Кафе оказалось небольшим, с дешевыми блестящими скатертями, но готовили там добротно, а порции были большими. Женя взяла жареную картошку с сардельками и салат. К обязательному кофе она заказала кусочек торта.

– О, и никаких диет!

– Не в коня корм, – хмыкнула Женя. Она в душе гордилась этим свойством своего организма – никакие углеводы ей страшны не были. Она ела, что хотела, и не поправлялась.

После обеда возвращались медленно и почти молча. И солнце припекало, и сытые все были, и перспектива провести остаток такого замечательного дня в стенах конторы не радовала. Только Пчелинцева была бодра – ее подстегивали неизвестность и масштаб работы.


А через пять дней весь офис охватила паника. Вместо обещанных двух недель Олег Тимофеевич Бояров пробыл в Софии неделю и, по слухам, уже вернулся в Дивноморск. Кто-то случайно увидел его в городе, и теперь все ожидали, что Бояров вот-вот появится на работе. Вся комната, которую Женя за размеры и витиеватые украшения окрестила «бальным залом», гудела. Все, ворча, наводили порядок, бегали наверх в свои отделы и там с запоздалой строгостью подгоняли сотрудников. Алена Кудрявцева торопилась с оформлением документов и готовила отчет по поставке оборудования. Хвостов как заведенный что-то строчил на компьютере. Только Пчелинцева сохраняла спокойствие – отчитываться ей не за что было, никаких поручений ей никто еще не давал, но Женя уже вникла в суть общей работы и понимала основные цели и задачи структуры. Более того, она уже набросала несколько вариантов для ее развития.

– Что это все так забегали? – спросила она Хвостова, когда он на минуту отвлекся от монитора.

– Страшно. Заругает барин! – ответил тот.

– Ну, работали бы раньше.

Тут Хвостов внимательно посмотрел на нее:

– Это ты сейчас серьезно? Ты где видела, чтобы все делалось в срок? И чтобы без начальства дисциплина была?

– Ну, – пожала плечами Женя, – я что с начальством работаю, что без.

– Идеальный сотрудник, – буркнул Хвостов и уткнулся в монитор.

Пчелинцева навела порядок в файлах, пометила важное и не очень. Создала папку для замечаний. Одним словом, занималась «канцелярщиной». К встрече начальства она была готова.

Время приближалось к двум часам, но обедать никто не спешил. Женя, которая не любила нарушать режим, громко спросила:

– А что, в кафе никто сегодня не пойдет?

Ответом было неясное гудение.

– Хвостов, ты пойдешь обедать? – обратилась она к Антону.

Тот отрицательно мотнул головой и опять погрузился в свой компьютер.

Женя неспешно прибрала на столе, взяла сумочку и вышла из «бального зала». «Никакие события не должны нарушать твою жизнь!» – этот закон она усвоила с детства. Так любила говорить еще ее бабушка, мама ее мамы.

Пчелинцева шла знакомой тропой – через поле, на холм, потом мимо пруда и сразу налево к домикам, в одном из которых было кафе. Женя шла и думала, что ее жизнь невероятна хороша – интересная работа, новый город, море, приятные люди вокруг. «Конечно, в нашем славном коллективе всякой твари по паре. Но и я не подарок!» – размышляла она и в этот момент увидела человека, шагавшего ей навстречу. Пчелинцева оглянулась – кругом не было ни души. И тропинка шла мимо ветвистых ив. «Надо бы задержать шаг, чтобы этот человек первый миновал деревья. Чтобы не пересекаться в совсем уж безлюдном месте», – подумала Женя. Она была не из пугливых, но в незнакомом месте предпочитала соблюдать осторожность.

Она замедлилась, потом сделала вид, что ей в туфли попал песок. Человек тем временем ускорил шаг – скорее всего, он разгадал ее маневр и облегчил его. Она остановилась, он прибавил шаг, и встретились они там, где поле просматривалось и с дороги, и со стороны ближних домов.

– Здравствуйте! Помощь нужна? Ушиблись? Ногу потянули? – спросил человек, остановившись около Жени. При этом он сохранял приличную дистанцию.

– Нет, все в порядке. Вот, песок в туфли попал, – доброжелательно ответила Пчелинцева.

– Тогда всего хорошего, – кивнул человек и пошел было дальше. Женя тоже сделала пару шагов, а потом оглянулась и спросила:

– Олег Тимофеевич, это вы?

Человек, который действительно был Олегом Тимофеевичем Бояровым, оглянулся и с удивлением посмотрел на Пчелинцеву.

– Я!

– Почему-то я так и подумала. Только удивилась, что пешком.

– Так водитель ждет в аэропорту чемоданы. Они у меня другим рейсом улетели. А я сразу на работу. А, простите, вы кто будете?

– А я буду Пчелинцевой Евгенией.

– Да, конечно же. Вадим предупреждал… Вадим Леонидович, – поправился Бояров.

– Предупреждал о чем?

– Ну, – смутился Бояров, – о том, что вы крепкий профессионал.

– Так я и поверила! – расхохоталась Пчелинцева, а вслед за ней и Олег.

– Вы куда в разгар рабочего дня? – вдруг строго спросил Бояров.

– Обедать. А ведь столовой у нас нет. А я горячее ем на обед. Обязательно, – на всякий случай серьезно и не без почтительности отвечала Женя.

