Кофе как-то быстро закончился, и прятаться больше незачем стало. Не пустую же чашку подносить к губам. Я поставила её на столешницу, не зная, куда деть руки, обхватила плечи, не задумываясь, как это выглядит со стороны.

— Я скучала по тебе, Андрей. И ждала, когда ты приедешь.

Ну вот, сказала.

— Тогда зачем улетала? Зачем? Я вот одного не могу понять, Надь.

Его взгляд ни на йоту не смягчился. Я, конечно, рассчитывала на другой эффект от своего признания.

— Потому что нам с тобой находиться в одном доме противопоказано.

— С какой стати?

Ого, градус повышался. И я почти не удивляюсь.

— А ты считаешь, что моё пребывание у тебя на Кипре было нормальным? Ты не врывался ко мне в комнату? Не вытаскивал из клуба? Не наседал? Ничего такого не делал, Андрей? Ты прешь, как танк. Я теряюсь.

— Ты меня боишься? — нахмурился он и сделал шаг ко мне. Ах, нет, тоже допил кофе и поставил чашку.

Прямо рядом с моей.

Теперь мы были непозволительно рядом. Чувствовали дыхание друг друга, и всё равно меня не покидало ощущение, что между нами пропасть. И как же хотелось её преодолеть! Свести мосты и пойти навстречу.

Или я слишком многого хочу?

Интуиция прошептала: нет, Надя. Ты хочешь именно то, что тебе дает Андрей.

У каждой истории свой путь.

Твой — вот такой. Непонятный, взрывной.

Бородатый, будь он неладен.

— Естественно, нет, Андреа. Ты меня если и напугал, то только в день нашего знакомства. Да и кто на моем месте не испугался бы, увидев на пороге квартиры огромного сердитого мужчину?

— Тогда я не пойму, в чем дело, Надя. Почему, стоит мне оказаться рядом, ты пытаешься ускользнуть?

— Может, потому что ты слишком давишь? Требуешь, кричишь, сердишься.

— С тобой я взрывной. Согласен, — Андрей незаметно приблизился, и теперь наши бедра соприкасались. Едва, чуть-чуть, создавая нереальное ощущение интимности. Вроде бы и стоим поодаль и между тем рядом. — Не могу порой держать эмоции под контролем. Ревную до черных мушек в глазах. В клубе думал порву на хрен Карвоса.

— Карвоса? — переспросила я, не поняв.

Ревнует…

До мушек в глазах…

— Михэль Карвос. Парень, что к тебе присоединился в танце. И потом поцеловал у клуба.

— Всё. Поняла. Я не хотела его внимания.

— И всё же…

Андрей поднял руку и большим пальцем дотронулся до моей щеки. Я в последний момент удержалась от того, чтобы не приласкаться, как кошка.

Нам надо договорить.

— Давай вернемся к тому, что со мной ты очень эмоциональный. С другими, получается, нет?

От мысли, что у него были, а, может, и есть другие, в душе разлилась чернота. Боль полыхнула в сердце.

— Нет. Только ты сводишь меня с ума настолько, что я готов послать все дела к черту и сорваться к тебе, — Андреа вторую руку упер в столешницу, и я оказалась в ловушке. Правда, сбегать я не собиралась. Напротив, мне даже нравилось, что он меня поймал. Зажал. И взглядом прожигает. Клеймит. — Но так неправильно. У меня работа, у меня бизнес. И ты… Надь, может, хватит, а?

Я всё же нахмурилась. Как-то неромантично прозвучали его слова о работе.

— Что именно хватит, Андрей?

— Бегать от меня. Предлагать глупые сделки. Тебя же тянет ко мне, я вижу. Я уже признался, что схожу по тебе с ума. С нашей первой встречи. Я уже предлагал тебе узнать меня получше, готов пойти на уступки. Хочешь, заключим какую-нибудь сделку? Даже подпишем у адвоката. Сейчас это модно, — его красивые губы испортила улыбка.

Я дышала через раз.

В голове зазвенел колокольчик, возвещающий о том, что хожу по краю… Опасного и очень глубокого обрыва.

— Сделку? — да, я сегодня туго соображала. Особенно в присутствии Андреа.

— Именно. Всё распишем. Если тебя устраивают такие отношения и такой союз.

— Андрей, я вообще тебя не понимаю. Честно. Извини. Может быть, я туплю и выгляжу глупой. Я плохо спала, встреча с бывшим Риты меня прилично выбила из колеи. О какой сделке ты говоришь?

— Ни о какой, забудь. Несу бред. Сам толком не спал… Слушай, Надя, давай заключим перемирие, а? Не могу я больше бегать за тобой. Не в том плане, что я от тебя отказываюсь, — его пальцы со щеки скользнули вниз, к подбородку, и сжали его неожиданно с большой силой, даже, можно сказать, властно захватили, не позволили вырваться, увести голову. — Даже не мечтай. От тебя я не отступлю. Ты будешь моей и со мной. Мне нужна передышка. Пару дней, чтобы меня не штормило. Чтобы я не думал, с кем ты и почему отказываешься быть рядом. Чтобы не дышать над тобой огнедышащим драконом.

После таких слов я уже не могла сдержаться.

