открытый океан и ждать, когда акулы начнут окружать тебя.

Он молча переваривал мои слова, задумчивый, как никогда.

— Я не такой плохой, — наконец, сказал он.

Мои брови скептически приподнялись.

— Вы престу… — я осеклась. — Мне просто не очень комфортно с вами вне

работы. Это подразумевает соблюдение профессиональных договоренностей.

— На хуй профессионализм. В этом нет ничего веселого.

Я вздохнула.

— Это не предполагает веселье.

— Пригласи меня, Эмма.

— Нет. Я еще слишком мало о вас знаю.

— Что ты хочешь узнать?

О, Боже.

— Ну, почему вы так хотите войти? — раздраженно парировала я.

— Меня никогда раньше не отшивали, — он пожал плечами. — Обычно… обычно

это делал я.

— И только потому, что ситуация вне вашего контроля, вы чувствуете в себе право

третировать меня и пытаетесь убедить впустить вас в мою личную жизнь? И не смейте

угрожать мне, потому что вы исчерпали все долбаные штучки, которые годились для

этого…

Он прервал меня, засунув руку в карман и вытащив оттуда зажим для денег, полный

стодолларовых купюр. Мои глаза округлились.

— Это не контроль, — сказал он, глядя на деньги. — Я просто хочу тебя. Очень

долгое время я хочу тебя.

Когда я не ответила, он наклонился, оказавшись со мной на одном уровне, уперся

руками по разным сторонам дверного проема так, чтобы находиться близко к моему

ошеломленному лицу.

— У меня очень давно не было женщины. Я чист, как младенец, и у меня много

денег. В моей руке сейчас несколько штук, если хочешь. Я не прошу больше ничего. Мы

можем превратить это в деловую сделку. Никаких проблем, если я буду платить тебе в

обмен на…

— Вы в своем уме? — резко прервала я его. Мне хотелось закричать, но я

сдержалась. — Я не шлюха.

— Я никогда этого не говорил.

— Вы тычете мне в лицо деньгами, как вы можете после этого спать со мной?

— Мы не будем спать.

— Вы безумнее, чем я думала, — практически выплюнула я сквозь зубы. Не могу

поверить в то, что он говорит! — Вы думаете, я настолько в отчаянном положении, чтобы

переспать с вами? С вами?

— Ты действительно очень бедно живешь, Эмма.

— Я предпочту питаться крысиным пометом, чем позволю такому мужчине, как вы

за деньги растоптать свое достоинство.

— Ты питаешься крысиным пометом? Я начинаю задумываться о степени твоей

странности…

— Уходите, Борден.

— Это просто обмен. Деньги в обмен на секс…

Моя злость достигла точки кипения, и я со всей силой, на которую была способна,

ударила его по лицу. Снова! Бомба взорвалась. В воздухе висел звон, и я снова воспарила

над своим телом, с ужасом наблюдая, что натворила.

После этого было следующее: на его лице было удивление, грудь быстро

поднималась и опадала, а в глазах голод.

Моей последней мыслью было «Ох, блядь», а потом Борден сделал шаг вперед и

прижался своими губами к моим.

Глава 19

Эмма

Меня никогда раньше так не целовали. Даже наш последний поцелуй не шел ни в

какое сравнение.

Можно ли считать поцелуем то, что тебя буквально пожирают?

И почему мое предательское тело было не в состоянии оторваться от него?

Я вздрогнула от попытки его напористого языка проникнуть в мой рот. Борден

резко толкнул меня назад, пока я не оказалась прижатой спиной к стене коридора. Когда

его руки обхватили мое лицо, я краем уха услышала звук захлопывающейся двери. Одна

рука сместилась на мои волосы, сгребла их в кулак и потянула назад так, чтобы мое лицо

было повернуто к нему.

На вкус он, как мята и фрукты, и все самцы. Я почувствовала, как нижняя часть его

тела прижимается ко мне, удерживая в одном положении, а также жесткую выпуклость в

его брюках напротив моего живота.

Святое дерьмо. Охуеть.

Эти руки двинулись вниз по моему телу, легко коснулись груди и жестко

опустились на ягодицы, сжав их, прежде чем направиться вниз по бедрам. Все это время

он не переставал целовать меня, с трудом отрываясь, чтобы вдохнуть. Его язык

схлестнулся с моим, а зубы кусали мою нижнюю губу. Я прерывисто задышала в его

открытый рот, когда эти руки потянули мое платье вверх. Ощущение холодного воздуха на

моей коже, а потом его горячие руки на моих бедрах.

Я ахнула, когда он подхватил меня и, к своему стыду, уверенно обвила своими

ногами его бедра. Борден толкнулся ближе ко мне, пока его длина не прижалась сильнее к

моим трусикам, прямо к центру нервного напряжения. Одно это прикосновение — и мое

тело взорвалось электрическим разрядом удовольствия.

