Мы вернулись на рабочие места, и Маринка тихо спросила:

— Тебе еще долго кредит платить?

— Достаточно, — я криво улыбнулась. — А что?

— Да попросила бы ты нового начальника о переводе в Москву.

— Я не потяну кредит и съем квартиры, — невесело рассмеялась я. — Придется перестать есть, а это, как мне кажется, дурно отразится на здоровье.

— Ну вот я и говорю, как закончишь платить — беги.

До самого вечера мы возились с цифрами, договорами и графиками. Голова шла кругом, перед глазами уже расплывался текст, поэтому было не до Агнешки. Но когда собрала все бумаги и приготовила их на подпись начальнику, решила ее окликнуть:

— Эй, звезда офисного романа, не желаешь преподнести Вячеславу Андреевичу документы на подпись?

Я ждала чего угодно, но не того, что Агнешка пошлет меня в задницу и убежит в слезах.

— Ну ладно, сама отнесу, — пожала я плечом.

Постучав, я вошла в кабинет и положила на стол документы.

— Что это?

— Документы, — голосом хорошей девочки произнесла я. — Вот тут слева должна быть ваша подпись, а на ней печать. Печать в правом нижнем ящике вашего стола.

— Я имею ввиду немного другое, — усмехнулся Вячеслав Андреевич. — Почему документы на согласование поданы так поздно? На часах пол шестого. Когда вы будете вносить исправления? Я не плачу за переработку.

“Платите пока еще не вы”, — очень гордо и очень мысленно заметила я, а сама растянула губы в улыбке:

— Здесь только договора, уже подписанные клиентами. Их нельзя править в одностороннем порядке.

— Мне нравится, — поощрительно кивнул он и добавил, — свободны.

И что это сейчас было? Проверка на профпригодность? Господи-боже, когда я выплачу последний кредит — станцую на собственном столе. Правда, вечером, чтобы никто не увидел. Хотя, на его тоже! И оставлю не только отпечатки ног, но и еще чего-нибудь.

Глава 2

Увы, танцевать мне придется еще не скоро. Внимательно изучив график платежей, я пол утра провела в ванной. Вначале ревела, потом стояла перед зеркалом и повторяла: “У меня хороший шеф. Мне нравится мой новый шеф. Он очень умный. Он принимает правильные решения. Мне нужна эта работа. Мне платить кредит еще полтора года”.

Увы, но работала только последняя половина мантры: мне платить еще полтора года, и мне нужна эта работа.

Конечно, я не пропаду. Выкручусь. Если вспомнить поговорку про зад и болт, то я — хитрый болт с винтом. А зад — моя жизнь, в которую я вкручиваюсь, как могу. Причем иногда со свистом.

Но все же с этой работой жить проще. Зарплата многое окупает. Пусть долбанные сапоги я смогу себе позволить не скоро, зато покупаю хорошую обувь и ношу потом по пять лет. На дешевую ерунду за полторы тыщи и сейчас наскребу. Только этот картон развалится через месяц, а то и быстрее: едва гарантийный срок пройдет, подметка и отпадет.

Придя на работу, я села за рабочее место. Оглядела его, монитор, фигурку пса, голую ветку фаленопсиса… Настроения не было, но утешало, что уже несколько дней шеф занимался таинственными “шефскими” делами и никого не строил. Что странно. Больше похоже на затишье перед бурей.

Я включила комп, пока он просыпался, протерла тряпочкой монитор, стол, разложила бумаги и взялась за дело… Даже, можно сказать, почти постигла дзен, сосредоточилась на работе, когда в кабинет влетела Агнешка.

И мало, что опоздала, так еще окончательно сошла с ума!

С момента появления в офисе нового босса, она все больше чудила. И раньше-то краситься не умела, так теперь, возомнив себя гуру мейк-апа, стала малевать себе смокиайз, больше походившие на разводы от туши. Купила себе туфли, которые неимоверно натирали ей ноги, но упрямо пыталась дефилировать в них перед боссом, который, казалось, не замечал ее. А попытка грациозно, от бедра пройтись по коридору черного хода едва не обернулась для Агнешки сломанной ступней.

Поскользнулась на скользкой кафельной плитке — и грохот ее костей, встретившихся с полом, а также матерные вопли, были слышны даже в кабинете начальника. Так что Вячеслав Андреевич, явившийся на шум, был “впечатлен” выползающей на четвереньках Агнешкой. Обведя нас долгим взглядом, он резюмировал:

— Дурдом, — и ретировался в кабинет.

Кажется, мы его пугаем. Может, уберется в Москву и будет командовать нами удаленно? Хорошо бы.

Шефскими делами босс занимался несколько дней. Мы уже привыкли, что он сидит в кабинете и нас не трогает, поэтому рассчитывали, что сегодняшний пятничный вечер пройдет спокойно.

