Я вздохнул и снова взглянул на Гаечку. Я обязан сделать её жизнь лучше! Во всём. Начиная с этого момента и до последнего дня. Я не просто обязан, я хочу! А потому я взял в руки мобильный и настрочил в мессенджере своим орлам, спрашивая, кто тут, где все?

В палату заглянул Дэн. Повёл вопросительно носом. Я приложил палец к губам. Он текстом мне ответил:

«Марат с ежом. Серый на стрёме в гостинице. Вася за дверью».

«Васю сюда. Только тихо!!!»

Дуболом Василий с грацией медведя приблизился на цыпочках к моей кровати. Я показал ему на Гаечку. Потом на пустую кровать слева. Тот понял без слов. Аккуратно, как ребёнка, Вася поднял Гаечку и перенёс на более удобное ложе. Укрыл. Подушку под головой поправил, тапочки снял. Я даже поразился: не знал, что Вася такой усатый нянь. Гаечка причмокнула во сне и отвернулась к стенке. Я поманил Васю пальцем.

Подглядывающий за происходящим Дэн тоже направился к нам, крадучись. Рожа довольная, как у учёной белки, которая обнаружила, как размножать орехи делением. Он открыл свой большой рот. Я мигом поднёс палец к губам и стрельнул взглядом на спящую Гаечку. Дэн закивал активно и принялся строчить в смартфоне. На экране мессенджера я прочитал.

«Есть весёлые новости ;))) Я запеленговал нового жучка в гостинице!!! Тадам!».

Я вскинул на него удивлённые глаза. Дэн моргнул, счастливый, словно ему грузовик «Натса» подарили. Написал:

«Может, Элю вынести в соседнюю палату? Чтоб пообщаться?»

«Я тебе вынесу! Докладывай письменно, где запеленговали новый жучок»

Дэн вздохнул и уткнулся в смартфон. Я прочитал:

«В номере у Максима Аристарховича, офтальмолога из Питера. Оттуда шёл вечером сигнал и ещё идёт. Но мы вломиться не успели, они с женой вернулись с моря. Я дезу кинул перед этим, и попалась наша Милана на крючок!».

«А ей оно зачем? На кого она может работать?»

«Шеф, вы Милану вчера у лестницы видели, разряженную? А-а, нет, не видели, вы были заняты своей бешеной Элей...»

«Поговори у меня!! Вечно будешь только смсками общаться!

Я требую, чтобы к Эле ты обращался только уважительно!»

«Сорри! Сорри! Но вчера весь «Мандала хауз» резко стал в курсе, что вы миллиардер, а ещё, что вы плюёте на сбитых людей и фонды открываете только для галочки и хорошего образа себя...»

«И не смотрите на меня так. Она меня, между прочим, разбудила своими воплями.

Я думал, что наступил зомби-апокалипсис»

«И писать тоже не будешь. – Грозно посмотрел на него я. –

Вася поможет. Травмпункт рядом»

«Не, не получится. Я копирую нашу переписку в облако. Членовредительство вам встанет в крутой судебный иск. Я сразу в Гаагу обращусь, если что. Как Навальный. Мне на дом хватит».

Дэн нагло улыбнулся, поправил на переносице очки и тут же сделал невинное лицо истинного ботана. Вот же поганец мелкий! Вася хмыкнул. А мне со спицами в ноге было не до смеха.

«Ладно, в курсе и в курсе. Я не доллар, чтобы всем нравиться.

Почему мне в таком случае не поставили прослушку?»

«Потому что единственный человек, которому всё это было интересно, отсутствовал. И явился только в момент вашего триумфального падения с лестницы...»

«Мила?»

«Ага))))). Знаете, к кому она ходила? Тадаммм! К Сергею Самохвалову, нашему юному радиотехнику! Вася проследил. Хотя я и так обо всём уже догадался. А Марат днём горничную обхаживал, Зою Петровну, и она рассказала, что перед пропажей ключей на рынке бывшего хозяина встретила. То есть его же, рыжего нашего... Он её заболтал, она сумку уронила. Самохвалов поднял, а потом ключей она уже не видела»

«Оу! Всё сходится? Пора прижимать. Только стоп. Какой у него мотив?

Не спугнём более крупную рыбу?»

«Да нет крупной рыбы. Самохвалов занимается самодеятельностью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Мотив — деньги. Всё просто, как этот мир!»

«Как ты выяснил?»

«Пока все ахали и скорую вызывали, я свистнул мобильник Миланы»

«О как»

«Интересного начитался!

Правда, местами чуть не захлебнулся в розовых соплях и выяснениях отношений... Кажется, у Миланы — образ жизни такой: выяснять отношения. С мужем, любовником, подружками, парикмахером и т.д.

Хотите почитать? Всё равно не спите...»

«Перешлёшь мне только то, что касается дела.

Я хочу убедиться.

Но сначала синхронизируешь её телефон

и подбросишь куда-нибудь в гостинице,

чтобы ничего не заподозрила».

«Разумно, шеф! Я тоже только ради дела читал всю эту хрень.

И телефон уже синхронизировал.

Особо интересное скопировал в выборку в облаке.»

«Молодец».

«Служу отечеству.

Кидаю ссылку про любовь и шпионов»

Вот клоун! В отличие от него Вася спокойно стоял и набрал только одно:

«Какие ещё будут распоряжения, шеф?»

