Грудную клетку сдавило от боли. Внутри меня как будто тысяча кошек царапала своими острыми когтями душу, превращая ее в клочья. Я сделала шаг назад, обнимая себя. Потом еще шаг. Адам, как коршун, следил за моим отступлением. Всхлипнув еще раз, я резко развернулась и побежала к выходу. Уже взявшись за ручку двери, я вспомнила слова, которые мне всегда говорит папа: если тебя выставили за дверь — лезь в окно. Я повернулась и посмотрела в сторону коридора, где располагалась комната, в которой Адам боксировал.

— Завтра в шесть вечера жду тебя в библиотеке! — выкрикнула я и, не дожидаясь ответа, вылетела на улицу.

Я бежала по улице, не разбирая дороги, и ничего не видя перед собой. Слезы застилали глаза, мешая смотреть перед собой. Внезапно я столкнулась с темной тенью и попыталась отпрянуть, но, потеряв равновесие, чуть не упала, если бы крепкие руки не ухватили меня за предплечья, и не потянули вверх.

— Эй-эй, тихо, — послышался спокойный голос.

Я вытерла слезы и попыталась вырваться, но руки крепко держали меня. Я подняла голову вверх, чтобы посмотреть на высокого парня, но не увидела ничего, потому что его лицо скрывал капюшон толстовки.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я совершенно не изящно шмыгнула носом и продолжала вглядываться в черное пятно, на месте которого должно быть лицо.

— В порядке? — повторил он вопрос, и слегка присел, чтобы заглянуть мне в глаза. Позади парня горел фонарь, поэтому мое лицо ему рассмотреть удалось. — Тебя Триша зовут?

— Откуда ты знаешь? — икая, спросила я.

— Твоя фотография висит на стене в комнате у Адама.

— Что? — шепотом спросила я. Почувствовав, как к лицу прилил жар, я смотрела и смотрела, как будто взглядом могла вытащить из парня ответ.

— Твоя фотка. У Адама, — повторил он. — Ты же его знаешь? Он сказал, что вы из одного города. Я Эндрю Пирсон, кстати.

— Очень приятно, — отозвалась я.

— Пирсон! — послышался позади меня разъяренный голос Адама. — Пусти ее!

Я услышала быстрые громкие шаги. Эндрю тут же отпустил меня и отступил на шаг. Через несколько секунд Адам уже стоял спиной ко мне, отделяя меня от Эндрю.

— Какого черта ты ее хватал? — прорычал Адам, подавшись немного вперед. Все его тело источало напряжение.

Я затаила дыхание, с трудом понимая, что вокруг меня происходило.

— Расслабься, Скотт, я всего лишь помог девушке не упасть.

— Еще раз притронешься к ней…

— А ты не много на себя берешь, мудила? — зло спросил Эндрю.

— Не много, если дело касается ее. Еще раз тронешь ее, и я тебя по стенке размажу. Ты меня понял?

Эндрю рассмеялся.

— Понял, Отелло. Тогда тебе стоило бы заявить права на такую красотку, иначе ее быстро уведут у тебя из-под носа.

— Занимайся своим делом, Пирсон, — сквозь зубы процедил Адам, и, схватив меня за локоть, поволок по тротуару в сторону моего общежития.

— Какого хрена ты сама таскаешься в такое время? — рыкнул он, волоча меня по улице.

— Пусти, мне больно.

— Почему везде, где появляешься ты, всегда рядом бродят проблемы? — не останавливаясь, Адам продолжал обвинять меня в проблемах, источником которых я не была. — Еще раз увижу тебя в такое время в районе дома братства, я…

— Что ты, Адам?! — крикнула я, вырывая руку из его стальной хватки. — Что ты сделаешь? Аж ничего? Проигнорируешь меня? Оскорбишь? Унизишь?

Я приостановилась и рядом со мной остановился Адам. Вывалив на него массу вопросов, я ускорила шаг и, обогнав его, рванула дальше. Я слышала тяжелые шаги Адама позади себя всю дорогу до общежития, но не оборачивалась и больше не проронила ни слова. Я уже открыла дверь, чтобы войти в здание, когда услышала позади себя:

— Завтра в шесть я буду в библиотеке.

— Будь, где хочешь, Адам Скотт. Но сам. Я не буду писать с тобой эссе.

— А как же твое задание, Триш? — спросил он спокойно.

Я повернулась к нему, и сердце пропустило удар. Как бы сильно я не ненавидела его, все же не могла не признать, до чего он красивый. Высокий, широкие плечи, уверенная поза. Он стоял там с перекинутой через плечо спортивной сумкой, в черной толстовке и спортивных штанах, в карманы которых засунул руки. Бледный свет фонаря поблескивал на его влажных от тренировке волосах. Ну почему этот засранец не мог вонять потом после тренировки? Нет, он им пах и этот запах смешивался с его одеколоном и природным мужественным запахом самого Адама, что раздражало еще сильнее. Я была бессильна перед ним.

— Я напишу его сама, — наконец выдавила я.

— Я завтра приду и буду ждать тебя в шесть, Триша, — все таким же спокойным тоном добавил Адам. — Спокойной ночи.

Развернувшись, он зашагал прочь, а я смотрела ему вслед и не могла взять в толк одного. На кампусе так много привлекательных парней. Да взять хотя бы сокомандников Адама, на которых регулярно пускала слюни Долли. Но нет, мне нужно было запасть на самого большого говнюка из них всех.

