Наниматель поднялся со стула, пошел в коридор. И у самой двери вдруг ответил, хотя я на это уже не рассчитывала:

— Моя бывшая супружница. Прими совет: сходи к ней немедленно. Она работает стилистом в салоне на Октябрьской. По-моему, ты в ее услугах остро нуждаешься.

Положил на тумбочку визитку, открыл дверь и вышел из квартиры.


Оставшись одна, я вернулась на кухню и принялась готовить себе завтрак. Впрочем, делала это совершенно машинально, а в голове у меня блуждали догадки, одна другой страшней.

Значит, мне предстоит познакомиться и подружиться с бывшей супружницей человека, который способен посадить меня в тюрьму. Безо всякой моей вины.

Да, нелегкая, наверное, это работа — быть женой такого ублюдка. Смазливая мужская мордочка — это не из разряда плюсов, а из разряда минусов. Не знаю человеческой категории отвратительней, чем красивый мужчина. Поверьте, говорю это по опыту. По горькому опыту. Ни одна женщина, даже самая неотразимая, не способна на такую жертвенную безоглядную любовь к себе, на какую способен смазливый мужик.

Когда-то в молодости мной, к моему удивлению, увлекся подобный тип. Был он хорош собой, ездил на отличной машине и одевался в салоне Славы Зайцева, ибо в те раннедемократические времена Москва еще не пестрела вывесками, типа «Гуччи», «Армани» и «Келвин Кляйн».

Сейчас я понимаю, почему его выбор пал на меня. Знаете, зачем красавицы, жившие в веке примерно пятнадцатом, окружали себя уродами и шутами? По одной причине: на их фоне дамская красота выглядела еще ослепительней. По принципу контраста.

Вот и мой бывший кавалер, очевидно, именно по этому принципу удостоил меня своим вниманием. Не знаю, отдавал ли он себе в этом отчет. Я, к сожалению, не отдавала. Я пребывала в эйфории.

Приятно было выйти из сверкающей машины и сразу же взять под локоть ослепительного мужчину, одетого, как манекен на витрине, благоухающего дорогим парфюмом и при этом еще имеющего внешность кинозвезды. Как же на меня косились окружающие! Тогда я воспринимала эти взгляды, как завистливые. И только потом, когда туман в моей голове немного рассеялся, поняла, что, скорее всего, они смотрели на меня с недоумением.

Я не вписывалась в мозаику.

Что представлял собой мой молодой человек, сказать не берусь. Меня абсолютно захватила внешняя, декоративная сторона вопроса, и на душу подзащитного, если она вообще у него имелась, я внимания не обращала.

Помню, меня немного смущал тот факт, что, оказавшись в помещении, мой кавалер всегда выбирал для себя место напротив зеркала, окна или зеркальной двери. И, разговаривая со мной, не отрывал восхищенного любящего взгляда от своего отражения.

Но это еще не самое неприятное.

Как-то раз я обнаружила в его машине забытую губную помаду ярко-красного цвета. Обременять себя враньем мой разлюбезный не стал, и мы разошлись в разные стороны. Причем больше всего моего кавалера задел тот факт, что бросила его именно я.

Я, заморыш, ханурик, не способный нормально одеться и накраситься! Плебейка, которую он таскал в кафе и рестораны, демонстрируя широкий размах и высокий уровень!

— Ты общалась со мной только для того, чтобы ходить по ресторанам! — заявил кавалер мне на прощанье.

Глотая слезы, я, восемнадцатилетняя дурочка, вернулась домой и спросила у мамы:

— Мама, сколько у нас на книжке?

— Около тысячи, — удивленно ответила мама.

— Отдай их мне.

Мама так и села. Нет нужды говорить, что воспитывала она свою единственную дочку очень правильно, поэтому ни о каких дорогих тряпках разговоры дома даже не возникали. Я подпитывалась исключительно духовно, выстаивая длиннейшие очереди в музей имени Пушкина. Это удовольствие, ориентированное на интеллигентов, в советские времена стоило недорого.

— Зачем тебе столько денег? — спросила мама в ужасе.

И я все ей рассказала. Рассказывала долго, захлебывалась слезами и соплями, но выложила все честно, как на исповеди.

Мама встала с дивана строгая, собранная и решительная.

— Ты права, — сказала она мне сухо. — Этому подонку нужно отдать все. Чтоб он потом не смел говорить, что ты ему что-то должна.

Милая моя покойная мамочка! Светлая тебе память!

Мы отправились в Сбербанк, получили всю сумму целиком, добавили к ней рублей семьдесят и, сжимая в кулаке денежную трубочку, я отправилась на работу к бывшему кавалеру.

— Вот! — сказала я, и протянула ему нашу отложенную тысячу. — Здесь за все. И за рестораны, и за амортизацию машины. Подавись!

Угадайте: взял, не взял? Отказался. С некоторым усилием, правда, но проявил достоинство.

Мой нынешний наниматель был очень похож на моего бывшего кавалера. Та же лощеная внешность, те же отвратно самодовольные манеры… Да, нелегко жилось его бывшей супружнице. Кстати, как там ее звать?

