Комната Ребекки оказалась очень уютной. Она была оформлена почти в том же стиле, что и первый этаж, с той лишь разницей, что каменные стены были обшиты деревом и оштукатурены. Они были выкрашены в нежно-зеленый цвет, контрастировавший с тяжелыми деревянными балками на потолке. О толщине стен замка можно было судить по размерам оконных рам.

Взяв Бекку за руки, леди Шарлотта села вместе с ней на подоконник. По настоянию матери молодая графиня рассказала ей о том, как жила до этого времени. Говоря о жизни в «Вороне», она заверила леди Шарлотту, что Томас был к ней добр, пусть и не проявлял особой теплоты.

– Ты жила не лучше служанки! – фыркнула ее мать. – Если бы Томас стоял сейчас передо мной, я свернула бы ему шею!

– Теперь со мной все в порядке, – заверила ее Бекка. – Меня никогда не огорчала необходимость работать в трактире. Это довольно милое место.

Леди Шарлотта сморщила нос.

– С тобой должны были обращаться как с дворянкой.

– Теперь я графиня, – сказала Бекка. Это было правдой, пусть даже муж отдалился от нее. – И… я жду ребенка.

Произнеся это вслух, она почувствовала, что ее положение стало более реальным.

Леди Шарлотта была просто в восторге.

– Ох, ребенок! – воскликнула она, хлопнув в ладоши. – Но что насчет твоего мужа, Ребекка? Согласно последней полученной нами информации, твоя свадьба прошла хорошо, после чего ты покинула «Ворону». Где твой супруг?

Бекка колебалась. Она не хотела рассказывать матери о своих проблемах, поскольку не желала увидеть жалость в ее глазах.

– Он уехал в Лондон по делам, матушка, – ответила Ребекка.

Леди Шарлотта, похоже, почувствовала, что это полуправда, но решила пока что не донимать Ребекку дальнейшими расспросами. Она оставила дочь в одиночестве, сказав ей, во сколько подадут ужин.

Бекка была рада возможности побыть одной. Разговор с матерью утомил ее. Ребекка услышала столько нового и не знала, плакать, смеяться или делать и то и другое одновременно. Она испытывала смешанные чувства. Ее переполняла радость от воссоединения с родителями, и одновременно ее сердце разрывалось при мысли о том, что ее отец… Ох, она не могла больше считать Томаса своим отцом после того, как он обрек ее на многолетнюю разлуку с настоящими родителями. Злился ли на нее Джеффри так же сильно? Думал ли, что она любит лорда Робертса? Как такое вообще могло прийти ему в голову?

Ей нужно было отдохнуть – ради ребенка, если не ради самой себя. У нее еще будет время во всем разобраться.

* * *

По пути в Кейнвуд у Джеффри было много времени на размышления. Честер утверждал, что у Джона были близкие отношения с леди Брукдейл. Нельзя сказать, чтобы неверность брата так уж шокировала Джеффри. Но роман с женщиной из высшего света? С вдовой, у которой лишь недавно закончился траур? Граф молился лишь о том, чтобы не обнаружилось никакой связи между интрижкой Джона и случаем с каретой. Джеффри поклялся убить ублюдка, причинившего вред Бекке, и вероятность того, что этим ублюдком был его брат, не ослабляла его решимости.

Мысли Джеффри вернулись к жене. Желание сжать ее в объятиях не давало ему покоя. Он не знал, что скажет Бекке, чтобы убедить ее в искренности своего раскаяния. Он заподозрил ее в худшем, в то время как она безоговорочно ему доверяла. Он сделает все, чтобы вновь завоевать ее любовь. Джеффри готов был упасть к ее ногам. С самого начала она полностью открылась перед ним. И всегда дарила ему любовь. Не ее ли признания наполняли его сердце теплом? Как он мог быть настолько глуп, чтобы поверить в ее измену? Она уединилась с Робертсом лишь для того, чтобы получить интересующую ее информацию. Вновь и вновь Бекка просила его рассказать ей о своих заботах и тревогах. Муж и жена должны делиться друг с другом своими проблемами, и теперь он отдал бы что угодно, чтобы раскрыть перед ней свое глупое сердце.

Джеффри вновь вспомнил события того злополучного вечера и, хорошенько поразмыслив над сценой в библиотеке, пришел к выводу, что Бекка отталкивала Робертса. Почему он отказался в это поверить? Вслед за этим пришли воспоминания о том, что произошло в спальне, и Джеффри вновь охватил стыд. Как он мог быть с ней таким грубым? Да, он остановился, но, черт возьми, лишь в самый последний момент. Боже, только подумать, что он едва с ней не сделал! Это было непростительно, и все же Джеффри молился о том, чтобы Ребекка смогла найти прощение в своем добром, бескорыстном сердце. Но для этого он должен загладить свою вину.

Джеффри приехал в Кейнвуд следующим вечером. Он готов был из кожи вон вылезти. Джеффри выпрыгнул из кареты еще до того, как она остановилась. Взбежав по каменным ступеням, он толкнул дверь.

– Бекка! – позвал он. – Бекка?

Из гостиной вышла леди Маргарет:

– Ее здесь нет, Джеффри.

Сын повернулся к ней:

– О чем ты говоришь, матушка?

– Ребекки нет уже целый день.

– Где же она?

– Не знаю, – ответила его мать, заламывая руки. – Не увидев Ребекку за завтраком, я подумала, что она все еще плохо себя чувствует. Но когда я вошла в ее комнату…

– Она заболела?

– Да, немного, – ответила леди Маргарет.