У меня, конечно, были мысли, о какой именно сделке говорилось, но хорошо что он вовремя свернул и не стал развивать дальше пагубную идею. Она мне категорически не понравилась, и мы точно в этом случае ни до чего хорошего не договорили бы.

А вот его слова про то, что я свожу его с ума, и что всё равно буду его, вызвали во мне трепет.

И ком в горле.

А ещё предательские слезы подобрались очень близко. Зарекалась не плакать и не распускать нюни, но гормоны сделали за меня пагубное дело.

— Ты похож на дракона. Честно.

— Чем же?

Его большой палец поглаживал мой подбородок, я же пялилась на его губы, которые были так близко и которыми он до сих пор ко мне не прикоснулся. Выдержка железная у мужика. А говорит, что несдержан со мной.

— Большой. Сильный. Часто злой.

— Злой, не спорю. Сам понимаю, что злюсь, а поделать ничего не могу. Говорю же, штормит меня от тебя, Наааадяяя.

— А если я… я отменю тот дурацкий договор, перестанет штормить?

Его взгляд потемнел. Стал густым, тяжелым. Андрей несколько бесконечно долгих секунд смотрел на меня. За это время у меня участилось сердцебиение, и его грохот, как мне казалось, слышит не только Андрей, его эхо раздавалось и в соседней комнате.

— Нет, не перестанет. Ты проникла в мою кровь, русская девочка, неужели не поняла ещё?

— Нет, — не сказала, пискнула я. Ноги подкосились в коленях, того и гляди упаду.

— Люблю я тебя. Так понятнее?

О-мой-Бог…

— Андрей…

— Молчи! Пока молчи, — его палец добрался до моих губ и чуть оттопырил нижнюю. — Мне пока достаточно, что ты рядом. Со мной. Вот видишь, сегодня я какой покладистый. Почти не рычу.

— Надолго ли? — тихо, почти шепотом выдохнула я.

— Не знаю. Но ты можешь продлить время, если отведешь меня в спальню.

— С дороги устал?

— «Язва» — так у вас говорят в России? Сибирская, да?

— Наверное.

Не выдержала. Поймала его палец и зажала губами.

Я даже не увидела, почувствовала, как крупное тело, стоящее рядом со мной, напрягается. Как тяжелеет дыхание мужчины, становится более горячим. Касается меня. Моя внутренняя кошечка уже урчала от удовольствия.

Он меня любит.

Андрей признался.

Вот так. Неожиданно и, между тем, очень долгожданно.

Могла ли я предположить, что услышу от него эти слова?

Нет.


***


АНДРЕА


Мог ли я предположить ещё пару недель назад, что буду признаваться женщине в любви, в которую априори не верил?

Нет.

Но вот стою и говорю, что люблю.

И, мать твою, земля не разверзлась у меня под ногами, напротив, даже на душе отлегло. Права русская девочка Надя, упрекая, что я с ней постоянно злой. Сам не понимаю, откуда злость берется.

От того, что запал не на шутку на неё? Что в мыслях только эта маленькая бестия со смешинками в глазах и воздушными волосами?

Когда он понял, что вместо неё якобы с ним на вечеринку на яхту поехала Рита, с трудом сдержался. Думал, прибью обеих сестер. Авантюристки! Всё им не сидится ровно на попе! И Надя! Какого не сказала? Почему уехала? Нет, не уехала, именно сбежала.

Если бы в тот момент попалась, точно бы закинул на плечо и, как неандерталец, утащил бы к себе в спальню, запер и отшлепал бы по аппетитной попе. Чтобы неповадно было.

В общем доме его ждала бабка.

— Уехала, — сообщила, стоило ему переступить порог.

— Я в курсе.

— Не поедешь за ней — не вернется. И никого больше не встретишь. Женишься, а счастья не будет. Будешь, как Николас…

— Бабка, хватит.

Ему было не до её пророчеств.

Бабушка повела плечами и направилась к лестнице.

— Ты снова босиком.

— И что, Андреа? Мне нравится. А ты, кстати, снова небрит.

— Мне тоже нравится.

Короткий диалог с бабушкой нечаянным образом успокоил его.

Андреа поднялся к себе в комнату. Принял холодный душ, даже не контрастный. Сколько понадобится чертовке времени, чтобы долететь до Москвы? В том, что она улетела в Россию, он не сомневался.

Сейчас… Немного выждет, потом позвонит ей.

Он вышел из душа, спустился в тренажерный зал, где работал с «грушей» не меньше часа. Вымещал дурь и злость. Потом снова залез под воду. Спрашивается, зачем первый раз охлаждался? Вот именно, затем, чтобы голову остудить.

Всё, что касалось Нади, не поддавалось контролю. Она вывернула душу наизнанку.

Не зря он ей грозился жопу напороть. Сначала отпорет для профилактики, чтобы больше не чудила, потом зацелует.

К сожалению, возникли дела, требующие его безотлагательного вмешательства. И вместе с Николасом пришлось рано утром вылететь в Токио. Андрей приготовился слышать язвительные замечания брата, но тот молчал. Ни слова не сказал про него и Надю, что уже само по себе было странным.

Факт, но их настолько закружили дела, что Андрей приходил в номер и падал едва ли не замертво. Порывался несколько раз позвонить Наде, каждый раз тормозил себя.