— Ты правда хочешь пойти со мной?

— Так сложно в это поверить? Я никогда не делаю того, к чему не испытываю тяги. — Синева в его глазах сгущается, а на губы трогает улыбка: — Особенность характера.

С ним мне легко и сложно одновременно. Сложно, потому что Савва непредсказуем и пытается жить, избегая норм, диктуемых социумом. При всей его видимой заинтересованности мной, я вряд ли могу хоть как-то влиять на его решения. Все это зачастую вызывает во мне неприятие, но при этом еще и завораживает. Рядом с ним я действительно ощущаю себя особенной. Кажется, будто Савва не слишком влюблен в этот мир, но по какой-то причине сделал исключение для меня. Это не может не подкупать.

Взявшись за руки, мы пробираемся сквозь раскачивающуюся толпу к центру танцпола. Лица, раскрашенные лучами стробоскопов, сменяются одно за другим, чужие разгоряченные тела задевают руки, бедра, спину.

— Остановимся здесь! — эти слова мне приходится выкрикнуть. Белый луч падает на лицо Саввы, подсвечивая невероятные глаза и покрывая его кожу серебром, и я снова любуюсь им. Наверное, во мне говорит шампанское.

Поначалу мне не сразу удается поймать ритм, но постепенно скованность и смущение тем, что он наблюдает за мной, исчезают, и движения становятся более плавными и слаженными. Я люблю танцевать, а сейчас мне нравится делать это вдвойне, потому что мой танец для него. Савва не хочет уходить, ему нравится на меня смотреть, и по тому, как его взгляд ласкает мое тело, я знаю, что он мной наслаждается.

— Не скучаешь? — соблазнительно качнув бедрами, я призывно ему улыбаюсь. Тело начинает бурлить подобно вспененной бутылке с шампанским, потому что Савва придвигается ко мне вплотную: его ладони ложатся мне на бедра, горячее дыхание касается лица.

Я зависаю в этом интимном мгновении на секунды, после чего возобновляю свой танец. Я давно забыла, каково это — соблазнять, забыла, каково чувствовать себя уникальным объектом чужого желания, забыла, каково это — распоряжаться своей женственностью. Сейчас Савва мне обо всем этом напоминает. Его руки, сжимающие меня через ткань платья, пронзительный взгляд, горячее тело, прижимающееся ко мне, заставляют сердце возбужденно колотиться, а кожу гореть.

— Что ты делаешь? — шумно выходит из меня, когда его ладони проскальзывают под задравшийся от движения подол.

Его глаза гипнотизируют, требуют, убеждают.

— Продолжай двигаться. Любому в этом танцующем стаде наплевать, что происходит вокруг.

Он хочет меня, возможно, даже больше, чем я могу себе представить. Его дыхание напряженно, эрекция плотно прижата к моим бедрам. Но мы находимся в людном месте, а мне давно не семнадцать.

— Не надо…

Глубоко вздохнув, я жмурюсь, потому что его пальцы проникают мне под белье. Музыка теряет свой ритм, скачущие лица сливаются в одно размытое пятно. Савва целует меня, запуская жар своего дыхания мне в горло. Делает это так глубоко и ненасытно, словно и впрямь готов заняться сексом среди толпы.

— Давай уйдем, — сиплю я, уперевшись ладонями ему в плечи. — Вечеринка с самого начала не задалась.

Мы выбирааемся с танцпола куда быстрее, чем заходили. Я жду, что накопленное возбуждение хтя бы немного меня отпустит, но оно будто растет. Нет, нет. Мы не будем снова делать это в машине.

— Мне нужно забрать сумку и попрощаться с Викой, — говорю я, поравнявшись с лестницей, ведущей в ВИП-зону. — Ты можешь подождать меня внизу.

Но Савва идет со мной. Внутри неприятно сжимается при мысли от возможного столкновения с Громовым, но того, к счастью, за столом не оказывается. Девушка с нарощенными волосами перебралась на колени к другу Сергея, сам Сергей тоже куда-то делся, оставив Вику выпивать в одиночестве.

— Ты перешла на виски? — я киваю на ее бокал с подтаявшими кубиками льда. — Все в порядке? Где Сергей?

— Там… — Вика неопределенно машет рукой, пока ее взгляд блуждает на уровне моей шеи. — Вы… все нормально?

Мне здесь точно нечего делать, потому что единственный человек, ради которого стоило было задержаться, в стельку пьян.

— Мы с Саввой поедем домой, — я наклоняюсь поцеловать ее в щеку и, понизив голос, уточняю: — Ты останешься с Сергеем? Не нужно тебя отвезти?

— Нет-нет… Поезжайте. Я здесь.

— Еще раз спасибо за приглашение, — говорит Савва, глядя на нее. — Хорошего окончания вечера.

В ответ Вика неуклюже кивает и, по-прежнему не поднимая глаз, бормочет:

— Спасибо. И вам.

Сейчас нет смысла лезть в ее пьяную душу и допытываться о причинах подавленного настроения, поэтому, попрощавшись с тискающейся парочкой, мы с Саввой покидаем ВИП-зону.

— Поедем ко мне?

Он демонстрирует свои ямочки.

— Нет, я отвезу тебя к себе. Тебе ведь наверняка интересно, как я живу.

