Олег Бояров очень тяжело переносил эту историю, что отразилось на его поведении. Он заимел манеру внезапно появляться в кабинетах сотрудников, а взгляд его стал подозрителен и неприятен. Даже Пчелинцева, которая достаточно философски отнеслась к произошедшему, не выдержала:

– Олег, перестаньте. У сотрудников веки дергаться стали. Все следят друг за другом.

– Евгения Ильинична, будьте добры, обратите внимание на готовность учебных программ. По-моему, мы не уложимся в сроки?

Тон Боярова был сухим и официальным. Но Пчелинцеву не так просто было смутить. Она хмыкнула и сказала:

– Ну, я ловить шпионов не буду. Я займусь внешними проблемами.

– Вот и займитесь, – легкомысленно разрешил Бояров.

Женя два дня просидела над текстом, потом обзвонила интернет-издания, а также ряд дружественных городских каналов, где договорилась, что ей дадут несколько минут в утренних и новостных передачах. Ей пошли навстречу, даже пообещали прямой эфир, только попросили уложиться в отведенное время.

– Конечно, – пообещала Женя, понимая, что, если позволит ситуация и будет необходимость, она это обещание нарушит.

А в это время Вадим Леонидович, обеспокоенный поведением Пчелинцевой, ее неласковостью в телефонных разговорах, собрался в Дивноморск. Он прилетел почти инкогнито. Во всяком случае, он никого не предупредил и, разговаривая с Женей накануне, ничего ей о поездке не сказал. Самолет приземлился рано утром. На такси Вадим домчался до Агентства и, слегка волнуясь, зашел в кабинет Боярова. Почему он так поступил, ответить не мог. Только в глубине души он понимал, что ему было важно увидеть, как ведут себя друг с другом Женя и Бояров. Только ли деловые отношения связывают этих двоих? Этот вопрос его очень волновал. Конечно, он ругал себя за подозрительность. Но ничего поделать с собой не мог.

Бояров возился с пультом от телевизора. Огромная плазма на противоположной стене подмигивала, а потом заливалась красной краской.

– Вадим, – воскликнул Бояров, завидев друга и оставив мучить бесполезный пульт, – почему без звонка! Я бы подготовился!

– Ну зачем? – смущенно и несколько сердито отвечал Суржиков. Он уже успел оглядеть большой кабинет Боярова и следов Жени не обнаружил. «Мало ли, на работе не афишируют отношения! Ведь есть же какая-то причина ее тона и настроения. Общаемся по телефону, как чужие, – думал Вадим и, глядя на озабоченное лицо Олега, тут же упрекал себя: – Все же я козел! Накрутил себя!»

– Да ладно! Организовал бы тебе домик на берегу, – продолжал его упрекать Бояров, – хоть отоспался бы! А то, поди, в гостинице остановился?!

И, не дождавшись ответа от Суржикова, Олег в сердцах бросил пульт на пол.

– Что это ты? – спросил Вадим уже веселее.

– Да, сейчас Пчелинцева будет говорить. Она в утренней программе. Решила что-то предпринять. У нас же такие дела…

– Слышал… – сказал было Суржиков и тут же поймал удивленный взгляд Боярова. К счастью, мигающий экран загорелся и появилась улыбающееся лицо Пчелинцевой.

Женя была фотогеничной, да и камера ее любила. Суржиков и Бояров смотрели, как Женя, внешне совершенно спокойная, ответила на приветствие ведущих, как она удобней устроилась в ярком кресле, закинула ногу на ногу. Вся ее поза выражала расслабленность и благодушие. Ведущие же были точь-в-точь змеи, поднявшие головы при виде жертвы.

– Как могли наблюдать многие наши зрители, в эфире других каналов вдруг появилось сразу несколько передач, посвященных теме толерантности. Многие заметили, что участие в этих программах приняли очень известные люди. В том числе и те, которые занимают непримиримую позицию по отношению, например, к сексуальным меньшинствам. Еще всех удивили выступления в этих передачах тех, кто выступает против гендерного равноправия.

– Можете не продолжать, – с улыбкой перебила ведущую Женя, – я всех этих людей знаю, я с ними не раз встречалась. О чем-то мы спорили, в чем-то занимаем одинаковую позицию.

– Да, но, судя по инсайдерской информации, все эти люди должны были принимать участие в вашем новом масштабном проекте…

– Мне всегда хочется спросить, а кто вам такую информацию предоставил? – опять перебила ведущую Пчелинцева. Ведущая поддержала игру – она таинственно улыбнулась и погрозила пальчиком:

– Мы своих агентов не сдаем.

И вот в этот момент Женя произнесла:

– Уж коль речь зашла об «агентах», скажу, что наша служба безопасности работает отлично, и руководство прекрасно осведомлено обо всем, что как бы скрыто от глаз. Но это не относится к нашему сегодняшнему разговору. Защита интеллектуальной и иной собственности – это разговор длинный и не для утренней информационно-развлекательной передачи, подобной вашей.

Ведущая слегка дернулась, улыбка стала чуть натянутой. Пчелинцева лукаво покосилась на соведущего – молодого человека, который пытался что-то спросить.

– Но вернемся к тем передачам, о которых говорят в городе.

– Да, да, – обрадованно закивала ведущая.

– Так вот, все, что сейчас идет по другим каналам, – это часть большой, запланированной рекламной кампании. Мы таким образом готовим аудиторию к очень сложному разговору о вещах очень важных.

– Кто бы мог подумать?! – воскликнули оба ведущих. А вслед за ними это же самое воскликнули Бояров и Суржиков.

– Молодец. Простой ход. Но попробуй теперь что-нибудь скажи! Что бы ни говорили – все будет играть на нас! – воскликнул Бояров.

