— Всё будет нормально, — улыбается он мне, — домчу с ветерком. Шутка.

Девочки забираются следом. Оля на переднее сиденье, где Морозов тоже её пристëгивает, так же, как минутой ранее меня.  Алёна садится рядом со мной и находит своей ладошкой мою. Ободряюще улыбается. Я пытаюсь выдавить из себя подобие улыбки, но выходит слабо и явно неправдоподобно, поэтому просто хватаюсь за её руку и сжимаю в благодарность. Ей всего десять, и она не должна видеть обмороки старшей сестры, не должна меня поддерживать, разгоняя моих демонов.

— Прости, — шепчу одними губами, — и маме с отцом не говори.

— Будешь должна,  — загадочно улыбается мелкая, и я понимаю, что одним мороженым тут не отделаешься.

— Ну всё. Поехали. — говорит Кирилл и заводит машину.

Я дергаюсь и вцепляюсь в ручку двери. Сердце разгоняется так сильно. Уши закладывает от его стука.

— Оль, сейчас тебя домой доставим. Потом девчонок отвезу.

— Но почему? Я тоже хочу покататься, — начинает возмущаться младшая Морозова.

— В следующий раз, — отсекает Кирилл и давит на газ.

Я прикрываю глаза и просто дышу. Один, два, три…

Считаю про себя до ста и как мантру повторяю: “Всё нормально. Всё будет нормально.”

Мы добираемся до нового дома Морозовых за пять минут. Кирилл ведёт машину аккуратно, едет преимущественно дворами. Бросает на меня в зеркало настороженные взгляды. Я отвечаю ему вялой улыбкой и панически распахнутыми глазами. Представляю, как выгляжу со стороны. Он, наверное, думает, что я совсем тронулась умом. Возможно, он прав.

— Спасибо ещё раз, — говорю, когда мы наконец останавливаемся перед воротами отца.

Алёнка уже выбралась из машины наружу и ускакала в дом. Меня немного тормозит ремень безопасности, который я никак не могу вытащить из разъëма. Морозов протягивает руку и молча нажимает на красную кнопку разблокировки замка, про которую я напрочь забыла. Пальцы слушаются плохо. Скользкие. Когда я нервничаю, руки у меня всегда потеют.

— Обращайся, — расслабленно улыбается Кирилл и подмигивает.

Он тоже испытывает облегчение, что наконец довëз нас и может избавиться. Мы реально ехали не больше тридцати километров в час, и к концу поездки у меня даже возникла мысль его поторопить. Я её быстро прогнала.

— Будь аккуратен, ладно? — произношу перед тем, как дëрнуть дверную ручку с мокрыми следами от моей ладони.

Выбираюсь наружу и вдыхаю полной грудью. Голова немного кружится, и сердце скачет галопом , но в целом поездка прошла лучше, чем я ожидала. Может быть, ещё пару десятков таких поездок, и я буду ощущать себя более комфортно?

Психолог говорила — главное в том, что мне может помочь побороть страх езды и недоверие к водителю, это пробовать ездить как можно чаще. Через страх и панику садиться на переднее сиденье и ездить. Пусть даже это будет пустая ночная парковка у торгового центра. С таксистами это правило работает. С папой тоже. Но вот с мамой и отчимом я до сих пор не могу сесть в машину. Вплоть до истерики.

Кирилл мне неблизкий человек. Знакомый, но не друг. Враг? Да и не враг... Ну какие из нас враги?  Но почему я так же за него переживаю, понимая сейчас, что он поедет один, и на дороге может случиться всё что угодно? До этого дня я об этом не думала. До этого дня я вообще о Морозове не думала.

Оборачиваюсь через несколько метров, Кирилл следит за мной в открытое окно. Только собираюсь сказать, как слышу:

— Я скину сообщение, как доберусь.


13

— Хорошая квартира. Ремонт, конечно, устарел, но зачастую покупатели потом всё делают под себя, — говорит Татьяна Павловна, риелтор, которая работает на объектах с моим отцом. — Вы собственница?

Та дама, которую я нашла по объявлению, так и не появилась. Пришлось просить помощи у отца. Он, конечно,  предлагал её сразу, но мне хотелось какой-то самостоятельности. В итоге просто потеряла часть своего времени. Может быть, мне не стоит постоянно отказываться от помощи близких людей?

Закусив губу, поворачиваюсь к женщине. Мы уже осмотрели вместе все комнаты и сейчас дошли до кухни.

— Одна из двух. Вторая часть квартиры — мамина.

— Хорошо. Доверенность у вас есть на её имя? — деловито интересуется, выглядывая из окна. — Третий этаж. Хм.

— Конечно, — поспешно киваю. — Все документы у нас в порядке. Счета оплачены.

— Сразу говорю, понадобится время. Я сейчас сделаю фотографии, подготовлю описание. Размещу на сайтах через день-два. Как будут звонки и первые показы, сообщу. Но не обещаю, что это случится прям сразу. Иногда объявления висят месяцами, а квартиры так и не просматривают.

Опять киваю.

— В этом районе много новостроек. Ваш вариант неплохой, но, сами понимаете, сейчас немногие смотрят вторичку.

— Я буду здесь ещё полтора месяца, — говорю, заправляя волосы за уши, и отталкиваюсь от стены. — Потом уеду.

— Но на заключение сделки вы или ваша мама будете здесь?

