На протяжении всей ночи я прикладывал к руке лед, чтобы снять опухоль и немного унять боль. Поначалу рука как будто онемела, но потом стало полегче. Глядя на руку, я почувствовал едкий привкус вернувшейся злости.

В голове прозвучал голос Гейджа: «Скажи мне, что ты любишь?» Я сунул руку по локоть в лед, отсекая воспоминание: не хотел слышать, что он скажет.

Глава 26

Денег на подарок для Ди у меня было немного, а подарить хотелось что-то стоящее, что-нибудь ценное. Он это заработал. Я подъехал к амбару, снял то, что хотел, со стены, завернул в полотенце, сунул в старую спортивную сумку на молнии и поехал на мотоцикле в город. Остановился неподалеку от магазина и сидел, не снимая шлема, пока Ди не вышел из дверей, на ходу развязывая фартук. Помахал мне, показал на фургон и произнес одними губами: «Следуй за мной».

Наверно, мне бы следовало дважды подумать, прежде чем соглашаться на встречу в общественном месте, но я поймал себя на том, что меня все меньше и меньше заботят ограничения, наложенные при досрочном освобождении. Верный знак, что пора воспользоваться советом Вуда, собрать вещички и уехать в какой-нибудь другой штат – подальше отсюда, но, если честно, это меня тоже не особенно волновало.

Волновало только одно: лагерь Ди начинался через неделю, а это означало, что срок моих обязательств перед парнем истекал. С одной стороны, хотелось остаться и посмотреть, как он будет играть, с другой, мое присутствие причиняло Одри много боли.

У меня осталась неделя.


Ди подъехал к зданию суда и припарковался на одной из боковых улочек. Я посмотрел на снующих всюду людей. Да ты меня, должно быть, разыгрываешь.

Он вышел из фургона, подбежал трусцой ко мне и указал на противоположный конец здания с вывеской «Мальчики Мамаши По». Это была маленькая забегаловка, где люди покупали сэндвичи и либо ели их стоя или на скамейках в парке, либо уносились обратно на работу. Запах стоял умопомрачительный.

– Тебе нравятся сэндвичи «Мамаши По»?

Я вручил ему двадцатку.

– Еще бы.

Ди указал на скамейки, стоящие под сенью дубов вдоль боковой стены здания суда. Хорошее местечко.

– Встретимся там.

Я опустил ногой стойку, забрал сумку и пошел к скамейке. Через несколько минут ко мне присоединился Ди. Сэндвичи были изумительные. Я прикончил свой за пять приемов, он тоже. Парень заказал еще два, и мы ели их, и майонез стекал по нашим подбородкам.

Та еще картинка.

Он взглянул на мою распухшую руку.

– Хочешь поговорить об этом?

– От тебя ничего не укроется, да?

– Ты же сам говорил, что квотербеки должны видеть то, что не замечают другие. Это и делает нас мастерами своего дела.

– Говорил. – Я посмотрел на руку. – Если тебя выпустили из камеры, это еще не означает, что ты свободен.

Ди кивнул и больше вопросов не задавал. Мы посидели молча несколько минут.

– День рождения сегодня, а? – спросил я.

Он улыбнулся.

– Семнадцать.

Я вручил ему сумку.

– У меня нет почти ничего стоящего, и я подумал, что, может, ты не откажешься принять вот это. Эта вещь… особенная для меня.

– Можно развернуть?

– Да.

Ди улыбнулся.

– Сам упаковывал?

Он расстегнул сумку, вытащил подарок, развернул полотенце и посмотрел на меня недоверчиво, ошеломленно.

– Я не могу это принять.

– Ты его заслуживаешь. А после того, сколько я заставил тебя попотеть этим летом, ты это еще и заработал. Я хочу, чтобы ты знал, насколько ты хорош. И я не сказал бы этого, если бы действительно так не считал.

Он держал в руке первый из моих двух кубков Хайсмена.

– Но…

– Ди, я хочу тебе кое-что сказать. – Мимо нас по дороге проехал трактор, парочка с мороженым прошла по тротуару. Я смотрел в сторону, пока они не прошли. – Хочу, чтобы ты знал, что я не ожидал ничего такого. Мне это было в радость. Я серьезно. Время, что мы провели с тобой, напомнило мне, за что и почему я любил эту игру. Я хочу поблагодарить тебя за это. – Я помолчал. – По возрасту я тебе практически в отцы гожусь, но чувствую себя скорее старшим братом или дядей, или… как бы там ни было, я хочу сказать, что горжусь тобой.

– Но?

Я не хотел говорить «до свидания» и знал, что и Ди не хочет от меня это слышать.

– Я уеду, когда ты отправишься в лагерь.

Он кивнул и отвел глаза. Мы сидели среди легкого шелеста дубовых листьев. Наконец парень нарушил молчание.

– А я надеялся, что, может, останешься и посмотришь, как я буду играть. Поможешь, – он принужденно усмехнулся, – управиться с тренером.

– Я тебя навещу.

Ди не ответил. Застегнул сумку.

– Спасибо за подарок. Он много для меня значит.

Мы встали, посмотрели друг другу в глаза, и только тут до меня дошло, что ничего-то я, в сущности, ему и не подарил, что ждал он другого.

– Можешь сказать, почему уезжаешь?

– Все сложно.

Ди выпрямился, и на его лице проступили обида и гнев.