– Ах да, у нас пока с этим плохо.

– Ну, хоть бы комнату выделили. С микроволновкой, столом и стульями. И раковиной с холодильником. Уже выход из положения. Хотя возить обеды в такую даль… Но лучше, чем ничего…

– Сделаем, я думал об этом, но все никак..

– На такое времени всегда не хватает. Но люди уходить будут. Люди любят заботу, – произнесла Пчелинцева и тут же спохватилась: – Вы знаете, я иногда очень много лишнего говорю. И тон у меня не всегда правильный. Вот Вадим Леонидович это подтвердит в любую минуту.

– Что вы говорите! А он рекомендовал вас как почти идеального сотрудника.

– Даже не верится, – покачала головой Женя.

– Честное слово, он так и сказал – вздорная. Резкая. С отвратительным характером, независимость всюду демонстрирует, но очень способная и умная.

– То есть, по-вашему, это идеальный сотрудник? – прищурилась Пчелинцева.

– Ну, скорее всего да, – покачал головой Бояров, потом он огляделся: – Вы небось в эту харчевню в Ореховом?

– Да, если под харчевней в Ореховом вы подразумеваете кафе в домике с высоким крыльцом.

– Подразумеваю его, – усмехнулся Бояров и уж совершенно неожиданно спросил: – А вы не будете возражать, если я с вами пойду?

Тут Пчелинцева растерялась:

– Ну, конечно… Если вы голодны, а столовой у нас нет, и нет микроволновки, чтобы даже сэндвич разогреть…

Олег рассмеялся:

– Да, выхода у меня нет. Пошли обедать.

Пчелинцева почему-то смутилась. Она никогда не видела Боярова. Она никогда не разговаривала с ним. Но, по отзывам, это был достаточно молодой и очень талантливый телевизионщик. Еще он слыл несколько высокомерным человеком и строгим руководителем. Эту информацию она собрала еще в Москве. Теперь же этот высокий, немного полноватый человек, с волосами, зачесанными назад, с широким лицом и серыми глазами, совершенно не казался строгим или заносчивым. Наоборот, его поведение располагало к дружеской беседе.

– Послушайте, а все же почему вы меня окликнули?! – вдруг спросил он, останавливаясь.

– Да кто ж его знает… выскочило. Просто спонтанно. Я вообще очень несдержанная. Иногда такое говорю и делаю, что люди обижаются. Но я просто импульсивная. Так мне мои родители всегда говорят.

– Я уже не знаю, хорошо это или плохо. Порой кажется, что импульсивность честнее, что ли. Понимаете, не выверены шаги и эмоции.

– Я об этом не думала. Просто так получалось. И получается.

До кафе они дошли быстро – Женя от смущения как-то засуетилась, прибавила шагу, а Бояров не отставал от нее.

В кафе они взяли «стандартный ланч» – так было написано в меню.

– Ну, вот вам горячее, небольшое второе и даже компот, – улыбнулся Бояров.

– Это морс. И довольно вкусный. – Женя сделала маленький глоток и отставила стакан. Она вдруг поняла, что совершенно не голодна. Присутствие начальства ее нервировало, она все время что-то говорила, словно боялась пауз.

Бояров, видимо, что-то понял, потому что отложил ложку и, посмотрев на Женю, сказал:

– Я вам обед испортил. Понимаю. Шли себе спокойно, денек хороший, полчаса свободного времени, подумать, помолчать. А тут на голову начальник, которого в глаза не видела, и не очень понятно, о чем с ним говорить. Напряг, одним словом.

– Да, есть момент, – молниеносно отреагировала Женя и тут умоляюще посмотрела на Боярова, – вот, опять импульсивность…

Они оба расхохотались, почувствовав себя наконец комфортно.

За обедом Бояров говорил о пустяках – о том, что в Софии, из которой он вернулся несколько часов назад, стоит жара. Что там вкусный виноград и персики, а вот настоящая вишня растет только во Владимирской области. Что без работы скучно и сейчас надо будет сгруппироваться, сделать рывок, поскольку от них ждут убедительного результата. Он так и сказал «убедительного».

Пчелинцева слушала внимательно, а потом сказала:

– Это все ясно. Новая структура, с такими амбициозными целями – стать крупнейшим в западной части страны новостным агентством. Понятно, что нужны профессионалы. Но… у меня такой вопрос, – Пчелиницева остановилась, – у меня лично какие задачи?

– Как это – лично? – не понял Бояров.

– Ну, вас не было, когда я оформлялась. В заявлении о приеме на работу речь просто о ставке идет.

– А вы с Аленой Кудрявцевой разговаривали, она должна была вам все объяснить?

– Да, конечно, мы с ней долго проговорили, но..

– Я все понял, – махнул рукой Олег Тимофеевич, – вы у нас – креативный директор.

– Кто?

– Креативный директор. Справитесь?

Пчленицева даже онемела. Она рассчитывала на руководителя группы, отдела, но никак не на такую должность. По сути, это был третий человек в иерархии.

«Интересно, почему же мне Кудрявцева этого не сказала?!» – подумала Женя и тут же, словно прочитав ее мысли, Бояров пояснил:

– Вашу кандидатуру должны были утверждать выше. Кудрявцева не имела тогда точных сведений. Наверное, поэтому так и получилось.