— Да, определенно.

— Отлично.

Я отдаю дубликаты ключей риелтору и бросаю взгляд на голые стены кухни. Это давно не мой дом, но... но здесь прошло всё моё детство. Сердце щемит непонятная мне тоска по месту, которое давно перестало быть родным.

Выхожу из подъезда и решаю прогуляться. Алёна сейчас в школе, на плавание её сегодня повезёт Люда. Утром я сказала, что мне нужно в первую очередь сделать дела, для которых я и приехала, а уже в свободное время могу поездить по занятиям сестры и помочь Люде. Она была не очень довольна. Кажется, у неё был запланирован маникюр. Раз ей некогда смотреть за своими детьми, не понимаю, почему они не найдут няню? Отмахиваюсь от этих мыслей. Это не мои проблемы.

Вдыхаю свежий майский воздух и щурюсь от полуденного солнца, оглядываясь по сторонам.  Погода сегодня очень хорошая. Я снимаю с плеч джинсовку и вешаю на сгиб локтя. Кожа рук покрывается мурашками от налетевшего прохладного ветра, но солнце тут же её согревает.

 У меня нет никаких определенных планов на день и я этому рада.

Просто иду. Просто дышу. 

Сегодня я чувствую себя хорошо. Утром я съела овсянку на воде с яблоком и кусочком банана, и сейчас мой желудок сообщает о том, что он не против ещё чем-нибудь перекусить. Давно забытое чувство голода мучает меня второй день. Я стараюсь много не есть, чтобы мне неожиданно не стало плохо, теперь уже от большого количества еды.

Достаю из кармана телефон и фотографирую солнечные лучи, пробивающиеся через зелёные кроны деревьев. Отправляю фотографию маме и... палец замирает над ещё одним контактом. Я гипнотизирую имя Фила несколько секунд, а потом блокирую телефон и убираю его в сумку.

Три дня назад я решила — хватит. Не скорбеть. Хватит себя мучать. Он не вернётся, не напишет и не позвонит. Я топлю себя в собственном горе и никак не могу выбраться из этого состояния. Умираю, живя.

Так нельзя. Мне больно и плохо. Одиноко и страшно. Я не понимаю, как дальше, и иногда не хочу... дальше.

Вот эти мысли меня пугают больше всего. Потому что у нас двоих были планы на общее будущее. А сейчас я просто отказываюсь от всего того, что когда-то делало меня счастливой.

Я не знаю, сколько продлится это озарение, и когда на меня в очередной раз накатит горе. Такой откат и отрицание уже были. Три месяца назад я проснулась в нашей с Филом квартире и собрала все его вещи в мешки. Выкидывать я ничего не собиралась, просто убрать. Тем утром я решила жить дальше. Но уже к вечеру рыдала у мамы на плече и спрашивала: “За что?”.

Боль внутри никуда не уходит. Она трансформируется в пустоту. Внутри меня так пусто, что может гулять ветер. Я ничего не хочу. Ни старого, ни нового. Просто не понимаю, что мне нужно.

Ноги сами приводят меня в старый парк за три улицы от дома. По памяти добираюсь до набережной вдоль небольшого водоема. За годы моего отсутствия всё немного изменилось, и мне интересно поглазеть по сторонам. Если пересечь этот парк и зайти с другого входа, не с той стороны, с которой пришла я, то можно выйти к моей старой школе. Не долго думая, разворачиваюсь в ту сторону. Мне интересно посмотреть, изменилось ли что-то там, и, возможно, это переключит мои мысли на что-то другое.

Может позвонить Машке?

— О, привет! — неожиданно останавливаюсь и вскидываю руку в приветственном жесте.

Недалеко от меня, на ближайшей лавочке под кленами, сидит Кирилл Морозов. Я совсем не удивлена встрече с ним. Ведь именно в этом районе он тоже раньше жил.

Ноги сами несут ближе к нему. Останавливаюсь в двух шагах.

— Привет, — спокойно отвечает Морозов без намека на улыбку.

Моя, вежливая, наоборот, приклеена к губам. Я мнусь с ноги на ногу. В прошлый раз, когда мы виделись, он был в лучшем расположении духа, несмотря на то, что ему пришлось повозиться со мной и моими страхами. Подкинула парню проблем. В каком-то смысле мне даже немного стыдно, а в каком-то — совсем нет. Я его ни о чем не просила, он сам вызвался помочь. 

Он выглядит расстроенным, хмурит брови и смотрит куда-то поверх моего плеча.  Мне хочется узнать, всё ли у него в порядке. В прошлый раз Кирилл не прошёл мимо меня. Теперь моя очередь вернуть долг?  Плюс, мне совсем нечем заняться. А Кирилл Морозов вдруг не кажется мне отвратительной компанией. Домой возвращаться не хочется, там все смотрят на меня с повышенным вниманием и носятся как с больной.

— Всё нормально? — спрашиваю у взъерошенного Морозова.

Его волосы в жутком беспорядке. Кажется, он терроризировал их руками не одну минуту. На нём потертые джинсы и обычная серая футболка. Он без своего привычного рюкзака, в котором спрятан его рабочий ноутбук. Оглядываюсь по сторонам. Чего он тут сидит? Собаку выгуливает?

— Просто прекрасно, — грубо отвечает Кирилл и, вынув из кармана телефон, раздражëнно жмёт на экран и убирает его назад.