— Спасибо, что рассказала. Я должна найти его, — быстро сказала я, и зашагала в сторону выхода из здания.

— Дура! — крикнула Долли мне в спину.

— Я знаю! — ответила я, не поворачиваясь.

Возле дома братства уже был идеальный порядок и я предположила, что наводил его виновник устроенного беспорядка. Я постучала в дверь и, переминаясь с ноги на ногу, ждала, пока мне откроют. До дома я практически бежала, чтобы поскорее увидеть Адама. Долорес была права, выставляя мне диагноз. Я и правда была идиоткой, снова питая иллюзии о том, что Адаму была нужна моя поддержка. Я слабачка, и признавала это. Просто не могла оставаться в стороне, пока его разрывают на части из-за меня.

Дверь открылась, и на пороге появился Брайан О’Коннор. Прикрыв за собой дверь, он вышел на крыльцо, оттесняя меня дальше от входа. Он смотрел на меня, а на симпатичном лице играла кривоватая улыбка.

— Триша.

— Привет. Брайан, мне нужно увидеть Адама.

— Уверена? Потому что из того, что я слышал, ты хреновенько влияешь на парня. Вон сколько радости ты ему приносишь.

— Брайан, — зло выдохнула я.

Он тут же перестал улыбаться.

— Идем присядем. — Брайан указал на скамейку возле крыльца.

— Я не хочу. Где Адам?

— Я не отниму много времени. Идем.

Брайан начал спускаться с крыльца, а я бросила последний взгляд на входную дверь. Так было бы легко сейчас броситься вперед и влететь в дом. Но Брайану было, что сказать мне, и я решила его выслушать. В конце концов, он хорошо сдружился с Адамом и, возможно, я могла узнать от него что-то новое о своем бывшем друге.

Мы присели на скамейку, и Брайан облокотился о крыльцо, вытянув длинные ноги.

— Сейчас не самое лучшее время, чтобы разговаривать с ним.

— Я хочу сказать ему, как мне жаль, что я стала причиной этих событий.

— Триш, Адам большой мальчик, и самостоятельно делает выбор. Независимо от того, как поступила ты, у него была возможность избежать проблем. Поэтому, я думаю, что ему вполне логично назначили встречи с психологом. Ты сейчас ничем не поможешь. Наступил тот самый момент, когда надо дать Адаму пространство и возможность разобраться в себе.

— Но я…

— Триша, позволь ему решить свои проблемы, и он придет к тебе сам.

— Я только не могу понять, что с ним случилось. Брайан, мы были так дружны в школе, а потом все внезапно полетело к чертям после того, как его отец изменил матери.

— Да, я в курсе истории. И теперь он боится привязываться к людям, которых может полюбить. Или отталкивает тех, кого уже любит.

Я резко подняла голову и посмотрела на Брайана. Он был серьезен, и даже слегка кивнул в подтверждение своих слов.

— Ты думаешь…

— Я думаю, Триша. Но тебе нужно дать ему время.

Сердце заколотилось сильнее от осознания того, что, возможно, для нас еще не все потеряно. Бабочки в животе встрепенулись и закружили, разгоняя кровь. К щекам прилил румянец, кружа голову от желанных мыслей.

— Тогда кто будет рядом с ним?

— Я буду, не волнуйся. Мы все будем, потому что считаем, что Джо поступил неправильно, переспав с тобой.

— Почему?

Брайан вздохнул, пропустив волосы через пальцы.

— Адам прикончит меня, если узнает, что я тебе рассказал.

— Пожалуйста, Брайан, — попросила я. — Мне важно знать. Я не расскажу ему.

— Адам предупредил всех парней, что ты принадлежишь ему. — Бабочки еще сильнее расправили крылья, разнося по кровеносным сосудам вожделенное «Ты принадлежишь ему». — Он устраивал потасовки со всеми, кто осмеливался флиртовать с тобой. Вспомни хотя бы нашу с тобой ситуацию. — Брайан усмехнулся, вызвав ответную улыбку. — Это позже он узнал, что у меня есть своя особенная девочка. Но сначала он устроил мне хорошенькую взбучку. — Он снова стал серьезным. — Адам всем объявил, что не даст спуску любому, кто хотя бы начнет флиртовать с тобой. Можно было себе представить, что он может сделать с тем из членов братства, кто переспит с тобой. И Джо прочувствовал на себе весь его гнев.

— Боже, — выдохнула я, поставила локти на колени и зарылась руками в волосы. Чувство вины накрыло меня с головой. Я не должна была ему предаваться, но оно упрямо цеплялось за мысли и терзало мою душу.

— Ты ни в чем не виновата, — как будто прочитав мои мысли, сказал Брайан. — Адам сам выбрал этот путь.

— Куда он теперь пойдет?

— Мы будем вместе снимать квартиру на кампусе.

— Но чем он будет оплачивать ее?

— Он будет искать работу.

— Чем я могу помочь ему сейчас?

— Все, что ты можешь сделать для него, это оставить парня в покое. Ему надо прийти в себя.

— И как долго я должна игнорировать его существование?

— Как я уже сказал, он сам придет к тебе.

— А если не придет? — с отчаянием в голосе спросила я, сверля взглядом газон перед собой.