«На сегодня всё. Ты тоже хорошо поработал.

Идите спать»

«А как же вы, шеф?» – снова Дэн.

«Я не один»

«С вашей фурией?»

«Дэн, несмотря на облако и на то, что ты молодец, за такие слова ляжешь в соседней палате. Неоплачиваемой. Имей в виду, аппарат Илизарова — этобольно.

А язык даже нейрохирурги тебе не пришьют. Будешь с домом, но немой»

«Всё-всё-всё! Милая, прекрасная Эля, самая-пресамая!

Кто там еще? А, принцесса, эльфиня, королевна...»

«Заткнись, Дэн»

«Шеф, я останусь» – встрял в переписку Вася.

«Нет. На свежую голову поработаем все варианты

и окончательно разберемся с этим бедламом.

Пока пусть записывают, что хотят.

Максим прекрасно поёт Ом с женой по утрам,

полезно послушать. Завтра жду.

Надоели эти игрища в шпионов и разведчиков.

Спокойной ночи.»

«Спокойного утра»

«Утра. И костыли мне купите»

Они ушли, а я читал и думал. Смотрел на мою Гаечку долго-долго. Наблюдал, как встающее на Востоке солнце нежно гладит лучами её лицо. Как она дышит. Как что-то тихо бормочет во сне. Хмурится. Улыбается. Она была прекрасна, и хотелось остановить момент, потому что в душе ещё гнездилось беспокойство, что этоненадолго, что она проснётся, вспомнит прошлое и, сухо или даже раскаяннопожелав выздоровления, оставит меня в прошлом.

Но наступило утро, и всё обошлось. Удивительная чёрно-белая жизнь! АппаратИлизарова на ноге, конечно, была та ещё жесть. Ногу ломило и распирало дико, я не мог себе места найти, несмотря на обезболивающие. Даже заподозрил, чтоколют мне что-то произведенное на «Малой Арнаутской». Но Гаечка никуда не ушла, она была рядом! Поддерживала всеми доступными способами, готовая звать медсестру, врача и самого Господа Бога, если понадобится. Её самоотверженная забота меня безмерно трогала. Она была так ласкова со мной и при этом так искренна, естественна во всём, что я осознал: простила, любит... Я, и правда, был ей нужен!

А как же она была мне нужна! Я поймал это новое, объёмное чувство – состояние... Неожиданное. Словно с меня сняли латы, панцирь и завернули в мягкое, тёплое одеяло. И вроде непривычно было оставаться без доспехов, потому что ты голый. Но дышать теперь стало легко и на грудь ничего не давило. А сердце внезапнооказалось не просто мышцей, перегоняющей кровь, а местом, где живёт Бог.


* * *

Эля

Мастер был прав. Я оставила вину и упрёки за дверью в палату. Я закрыла её засобой плотно. Осознанно. Оборвала все поползновения в голове проиграть зановопрежнюю историю. Выяснилось, что мысли очень даже можно не додумывать доконца. А когда им не уделяешь внимание, они растворяются и теряют значение. Жизнь стала вся сейчас. И тогда на меня обрушилась ошеломляющая любовь. В его глазах и в моём сердце.

Артём мучился от боли и много шутил под лозунгом «жизнь прекрасна, не люблю ныть». Герой. Я-то знаю, каково это — первые дни после перелома! Я убедила егоне терпеть и не отказываться от уколов сейчас, будет ещё время для зубовногоскрежета и бессонных ночей, увы.

Прознав, кто лежит в их отделении, весь медперсонал подобрался, активизировался и начал вести себя так, словно сдавал экзамен напрофпригодность с последующими бонусами. Главврач заходил часто, замедсестрой бегать не приходилось, она сама дежурила возле палаты, ставилауколы, обрабатывала спицы и была максимально заботлива. И мне лечения иперепало: даже физиотерапию назначили и массаж. Кажется, главврач очень хотел на свадьбу... А ещё отделение отремонтировать.


Артём, увидев коридорную обшарпанность, потёр подбородок и сказал, что с этимнадо что-то делать. Буквально на моих глазах в отделение горбольницы провеливай-фай, установили сплиты, заменили стулья, кушетки и диван в приёмной, появилось новое оборудование, каталки, кресла на колёсах и даже огромная плазма в холле для пациентов. Каждый раз, когда я выходила из палаты, я замечала что-то новое, словно по мановению волшебной палочки перемещаясь из постсоветского обветшалого шика в клинику европейского уровня. От медсестёр инянечек я то и слышала сказанное с придыханием «Фонд, фонд...»

Артём удивлял не только этим. Он баловал меня то доставкой цветов, то корзиной клубники, то набором чудесного белья, то арендой номера гостиницы напротив больницы, чтобы я могла, как он сказал, «с комфортом принять душ и отоспаться». Увы, мой Гарун-аль-Рашид в трусах и со спицами в ноге сам спал плохо. И пусть не жаловался, но побледнел и осунулся. Несмотря на это, Артём продолжал одаривать меня тысячью прекрасных мелочей, которые творил через свой телефони с помощью верных орлов. И вроде бы случилась боль и беда, а мир расцветал вокруг нас и становился сочным, будто оранжевый апельсин.