— Я люблю тебя, — произнесла я шепотом, пробуя фразу на своем языке.

Я тут же прикрыла ладонью рот, испугавшись того, насколько правильно и одновременно неправильно звучала эта фраза по отношению к Адаму. Я быстро распахнула дверь общежития и влетела в холл, как будто за мной гналась стая волков.

Глава 16


Я упорно пыталась читать то, что написано в учебнике, но буквы прыгали, а слова не складывались в толковое предложение. Взгляд то и дело метался к часам, висящим на стене между книжными полками. Библиотека почти опустела, остались только такие как я: те, кому некуда толком идти. Долли таки заполучила номер Бульдозера и теперь прохлаждалась с ним в каком-то модном кафе за пределами кампуса.

Я снова посмотрела на часы. Без четверти шесть. Уйти? Остаться? Яя бросила взгляд на лежащий на столе ноутбук с открытым редактором и файлом с эссе. Какого черта я все еще сидела здесь? Подскочив со стула, я быстро начала собирать вещи в рюкзак. Закинув ручки, я попыталась засунуть туда ноутбук, но клапан рюкзака распахнулся из-за ослабевшей молнии, и ручки высыпались.

Я присела, чтобы собрать их, и тут же у меня на затылке поднялись волоски. Мне не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, кто подошел к моему столу. Закинув последнюю ручку, я выпрямилась и посмотрела на Адама. Он спокойно прошел к столу и присел. Я осталась стоять, прижимая к себе рюкзак.

Адам откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги.

— Привет, Триш, — равнодушно произнес он.

— Я уже ухожу, — резко ответила я, застегивая молнию.

— Мы же должны были обсудить эссе, — таким же тоном отозвался он.

— Нечего обсуждать. Как ты вчера сказал, я могу и сама его написать.

— Тогда зачем дождалась меня?

— Я не дожидалась, а готовилась к завтрашнему занятию по философии. Как видишь, шести еще нет, а я уже собиралась уходить.

— Убегаешь, как всегда, Триш? — спросил он, приподняв одну бровь.

— Убегать — это твоя привычка, Адам.

— Что это должно означать? — Его брови сошлись на переносице, делая лицо грозным, но еще более привлекательным.

— Ничего, — отмахнулась я.

Адам вскочил со стула и встал вплотную ко мне так, что мне пришлось прижаться задницей к столу. Деревянная поверхность впивалась в кожу, но черта с два я бы позволила Адаму узнать об этом.

— Триша, хватит ходить вокруг да около, научись наконец говорить в глаза то, что думаешь, — со злостью тихо сказал он, нависая надо мной.

Еще немного, и он разложил бы меня на столе. Всего пол шага. Эта мысль, скользнув по краю сознания, всколыхнула внутренности, пробуждая в животе уснувших бабочек. Я смотрела на то, как быстро поднимается и опадает его грудная клетка от частого дыхания. Адам наклонился ближе, и его дыхание опалило мое ухо.

— Ну же, Триша, произнеси это вслух. — Тихий вкрадчивый голос что-то сделал с моей железной волей. Я судорожно вздохнула и почувствовала, как предательски твердеют соски.

— Ты все время убегаешь от меня, — быстро протараторила и закрыла рот, крепко сжав губы.

Адам молчал. Я медленно подняла взгляд на его лицо, выражение было нечитаемым. Пару минут он рассматривал меня, а потом спокойно ответил:

— В воскресенье я пришлю тебе свою часть эссе.

Он отступил на шаг, не отводя от меня взгляда.

— Почему не завтра?

— Завтра вечеринка, я буду занят, — коротко ответил он, развернулся на месте и зашагал прочь, а я осталась стоять и разглядывать его удаляющуюся спину, прижимая к себе рюкзак.

***

— Губы над накрасить поярче, — пробубнила Долли, наклоняясь к зеркалу в ванной.

— Куда еще ярче? — усмехнулась я, стоя в дверном проеме и прислонившись к нему бедром.

— Эй, так несправедливо, — запричитала она. — Тебе даже не надо красить губы, они и так выглядят соблазнительно. А у меня так, словно я умерла три дня назад.

Я откинула голову и рассмеялась.

— Да, Доллс, с ассоциативным мышлением у тебя порядок.

— К сожалению, с самокритикой тоже, — ответила она.

— Что это значит?

— Другая бы на моем месте забила на свои бледные губы, но я, мать вашу, добьюсь эффекта сочных вареников с клубникой, — сказала Долли, нанося новый слой помады. Потерев губы одну об другую, она выпятила их и повернулась ко мне. Дав пару секунд оценить ее старания, подруга спросила: — Вроде ничего, да? Что думаешь?

— Думаю, ты и до этого была красавицей, — ответила я, улыбаясь.

— Тогда идем искать приключения на свои упругие задницы.

Спустя полчаса мы вошли в дом братства, буквально подхваченные волной других студентов. Нас практически внесли в огромный дом, который в тот день больше напоминал ночной клуб. Свет был приглушен, но разноцветные лампочки, которые свисали с потолка в огромном количестве и переливались, как рождественские огни, позволяли видеть дальше своего носа, при этом создавая празднично-романтичную атмосферу. Я осмотрелась по сторонам и отметила, что практически каждый дюйм свободной поверхности наполняли люди. Приподнявшись на носочках, я выглянула поверх голов, и за зоной для развязных танцев заметила немного свободы за распахнутыми дверями, ведущими на задний двор.