– Она – умница! Недаром я тебе ее порекомендовал! – заулыбался Суржиков и неожиданно для себя добавил: – Ты как с ней?

– Супер! Знаешь, она очень легкий человек и отличная сотрудница. Всегда в команде, ее можно ночью поднять и озадачить проблемой. Она даже глазом не моргнет.

– И часто ночью поднимаешь? – Суржиков ухмыльнулся.

Бояров с удивлением глянул на Вадима:

– Знаешь, бывает. У нас же ненормированный рабочий день. А что это ты так…

– Как? – Вадим прошелся по кабинету. – Да тебе показалось.

– Ну, может. – Бояров, казалось, был озадачен и тоном, и какой-то злой ухмылкой друга.

Тем временем Пчелинцева исчезла с экрана, Олег выключил телевизор.

– Слушай, поедем пообедаем? Я не жрал со вчерашнего вечера. Женька замутила историю с новыми участниками – вчера мы с ними допоздна беседовали. Времени остается немного, сам понимаешь.

– Понимаю, – ответил Суржиков. Настроение у него было испорчено.

– Слушай, что ты такой смурной? Даже злой? Что случилось в Москве? Работа? Личное что-то? Ты скажи, мы же давно знаем друг друга.

– Все нормально, – отмахнулся Суржиков, – устал просто. А сюда приехал отдохнуть.

– Тогда далеко не поедем. Заглянем в Ореховое. То ли ресторанчик, то ли кафешка. Но кормят хорошо. Особенно своих.

– Давай! – махнул рукой Суржиков.

Они пошли пешком, как ходили все сотрудники Агентства во время обеденного перерыва. Пока шли, Суржиков рассказал московские новости – благо общих знакомых было полно. Бояров слушал немного невнимательно – думал о конкурентах, о возможных проблемах с запуском проекта, о Пчелинцевой, которая на экране была чудо как хороша. Еще он думал о Суржикове. Странным было его поведение – всегда воспитанный, Вадим сегодня был неприятным и несколько желчным.

В Ореховом их усадили на веранде, принесли меню и тут же посоветовали свинину в кисло-сладком соусе.

– А давай? – спросил Бояров Суржикова.

– А давай! – согласился тот.

Уже через минут двадцать стол был уставлен тарелками.

– Тебя здесь любят, – заметил Вадим.

– Да, нас всех здесь любят. Мы им план делаем.

– Меркантильная любовь?

– Что ты! – возмутился Бояров. – Сочетание практичности и душевности!

Суржиков рассмеялся. Только сейчас его начало отпускать напряжение и идиотское чувство ревности. Ему казалось, что он выдал себя с головой, отчего было немного стыдно. Глядя на довольное, веселое лицо Боярова, ему стало завидно – вот человек на своем месте. Любит работу, людей, с которыми работает…

– Так что у тебя в Москве? – донеслось до него. Бояров поднимал маленькую стопку с водкой, показывая, что пора чокнуться.

– У меня? – растерянно спросил Вадим. Он не был готов к откровениям с человеком, которого он ревновал к своей любовнице.

Он так и подумал про Женю – «любовница».

– У тебя! Я же вижу, ты совершенно потерянный… – хмыкнул Бояров.

– А я влюбился. Знаешь, круто так влюбился. Вернее, это напало на меня…

– Господи, как ты изъясняешься! Поэт, и только! – рассмеялся Бояров. – Но видать, тебя крепко прихватило! Расскажешь?

– Расскажу, – махнул рукой Суржиков, – вот только закажем водки еще, и блинов хочу. Во-он за тем столом. Все подадут, и я тебе все-все расскажу!

– Давай!

Пока ждали заказ, Суржиков собирался мыслями, Бояров блаженно курил. Когда на стол поставили тарелку с блинами, Суржиков набрал в легкие воздуха и сказал:

– Ну, что тебе сказать? Влюбился, похоже, я давно, а вот отношения сложились только сейчас. Хотя и в этом я не очень уверен. Понимаешь, она так себя ведет…

В этот момент около ресторана притормозило такси, из него выскочила Пчелинцева. Такси укатило, Женя взбежала на веранду. Она прищурилась и отыскала взглядом Боярова. Он ее увидел, махнул рукой и привстал, ожидая, когда она подойдет к столику.

– Я голодная ужасно! Закажи мне что-нибудь! – закричала она.

На ее слова повернулся человек, сидевший за столиком спиной к ней.

– Привет, – произнес Суржиков.

– Ты?! – закричала Женя и бросилась на шею Вадиму. Бояров, ничего не понимая, изумленно смотрел на эту встречу.

– О, извините, я не знал… – пробормотал он.

– Вот, и рассказывать не надо, – улыбнулся Суржиков, обнимая Женю.

– Пожалуй… – Теперь у Боярова изменилось лицо. Оно стало растерянным и злым одновременно.


Обед получился странным, но Пчелинцева этого даже не замечала. Она была горда тем, что так удачно выступила на телевидении, и ситуация теперь «перевернется» в пользу Агентства. Еще она видела себя на мониторах, и ей понравилось, как она выглядела и вела себя. «Впору думать об исключительно телевизионной карьере», – отметила она. Увидев Суржикова, она не удивилась – она знала, что он приедет. Выбранная ею тактика мужчину держала в тонусе, заставляла сомневаться и тревожиться. А тревога побуждает к действию. Она не ошиблась – Суржиков примчался. «Все-таки он очень интересный, – думала она, искоса поглядывая на Вадима, – и Бояров тоже хороший». Олег вызвал у нее теплые чувства, словно был старшим братом. Она с аппетитом ела, перебивала собеседников, смеялась без причины и чувствовала себя совершенно счастливой.