Мимо них, опустив голову, прошла горничная.

– Ты можешь прислать ко мне Мэри? – обратился к ней Джеффри. – Служанку леди Кейнвуд?

– Нет, милорд, – ответила девушка, нахмурившись. – Мэри уехала сегодня утром вместе с леди Кейнвуд.

– Проклятье!

Джеффри уже развернулся, чтобы уйти, однако мать осторожно коснулась его руки, заставив остановиться.

– Джеффри, куда ты?

– Ребекка покинула меня, матушка.

– Ты покинул ее первым.

Его сердце пронзила боль.

– Я знаю.

Леди Маргарет поджала губы, однако говорить о Ребекке больше не стала.

– Почему бы тебе не подкрепиться, дорогой?

– Я должен найти Бекку, матушка.

– Джеффри, ты не можешь метаться по округе. Скоро стемнеет. Да и до утра уже недалеко.

Чувствуя досаду, Джеффри провел пальцами по волосам.

– Да-да, – с шумом выдохнул он, – твоя правда.

Повар приготовил ему ужин. Джеффри съел его в тишине. К счастью, Патрисия и Джон уже отправились спать.

После, тяжело ступая, Джеффри поднялся по лестнице. Еще одна ночь без Бекки. Завтра он первым делом опросит слуг. Пусть он был глупцом, оттолкнувшим Бекку, теперь ему никто не помешает ее вернуть.

Глава 26

Когда на следующее утро Джеффри проснулся, он был исполнен решимости. Однако к обеду ему все еще не удалось ничего выяснить. Никто не знал, куда Мэри отправилась со своей хозяйкой, а новости, полученные на конюшне, были еще хуже. В отсутствие Филдса леди Кейнвуд увез один из конюхов, и, похоже, никто не знал о том, куда они направлялись.

– Прошу прощения, милорд, – сказал один из слуг. – Мы понятия не имеем, куда увез ее шотландец.

– Что ж, нет ли среди вас кого-нибудь, кто… – начал было Джеффри, но оборвал себя на полуслове. – Погоди-ка. Шотландец?

– Да, милорд. Леди Ребекку увез МакГинти. Евойная жена должна со дня на день разродиться еще одним карапузом, и он поехал домой, чтобы быть рядом с ней.

Джеффри отпустил конюхов и принялся напряженно думать. Увезший Бекку конюх был шотландцем. Почему-то эта маленькая подробность казалась ему очень важной. Но почему? Впрочем, у него еще будет время над этим поразмыслить.

С трудом справившись с обедом, Джеффри отправился к себе в кабинет. Сидя за письменным столом, он размышлял о том, что ему удалось узнать. А узнать ему, по правде говоря, удалось очень мало. Бекка уехала, однако он понятия не имел куда. Может быть, она отправилась в «Ворону»? Нет. Ребекка не испытывала эмоциональной привязанности к отцу, и Джеффри не мог себе представить, чтобы ей захотелось поехать туда в тяжелую минуту. Она взяла с собой Мэри, а это указывало на то, что отсутствие его жены не было кратковременным. Мысль об этом еще больше растравила его душевные раны.

Внезапно в голову Джеффри пришла мысль, заставившая его выпрямиться в кресле. Ее одежда! Он посмотрит, какую одежду Ребекка взяла с собой. Вдруг это поможет выяснить, куда именно направилась его жена? Вскочив на ноги, Джеффри ринулся в спальню, огибая углы и перескакивая через ступеньку. Оказавшись на месте, он сразу же подошел к туалетному столику Ребекки.

Джеффри никогда не обращал особого внимания на женские безделушки, которые там лежали, однако теперь заметил: большей части из них не было, остались лишь ленты да заколки. Справа от зеркала стояла бархатная шкатулка. Джеффри сразу же узнал ее и открыл. Внутри лежали жемчужные бусы, которые он подарил Бекке перед балом у Уинслоу. Джеффри коснулся их пальцами, вспоминая, как великолепно они выглядели на безупречной коже его жены. Она оставила их, так же как и его…

Захлопнув шкатулку, он отвернулся от туалетного столика и направился в гардеробную. Мэри всегда поддерживала в комнатах порядок, и Джеффри так и не смог определить, что именно пропало. Выдвинув один из ящиков, он увидел, что там лежало всего несколько ночных рубашек. Значит, часть из них Бекка забрала с собой. Как долго она планировала оставаться там, куда уехала? Его внимание привлекли платья, висевшие в большом шкафу. Похоже, нескольких из них не хватало. Во всяком случае, так ему показалось. Его взгляд упал на нарядные платья Бекки, и он стал рассеянно поглаживать тонкую ткань. Внимание Джеффри привлек еще один наряд: в шкафу висело то самое откровенное розовое платье. На графа нахлынули воспоминания. Мысль о том, как все эти щенки пускали слюни при виде его жены всякий раз, когда он ненадолго отходил от нее, заставила Джеффри криво улыбнуться. Его реакция была почти забавной. Он вспомнил, с какой страстью они с Ребеккой занимались любовью в карете, возвращаясь в тот вечер домой, и у него внутри потеплело. Все то время, что он ее знал, Ребекка желала лишь его одного. И никогда не флиртовала с мужчинами, добивавшимися ее внимания на светских раутах. Нет, она оставалась той дружелюбной, открытой девушкой, в которую он влюбился в трактире. Ее страсть принадлежала ему одному. И это лишь укрепило его решимость найти ее. Он должен был это сделать. Джеффри наконец понял, чего не хватало ему все эти годы. Бекки.