Я пошла в коридор, взяла с телефонной тумбочки оставленную для меня визитку и прочитала: «Лара Никифорова. Стилист».

Еще на визитке был номер телефона, как рабочий, так домашний и мобильный, и адрес салона красоты.

Лара…

Я вернулась на кухню и начала завтракать.

Странное имя. Где-то я такое слышала. Или читала. Ах, да! У Шелдона! Есть у него романчик под названием «Звезды сияют с небес». Там героиню зовут Лара. Не иначе, как маменька неизвестной мне дамы именно этот бестселлер читала перед родами.

Я аккуратно выскребла до дна мои любимые яички, сваренные в мешочек, выбросила скорлупу и вымыла тарелку. Налила себе горячего чаю и развернула конфету.

Интересно, что нужно этому козлу от бывшей жены?

Может, он ее безумно любит, ревнует и хочет знать, так сказать, малейшее движение ее души?

Вряд ли. Для этого мои услуги ему абсолютно без надобности. Частных сыскных контор в Москве сейчас развелось немерено, мог бы обратиться к ним.

Нет. Я наверняка нужна для какой-то другой цели.

Скорее всего, Никифоров-сын не поделил с бывшей супругой совместно нажитое имущество. И что в этой ситуации я могу сделать? Подружиться с бабой и уговорить ее все отдать этому ублюдку? Господи, я его почти не знаю, а уже ненавижу! Что же говорить о несчастной женщине, которая успела побывать за ним замужем!

Ситуация мне сильно не нравилась. Уж не говорю о том, что в любую минуту я могла оказаться в тюрьме за угон автомобиля с имеющимися в нем ценностями. Еще меня пытались втянуть в какую-то аферу, смысла которой я пока не представляла.

Блеск!

Скажу честно. В женскую дружбу я перестала верить примерно с восьмилетнего возраста, когда мамина лучшая подружка увела у нас из дома отца и мужа. Собственно, я не перекладываю ответственность с мужских плеч на женские. Понимаю, что у мужчин не семь пядей во лбу, но должны же они хоть немного соображать, куда с кем идти и что там делать!

Помню выпуск программы «Домино». Тема передачи звучала устрашающе: «Руки прочь от моего мужа».

И гостей редакторы понаприглашали соответствующих.

Мне в память навсегда запала крупная немолодая блондинка, похвалявшаяся своими бранными подвигами по удержанию богатого мужа. Что только не приходило в ее изобретательную голову!

И помоями она соперниц обливала. И кислоту у них перед носом разбрызгивала. И чемоданом по голове била. И в морозилке у нее постоянно лежит куриная лапка для наведения порчи на очередную разлучницу…

И вообще, у меня сложилось твердое впечатление, что дама нигде не работала. Поэтому просто не знала, как себя развлечь.

Не представляю себе ничего глупей, чем бегать за соперницей и устраивать кулачные бои на потеху публике. А мужчина что же? Не виноват? Не захотел бы он пойти с дамой налево — не пошел бы! Кто его за рога тянул?

Про рога это я так, символически говорю… В том смысле, что мужик не теленок на привязи, чтобы его тянули в разные стороны. Сам решает, куда и с кем идти.

Меня удивляет другое. Меня удивляет, что между женской дружбой и мужчиной, женщины всегда выбирают мужчину. Даже если он этого совершенно не стоит.

Наверное, в них говорит древний инстинкт, заложенный с рождения. Каждая женщина ощущает в другой женщине соперницу в борьбе за мужское внимание. И готова на любую подлость, чтобы выйти победительницей в этом соревновании.

Конечно, есть исключения. На мой взгляд, умные и образованные женщины способны правильно понять природу своих нехороших побуждений и задавить их. Но таких женщин единицы. Лично я в женскую дружбу не верю.

И все же очень стараюсь не делать своим знакомым женского рода откровенных гадостей. И до сегодняшнего дня мне это вполне удавалось. Наверное, моей порядочности немало способствует моя маловыразительная внешность.

Я еще раз перечитала визитку.

Ах, Лара, Лара… Что же ты не поделила со своим бывшим мужем?

Впрочем, не мое это дело. Плохо только то, что мне придется выбирать между предательством и отсидкой в отечественной колонии общего режима. Будь я праведником, о которых повествуют Жития святых, и вопросов бы не было.

Но такой моральной силы я в себе не ощущала. Поэтому собралась, оделась, сунула в лифчик пачечку зеленых и отбыла на задание.

Прежде чем выйти из подъезда, я поднялась к Селене и позвонила в квартиру. В ожидании, пока дверь откроется, зажала нос платком.

Да. Запах в нашем подъезде ужасающий. Но, поднявшись на четвертый этаж, вы попадаете в его эпицентр. И не всякий нос, даже самый привыкший, способен это выдержать.

Послышались шаги, и дверь распахнулась. Селена — женщина, закаленная в борьбе с реальностью, поэтому никаких глупых суматошных возгласов при виде меня издавать не стала. Просто деловито спросила:

— Ты за косынкой?

— Точно, — ответила я с благодарностью.

Дело в том, что никаких головных уборов я отродясь не носила. И даже на похороны моей мамы была вынуждена позаимствовать черную косынку.