Конечно, мне интересно. Какой женщине не хочется собрать паззл понравившегося ей мужчины, а тем более такого эксклюзивного как Савва. Я хочу знать, в какую обстановку он возвращается каждый день после работы( если он, конечно, вообще ходит на работу), есть ли в его доме книги или домашние животные, разбрасывает ли он вещи и как ведет себя на личной территории. Впервые в жизни я ровным счетом ничего не знаю о том, с кем сплю.

— Предупреждаю: если у тебя на стенах будут висеть постеры с супергероями, а пол усыпан картошкой фри и носками — то я сбегу.

Он смотрит на меня своим синим взглядом, в котором нет ни намека на веселье. О боже. Только не говори, что так все и есть.

— Тебе совершенно не о чем волноваться. Мое детство закончилось в четыре года.

Слова о детстве пытаются задержаться в моем сознании, но эгоистично вытесняются облегчением. Я оказывается не хочу разочаровываться в нем. Савва слишком мне нравится.

— Зайдем ненадолго в бар, — обхватив мою ладонь, он тянет меня за собой. — Я куплю шампанское.

— Шампанское? Разве ты пьешь?

— Нет, но его пьешь ты. Может пригодится.

Савва оплачивает поистине космическую сумму за наобум выбранную бутылку с золотой этикеткой, после чего мы выходим из клуба.

Очутившись на свежем воздухе, в отсутствии шума басов и столпотворения, меня вдруг настигает расслабление. Оказывается, все это время я подспудно ждала, что инцидент с Громовым не останется без последствий.

— Где твоя машина? — напрягая зрение, я всматриваюсь в заставленные ряды парковки. Судя по отсутствию уезжающих, мы ушли в самый разгар вечеринки.

— Третий ряд, восьмая справа. — Остановившись, Савва резко разворачивается.

Я прослеживаю направление его взгляда и застываю как вкопанная. Быстрым шагом к нам приближаются две огромные, почти идентичные фигуры, облаченные темные брюки и футболки. Этим вечером я видела их слишком часто, чтобы не узнать. Это секьюрити «Лувра».

27

«Нет, нет, нет… Это же не то… Да быть такого не может… Они же не собираются…?» — такие обрывки фраз проносятся у меня в голове, пока темные фигуры неумолимо приближаются к нам.

— Савва… — я тщетно ощупываю воздух в попытке найти его руку. Ноги парализовало холодом так же, как и дыхание. Для чего они идут к нам? Они, что, действительно хотят его избить? Двое на одного? Посреди клубной парковки?

— Тебе лучше отойти в сторону, — долетает до меня механический голос Саввы.

Отойти? Почему? Напротив, нужно что-то делать… Преградить им путь… Они ведь не станут бить женщину. Позвать на помощь… Здесь вообще есть другие люди?

Я лихорадочно кручу головой по сторонам: в салоне одной из припаркованных машин горит свет, но целующейся парочке, сидящей в ней, нет до нас дела; справа курят два парня… Окрикнуть их? Господи, почему я так плохо соображаю? Что мне делать? Их ведь двое и они крупнее Саввы… Может быть, они просто хотят его припугнуть? Он ведь ничего не сделал этому придурку Громову… Разве сотрудникам службы безопасности позволительно избивать людей?

Фигуры останавливаются перед Саввой на расстоянии чуть более метра. По сжатым кулакам и угрожающим позам, становится ясно: эти мужчины пришли не разговаривать или не пугать. Их послали за физической расправой.

— Послушайте, я сейчас вызову полицию, — подавив дрожь в голосе, выпаливаю я. — Лучше вернитесь на свои рабочие места…

Остаток фразы тонет в моем собственном визге, глухом хрусте и звуке разбившегося стекла. Размашисто отведя руку в сторону, Савва бьет одного из секьюрити бутылкой. Она попадает ему в висок, отчего мужчина, пошатнувшись, с хрипящим оханьем оседает на усыпанный осколками асфальт, по которому растекается белая пена.

Обхватив себя руками, я отшатываюсь назад. Это не со мной… не с нами… не с ним... Слабеют колени, начинают стучать зубы. Дурацкий сон, дурацкий сон.

Вторая большая тень бросается к Савве. Слышится хрусткий звук удара, мгновенно отражающийся во мне ужасом и эхом боли. Его голова запрокидывается назад, руки взлетают вверх — кажется, еще секунда, и он упадет. Но Савва, отлетев на несколько шагов назад, все еще стоит на ногах. Нижняя половина его лица, куда пришелся удар, окрашивается в темный.

— Хватит… хватит… пожалуйста… — сиплю я, глотая катящиеся слезы. — Так нельзя… Савва… Помогите… Пожалуйста…Кто-нибудь!

Ужас и отчаяние настолько завладели мной, что мне с трудом удается понимать, что происходит. Тот, кого Савва ударил бутылкой, кажется, потерял сознание, потому что все еще лежит на асфальте. Две же другие фигуры резко сливаются в одну, и уже через мгновение в ночном воздухе раздается измученно-надрывное «Сссука» и очередной тошнотворный звук. Коротко стриженная голова противника Саввы странно падает вниз, а затем, спружинив будто отскочивший теннисный мячик, отлетает обратно. Мозг с запозданием обрабатывает произошедшее: Савва дернул соперника его за уши, а потом ударил коленом в лицо.