Я была охвачена жаром. Безумно горячая. Мое тело горело, кожа покрылась

испариной, во рту пересохло, а чувства плавились. Он немного отстранился, а затем

потерся своей эрекцией об меня. Я резко вдохнула, когда еще один толчок удовольствия

сотряс мое тело, погружая меня в это недолгое блаженство.

Он облизал мои губы и взглянул на меня из-под опущенных век. Вновь жестко

прижался ко мне, и мои глаза закрылись, я застонала. О, как давно это было. Так. Блядь.

Давно. Давно я не ощущала тепла другого человека.

Но это был не просто другой человек. Это был хищник, излучающий силу и мощь,

и я с радостью сдамся, чтобы почувствовать его.

Мужчина резко выдохнул напротив меня, прокладывая языком дорожку вдоль

линии моего подбородка, прежде чем опять отстранился.

— Сделай это снова, — возбужденно прохрипел он.

В замешательстве я открыла глаза и непонимающе посмотрела в его лицо. За

облаком похоти я не могла понять, что он имел в виду. Борден тяжело дышал, хотя держал

меня без усилий, и смотрел так, будто отчаянно в чем-то нуждался. Сделать это снова.

Сделать что?

В тусклом свете я увидела его покрасневшую щеку, и до меня вдруг дошло, чего он

хотел.

Он хотел, чтобы я ударила его?

Нет. Нет. Нет. Это убийственное желание. Я не хотела давать ему пощечину! Ну, я

имею в виду, что хотела ударить его, но не для того, чтобы получить удовольствие и не в

эту секунду.

Моя нерешительность была очевидна. Мужчина наклонился и снова лизнул мои

губы. Я поспешно попыталась поцеловать его, желая почувствовать больше, но, прежде

чем наши губы встретились, он отстранился.

— Сделай это снова, — на этот раз потребовал он. — Или я должен продолжать

размахивать деньгами и называть тебя шлюхой все время, чтобы ты…

Я ударила его. Сильнее, чем раньше. Тот же растерянный взгляд возник на его лице.

Его эрекция усилилась, и я была… смущена и возбуждена, как ад, но смущена больше.

Было видно, как еще больше покраснела его щека, а грудь еще сильнее вздымалась

вверх-вниз. Он абсолютно задыхался, будто пробежал марафонскую дистанцию. Борден

опять намотал мои волосы себе на руку, грубо собрал их в кулак за моей головой, и снова

погрузился в мой рот. Я качнулась в его захвате, нуждаясь в его следующем толчке. Он

утешил меня грубым трением, заставляя обхватить руками его шею, чтобы прижаться

ближе.

Я была мокрая и возбужденная, и когда он грубо потянул меня за волосы, посылая

боль по всему телу, я неожиданно застонала от соединения боли и наслаждения.

— Любишь жестче, да? — пробормотал он, посасывая мою губу.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет? — прошептал он, прежде чем снова стянуть мои волосы, вызывая

очередное шипение и стон. — Твое тело говорит обратное.

Потянув за волосы, он наклонил мою голову под таким углом, чтобы его рот

получил доступ к моему горлу. Он глубоко всасывал и кусал мою кожу, снова заставляя

меня задыхаться и стонать. Мои пальцы впились ему в спину, он застонал и укусил меня

сильнее, после чего облизал место укуса.

Блядь, что происходит?

Он потерся об меня еще раз. Я чертовски возбудилась. Все тело было напряжено,

ноги мучительно сжимались вокруг его бедер.

— Трахни меня, — не задумываясь потребовала я.

— Сперва заработай это, — ответил он, поглаживая свою эрекцию напротив меня.

Меня трясло, одной рукой я вцепилась ему в спину, царапая кожу, другой тянула его

за волосы, пытаясь приблизить его рот к своему. Когда он, наконец, уступил, я, не теряя

времени, снова ударила его по лицу. Борден зарычал, его похотливый взгляд стал более

агрессивным, а затем он поцеловал меня, овладевая моим ртом, захватывая язык, пока

наши губы сминали друг друга.

Мы походили на потный клубок, когда он, наконец, решился оттолкнуться от стены

и двинуться обратно. Его рука сгребла сзади мое платье, поспешно дернула молнию вниз,

в то время как я прокладывала себе путь через пуговицы его рубашки, сдирая ее с него.

Он поразительно быстро нашел дверь в мою спальню, словно заранее знал

планировку квартиры. Открыл дверь и занес меня внутрь, уронив прямо на кровать, после

чего разорвал мое платье. Было слышно, как трещит и рвется ткань, и не будь я такой

неудовлетворенной, непременно всплакнула бы над чертовой вещицей.

— Блядь, — проворчал он, когда его руки стянули платье с моих ног, и он уставился