Фиби Конн - Блондинка или брюнетка?

Эван пребывал в отвратительном настроении. Решив, что явился кто-то из команды, он распахнул дверь и опешил, увидев жену.

– Бьянка, любимая… – Он принялся покрывать поцелуями ее лицо.

Она осторожно высвободилась из его объятий.

– Эван, мне нужно сообщить тебе что-то очень важное.

– Ты здесь… Что может быть важнее этого? – Обняв жену за талию, он снова стал целовать ее. Наконец, отступив, пробормотал: – Что ж, рассказывай…

– Эван, дож не убивал твоего брата.

– Но почему ты решила, что я подозреваю дожа? – Эван изобразил удивление, хотя нисколько не сомневался в том, что именно дожа ему предстоит убить.

Бьянка сняла накидку и отбросила ее в сторону.

– Можно мне немного бренди?

– Конечно. – Наполнив бокалы, Эван потянулся к Бьянке и усадил ее к себе на колени. – А теперь скажи мне: почему ты решила, что я намерен расправиться с дожем?

Бьянка сделала глоток бренди, надеясь, что это придаст ей смелости.

– Аллегра Нетти – любовница дожа. Я уверена, что ты уже знал это, когда мы были у нее. Почему ты мне об этом не сказал?

– Я думал, будет лучше, если ты ничего не узнаешь. Тогда, если б меня задержали, тебя не обвинили бы в соучастии…

Бьянка закрыла глаза и тяжело вздохнула:

– Очень глупо с твоей стороны. Но поскольку и я вела себя глупо, то я тебя прощаю.

– Спасибо! – усмехнулся Эван; он был счастлив, что жена снова с ним.

Бьянка между тем продолжала:

– Поднявшись наверх с Аллегрой, я увидела ее портрет. Это была работа Стефано. Он называет ее богиней. Вот почему твой брат так называл ее в своем дневнике. Я была уверена: если кто-нибудь в Венеции знает Аллегру, так это Стефано. Но он сделал вид, что не знаком с ней.

– А зачем ему понадобилось лгать?

– Вернувшись сегодня к Стефано, я обыскала весь дом и нашла еще один портрет Аллегры. Только после этого Стефано признался, что знает ее. Она позировала ему много лет назад, и он не хочет, чтобы кто-нибудь знал об их отношениях. Она – его жена, Эван, и я уверена, что это он убил Чарльза, чтобы Аллегра не покинула Венецию.

– О Боже! – Эван пришел в ужас при мысли о том, какой опасности подвергалась Бьянка. – Ты, конечно, права. Мы оба не были откровенны друг с другом, и на сей раз это могло стоить тебе жизни!

– И тебе, если бы ты решил расправиться с дожем! – добавила Бьянка и крепко прижалась к мужу.

– Но есть ли у тебя доказательства?.. Или же это только подозрения?

Бьянка чуть отстранилась и взглянула на Эвана.

– Стефано сказал, что служанка Аллегры обо всем ему сообщала. А Аллегра даже и не подозревает, что за ней шпионят.

– А где он сейчас?

– Играет где-то в карты. А что?

– Я, пожалуй, отправлюсь к его дому и подожду там. Он ведь думает, что ты у него?

– Да, но он, наверное, вернется очень поздно, потому что может сегодня зайти к Аллегре.

– Понятно. Тогда лучше всего подождать его там.

– Прошу тебя, Эван, давай пойдем к моему отцу и расскажем ему все, что узнали о Стефано. Он позаботится, чтобы его арестовали и судили за убийство Чарльза. Уверяю тебя: справедливость восторжествует и тебе не придется рисковать жизнью.

Эван снял Бьянку с колен и встал.

– У нас нет ни малейших доказательств, дорогая. Мы всего лишь подозреваем Стефано. И потом… Ты что, думаешь, дож захочет, чтобы Аллегра оказалась замешанной в таком деле? Я очень в этом сомневаюсь. Чтобы восторжествовала справедливость, мне придется самому этим заняться.

Глаза Бьянки наполнились слезами.

– Я люблю тебя, Эван! Больше всего на свете я хочу остаться с тобой и сделать дом Маршаллов нашим домом, но…

– Ты должна доверять мне, Бьянка, – сказал Эван, снова обнимая ее. – Не только сейчас, но и всегда.

Бьянка прильнула к мужу, и его страстные объятия разрушили все преграды. Целуя Эвана, она забыла обо всем на свете, забыла обо всех ссорах и обидах. Руки Бьянки скользнули под рубашку Эвана, и она, почувствовав жар его тела, тихонько застонала. Он крепко прижал ее к себе, а потом, осторожно отстранившись, легонько подтолкнул к кровати.

Бьянка нежилась в объятиях Эвана, перебирая копчиками пальцев завитки волос на его груди. Она подбирала нужные слова, пытаясь выразить свои чувства так, чтобы не обидеть мужа.

– Мы как бы сделали полный круг, да? Мы снова в Венеции и так увлеклись мечтами о мести, что едва не потеряли друг друга. Я очень боюсь, Эван, потому что не хочу снова потерять тебя.

– А ты меня и не теряла, любовь моя. – Разумеется, Бьянка заставила его понервничать, но он не собирался признаваться в этом. – Если бы я доверился тебе при первой встрече, возможно, наша совместная жизнь началась бы удачнее, но я не стану терять время на сожаления. Сегодня я расквитаюсь со Стефано, а завтра мы отправимся домой, и Венеция останется в прошлом, о котором мы больше никогда не будем вспоминать.