– Я выполнял абсолютно все, чего ты требовал от меня этим летом, и ни разу не пожаловался, – процедил он. – Так почему бы не попробовать?

– Одри с трудом меня переносит. Да и мне непросто.

Парнишка повесил сумку на плечо, сделал шаг, потом обернулся. Первая слезинка уже катилась по щеке.

– А обо мне ты не подумал? – Он покачал головой, поставил сумку на скамейку и зашагал к своему фургону, но на полпути обернулся. – Меня всю жизнь бросали.

Ди сел в фургон, вылез и вернулся к моему мотоциклу, но прежде выбросил сумку в ближайшую урну.

Глава 27

Домой я вернулся уже затемно. Вуд стоял на крыльце вместе с двумя помощниками шерифа, женщиной в костюме и с еще одним мужчиной – в штатском, с жетоном и пистолем в кобуре. Я поднялся по ступенькам.

– Послушай, я не имею к этому никакого отношения, – встретил меня Вуд, качая головой, – и как твой адвокат рекомендую держать рот на замке.

Пока он произносил это, я заметил, что еще двое гостей переносят содержимое моей кладовки и холодильника в кулеры, стоявшие в багажнике одной из полицейских машин.

Женщина подошла ко мне.

– Мистер Райзин?

Я не ответил.

Она была почти на фут ниже.

– Вам знакомо это имя – Далтон Роджерс?

Вокруг нее уже собралась вся команда. Вуд взглянул на мою руку.

– Извините, а вы кто?

– Дебора Каннинг. Окружной прокурор. – Женщина кивнула в сторону стоявшего справа от нее мужчины в штатском. – А это – Зейн Адамс, помощник окружного прокурора.

Я решил следовать совету Вуда и ничего не сказал.

Женщина протянула мне листок.

– Это ордер на обыск вашего жилища. Мистер Мейсон сообщил нам о нехватке бакалейных продуктов. В значительном объеме. Я не могу доказать, что их взяли вы, но уверена, что это сделал Далтон Роджерс. И мне интересно, как они оказались у вас. Учитывая, что их розничная стоимость превышает тысячу долларов, это большая кража. И, кстати, в каких отношениях вы состоите с мистером Роджерсом? – Она нацепила очки, подбоченилась и выжидающе посмотрела на меня.

– Я арестован? – медленно спросил я.

Дебора Каннинг улыбнулась и потрепала меня по плечу.

– Еще увидимся. – Спустившись на нижнюю ступеньку, окружной прокурор остановилась и, не глядя на меня, обратилась к Вуду: – Пожалуйста, проинформируйте своего клиента, что ему нельзя покидать пределы округа.

Вуд промолчал.

Прокурор сдвинула очки на кончик носа и повернулась к нему.

– Данвуди, мне нужно вербальное, в присутствии свидетелей подтверждение, что я поставила вас в известность и что вы обязаны уведомить вашего клиента. Вам понятно?

Он нахмурился.

– Дебби, я слышал тебя в первый раз. Так что, при всем уважении, не суетись, а то из трусиков выпрыгнешь.

Помощник шерифа за спиной у Дебби хмыкнул и тут же принял серьезный вид. Гости загрузились в машины и, подняв клубы пыли, умчались.

Когда облако рассеялось, Такс выбрался из-под дома и, принюхиваясь, встал рядом со мной.

Я почесал затылок.

– Такого налета я не ждал.

Вуд покачал головой.

– Я тоже. – Он повернулся ко мне. – Откуда у тебя все эти продукты? Если чего-то не хватает…

– Перестань, – отмахнулся я. – Ди собирался отвезти их в продовольственный банк. Привез целую машину и предложил мне. Такая вот ситуация – что хочешь, то и делай. Он сказал, что срок годности у всего истек, продать уже нельзя. Ну я и принял.

Вуд посмотрел на меня.

– Что-то здесь не то.

– Ну так расскажи.

Адвокат взглянул на мою руку и вскинул брови.

Я покачал головой.

– Если расскажу – не поверишь.

– Попробуй.

Я рассказал ему всю историю. Вуд плюнул на землю.

– Яйца у этой бабы крепче, чем у многих мужиков. – Мужчина вынул из кармана ключи от машины. – Мне надо в офис: что там Дебби приготовит, про то никто не знает. Буду на связи.


Я взял Такса, и мы легли отдохнуть в гамак на веранде. Вопросов было много, ответов же всего ничего. Немного погодя в конце двора возник Рей. Руки в брюки. Я не сразу заметил, когда он там появился, поэтому спросил:

– Ты здесь давно?

– Прилично.

Он прошел через двор, поднялся на веранду, сел рядом со мной и уставился в никуда. Как будто ему и не надо было больше ничего, кроме как посидеть в тишине.

– Уже слышал? – спросил я наконец.

Рей кивнул.

– Здесь у новостей быстрые ноги, особенно когда это тебя касается.

– Ты же не для того притащился сюда в темноте, чтобы это сказать?

– Нет. – Рей покачал головой. – Не для того. – Он помолчал. Положил руку мне на плечо. – Ты ведь знаешь, что я долго работал в школе?

Вопрос прозвучал странно, и я насторожился.

– Да.

– А это значит, что у меня ключи от каждой двери.

Я кивнул.

Рей достал из кармана рубашки зубочистку и принялся ковырять в зубах.