— Триш, я знаю, что это может даться тебе тяжело, но ты должна отпустить его. И постарайся сделать это сейчас, чтобы потом не разочароваться еще сильнее.

— Ты бы отпустил?

— Я уже отпустил, — пробормотал Брайан.

Я повернулась и посмотрела на него.

— О чем ты?

И снова на его лице появилась эта кривоватая ухмылка.

— У меня тоже есть своя история дружбы, Триша.

Я кивнула. Мне не нужно было объяснять или рассказывать его историю. Глядя на Брайана, я могла сказать, что его история была не менее болезненной и сложной, чем наша с Адамом. Поблагодарив за разговор и попросив присмотреть за Адамом, я тепло обняла Брайана, попрощалась и ушла. Второй раз за последние три дня я уходила от дома братства с тяжелым сердцем.

Бросив последний взгляд на дом, я поплелась в общежитие. У меня оставалось на этот день еще одно занятие, но вряд ли я могла сосредоточиться на чем-нибудь, кроме сжигающей боли, что разъедала мои внутренности. Боль, смешанная с удовольствием от слов Брайана о том, что Адам объявил меня своей перед всем братством. Обычно первокурсники не такие дерзкие, но Адам был особенным во всем. И теперь мне предстояло забыть обо всех его особенностях и о нем самом. Мне было нужно дать ему пространство и надеяться, что он все же найдет дорогу назад ко мне. И как бы ни было чертовски больно и даже где-то нелогично, я все равно собиралась дождаться этого момента.

Глава 22


Адам


— Что ж, я рада признать, Адам, что мы неплохо потрудились, — произнесла миссис Уилкинс, университетский психолог.

Темнокожая приятная женщина средних лет, элегантно одетая, с идеальной прической и безупречным макияжем. Когда я впервые увидел ее, решил, что она высокомерная сучка, которая в своей жизни не сталкивалась ни с чем страшным или болезненным. Слишком уж она была спокойна и уравновешена. Но с течением времени, пока мы работали над моим гневом, она тоже понемногу раскрывалась. Оказалось, что безупречная доктор родилась и выросла в Бронксе. У ее семьи не было денег, чтобы она могла получить высшее образование, поэтому ей приходилось пахать, чтобы получить диплом. Она поступила в колледж только когда ей исполнилось двадцать, и спала максимум по пять часов в сутки, потому что много училась и при этом работала. В общем, безупречному образу миссис Уилкинс обязана только самой себе и своему трудолюбию.

Но самое главное, что она о себе рассказала, это история о ее отце, который из любящего и нежного деградировал до монстра, который терроризировал всю семью своими подозрениями, ревностью и ненавистью. Он убил мать миссис Уилкинс, когда доктору было всего пятнадцать. Так что моя ситуация на фоне ее была не настолько страшной, как казалось.

— Да, доктор Уилкинс, думаю, неплохо.

— Я надеюсь, что могу отпустить тебя домой на каникулы со спокойной душой.

— Можете.

— Ты же понимаешь, что она будет там и ты не сможешь избегать ее вечность?

— Я не собираюсь делать это.

— Что думаешь делать?

— Пока не знаю, док. Вы сами всегда говорите, что мы делаем шаг за шагом и не срываемся на бег, когда нужно двигаться медленно.

— Это хорошо, что ты признаешь это, Адам. Только я также хочу, чтобы ты помнил то, о чем мы говорили позавчера.

— Я помню.

А говорили мы о том, что если я хочу быть с Тришей, мне стоило для начала взвесить все за и против. И если «за» перевесят, то мне нужно было для начала быть откровенным с Тришей и начать все сначала. Но я, по словам доктора Уилкинс, должен был быть уверен, что буду относиться к девушке, как к королеве своего сердца, и не позволю обиду матери на отца проецировать на наши отношения. В общем, мне было о чем подумать на каникулах.

Мы тепло простились с доктором Уилкинс, считая наш курс завершенным. Мне предстояло еще много работы над собой и своим поведением. Но доктор дала мне хороший старт, проведя со мной часы, обсуждая все, что касалось моей проблемы. И она стала мне практически добрым другом, феей крестной, которая разложила по полочкам все, что творилось внутри меня после ухода отца.

Одним из ее советов было подарить папе прощение. Мы две недели обсуждали это, потому что я не мог пересилить себя и посмотреть на него как на отца, а не как на того, кто предал и обидел дорогого мне человека. Но доктор была настойчива и приводила неоспоримые аргументы. Сначала я поговорил с мамой. Та, в привычной ей манере, сказала, что доктор права, потому что то, что происходило между ней и отцом — это только между ними двумя, и меня это никак не касалось. Отец — даже совершивший не самый лучший поступок — все равно оставался моим папой и его роль в моей жизни не должна меняться из-за его проблем с мамой.

Потом я позвонил сестре Эмме. Мы долго разговаривали с ней и она поделилась своими мыслями на этот счет. Оказывается, Эмма тоже злилась на отца, но со временем простила его и продолжила общаться, как прежде. Я скептически относился к ее признанию, потому что это не она несла маму на руках при очередной истерике, не она слышала каждую ночь рыдания матери, не она носила ей успокоительные, когда та не могла справиться с болью.