Бьянка приподнялась на локте, вглядываясь в лицо мужа.

– Ты даже и не подумаешь сделать так, как я прошу? Не станешь обращаться за помощью к моему отцу?

Эван глубоко вздохнул и закрыл глаза; он был уверен, что Бьянка может слишком много прочитать в его взгляде.

– Для суда у нас недостаточно доказательств, дорогая. Но даже если бы они имелись, дож не пошел бы нам навстречу. Не забывай, Аллегра собиралась оставить и его, а не только Стефано.

– Ты ведь не знаешь дожа. И ты не можешь знать, как он поступит, – возразила Бьянка.

– Я не могу поручать твоему отцу то, что сам должен сделать. Это мой долг, Бьянка. Не волнуйся, я скоро вернусь. Заодно заберу у Стефано твои вещи и ту картину, что он начал.

– Я пойду с тобой, – заявила Бьянка. – Одному тебе не справиться.

Эван невольно улыбнулся:

– Я не раз убивал, Бьянка, и обходился без твоей помощи. Сегодня мне твоя помощь не понадобится.

Бьянка вскочила с постели и стала одеваться.

– Ты ведь даже не знаешь, как выглядит Стефано. Я не допущу, чтобы ты убил первого встречного.

– Что ж, опиши мне его, – сказал Эван, надевая рубашку.

– Но в Венеции сотни темноволосых и темноглазых мужчин его комплекции. Невозможно узнать Стефано по описанию. – Бьянка машинально повернулась к Эвану спиной, и он зашнуровал ей корсет. – Тебе придется взять меня с собой. Это единственный выход.

Несколько секунд Эван раздумывал: не приковать ли жену цепью к кровати? Но решил этого не делать, потому что понимал, что Бьянка права.

– Ты должна обещать мне, что только покажешь этого Стефано, а потом не будешь мешать.

– Да, обещаю. Я просто буду рядом и укажу на него, – сказала Бьянка.

Эван намеренно подобрал самую темную и поношенную одежду и теперь походил скорее на разбойника с большой дороги, нежели на состоятельного судовладельца.

– Мы сначала отправимся к нему домой. Если он дома, тем лучше. Там я его и прикончу. Если же нет, соберем твои вещи и отправимся к Аллегре. Он наверняка уйдет от нее задолго до рассвета, а мы как раз и будем поджидать его.

– Прекрасно, – кивнула Бьянка. – Но, Эван… давай сделаем то, что должны сделать, и забудем об этом.

– Именно так я и намерен поступить, моя дорогая.

Эван вывел жену из каюты и усадил в небольшую весельную лодку – гондольер оказался бы ненужным свидетелем. Он передал Бьянке фонарь, а сам налег на весла. Лодка стремительно понеслась по темным водам лагуны, и вскоре они уже плыли по пустынным каналам.

Сидя в лодке, Бьянка дрожала не только от ночной прохлады, но и от ощущения опасности. Она чувствовала, что и Эван волнуется. Наконец они добрались до дома Стефано. Дом был погружен во тьму, и Бьянка не знала, хороший это знак или нет. Когда Эван, привязав лодку, помог ей подняться по ступеням, она сказала:

– Если он дома, то почему не оставил для меня лампу зажженной?

– Возможно, он не заметил, что тебя нет в твоей комнате. Давай войдем. Пройди к его спальне и посмотри, там ли он. Если там, громко пожелай ему спокойной ночи, чтобы я услышал.

Бьянка судорожно сглотнула.

– Здесь, у двери, есть лампа, – прошептала она и тут же зажгла ее. Языки пламени отбрасывали на стены причудливые тени, которые казались Бьянке великанами, исполняющими какой-то ритуальный танец. – Возьми сначала картину, тогда мы сможем быстро уйти, – прошептала она.

Эван кивнул, но, проходя мимо мольберта, задел его носком сапога. Мольберт вместе с картиной с грохотом рухнул на пол. Эван громко выругался, но тут же, спохватившись, прошептал:

– Если это не разбудило его, значит, ничего не разбудит. Иди и посмотри, здесь ли он. Ну же, иди, пока он не увидел нас!

Взяв у Эвана фонарь, Бьянка крадучись пошла по коридору. Остановившись у двери Стефано, она долго прислушивалась, но из комнаты не доносилось ни звука. Бьянка осторожно повернула ручку двери. Дверные петли жалобно заскрипели, и Бьянка замерла, совершенно уверенная в том, что Стефано сейчас бросится на нее и вонзит кинжал прямо ей в сердце. Но в комнате по-прежнему царила тишина. Бьянка подняла над головой фонарь и увидела, что кровать Стефано аккуратно убрана. Закрыв дверь, она поспешила к Эвану.

– Его еще нет, – прошептала она.

Эван вырезал полотно из подрамника и аккуратно свернул его.

– Тогда нечего шептаться. Собери свои вещи. Я, пожалуй, останусь здесь – на случай, если он вдруг появится.

– А что ты сделаешь, когда он придет? – прошептала Бьянка, все еще опасаясь, что их могут услышать.

– Я вежливо представлюсь, объясню причину своего появления здесь и перережу ему глотку. Поторопись, у нас нет времени на разговоры.

Бьянка молча повернулась и направилась в свою комнату. Побросав все вещи на кровать, она связала концы одеяла и потащила увесистый узел вниз.