Маринка предложила заскочить в кафе, где, забив на диету, съесть по пирожному и выпить по бокалу вина. Я, прикинув, сколько в кошельке наличности, согласилась. Если не шиковать, в маленькой недорогой кафешке хватит. А Маринка больше одного бокала не пьет. У нее дома вторая работа — быт. Накорми, погладь, время удели… Дел невпроворот. Вот она и хочет вырваться на полчасика.

“Зебра” располагалось рядом с нашим офисом. Достаточно перейти дорогу по пешеходному переходу, и уже у входа в заведение. Наверно, потому и название такое выбрали кафе.

Сделав заказ, я удобно развалилась на мягком диванчике и осознала — ура, выходные! Даже улыбаться начала. А когда девочка-официантка принесла бокалы и пирожные и пожелала доброго вечера, настроение поднялось. Как раз и Маринка вернулась из дамской комнаты.

— Надо как-то собраться, — вздохнула она и защелкнула сумочку, куда убрала зеркальце с блеском. — У тебя. Три бутылки рислинга, курица, рис и мы с тобой. А муж пускай на хозяйстве посидит. А то что-то у меня запас добра и позитива кончается. Как бы мои сладкие не отхватили соленых звездюлей.

— Капризничают?

— Не дети, — выразительно закатила глаза Маринка. — Соседи жгут напалмом. Вчера ментов вызвали — мы им спать мешаем.

— Ого, а что, у вас гости были?

— У мужа насморк, и он храпел. Так что когда менты приехали, вся наша квартира спала. Видела бы ты офигевшие лица полицейских, когда на стук им открыл мой заспанный муж с пятном от подушки на щеке. Но ничего, ничего. Он на выходных с детьми в парк аттракционов уезжает, а я буду рыбу варить. А то что-то подъездные кошечки оголодали.

— Соленую селедку? Жестокая месть, — восхитилась я. — Себя-то не жаль?

— А я привычная к этой вони. Ну, за нас и за окончание недели.

И конечно, когда мы звонко чокнулись пузатыми бокалами, в кафе зашел наш шеф. Его то чего понесло в задрипанный кафетерий, где посетители прилипают к дешевому кожзаму на креслах?

Он остановился у входа, оглядел зал, нас и растянул губы в насмешливой улыбке, от которой стало противно.

— Пятничные традиции? — хмыкнул, проходя мимо нас.

— Я мысленно дарю ему пряник, — выразительно произнесла Маринка. — Залпом и валим?

— Согласна.

Выпив вино, мы подошли к барной стойке, расплатились и вышли. На улице зарядил мелкий, противный дождик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— До понедельника, — Маринка махнула мне рукой и побежала к мужу.

— До понедельника, — вздохнула я и побрела домой.

Настроение было паршивым. Появление начальника в “Зебре” с брезгливым выражением лица было подобно оплеухе. Я почувствовала себя второсортной, неудачницей, которой совершенно нечем гордиться.

Если бы у меня был папаша миллионер, я бы тоже ходила вся из себя, но… ладно, грешные мысли в голове.

Отец у меня есть. Добрый, хороший, заботливый. Когда мамы не стало, он очень переживал. И сейчас так и живет один. Я думала, что еще найдет себе кого-то после нескольких лет одиночества, ведь живой человек, однако он всех сравнивал с мамой. А потом заболел, и ему вовсе стало не до того.

Когда узнали, что требуется срочная операция и дорогие лекарства, я не раздумывая взяла кредит. Ведь врач сказал, что промедление будет стоить папе жизни. А в «Тамков» банке быстрее всех одобрили кредитную заявку. Тьфу-тьфу-тьфу, с папой сейчас все хорошо, правда, кредит остался. Выплачивать мне его еще полтора года. Но если бы сейчас была бы возможность прожить тот момент сначала, я бы все сделала так же.

Папа всегда был замечательным отцом. Когда мама уезжала в командировки, готовил для меня, кормил с ложки, читал сказки и заплетал косички…

Неожиданно вспомнилось, как я ему выговаривала, что он не умеет плести дракончика. До сих пор помню выражение его лица. В этот же вечер мы попытались заплети колосок в четыре руки, у нас даже что-то получилось, но выглядела я как будто выбралась из пасти дракона. Он пожевал-пожевал меня и выплюнул…

Я улыбнулась. Завтра утром поеду на автовокзал и дальше в свою “Хацаперовку” — маленький городок с сорока тысячами жителей. Надо папку чем-то побаловать, приготовить что-то вкусное. Он любит домашний “Наполеон”, который раньше пекла мама.

Поэтому завтра с утра я решила зайти в торговый центр и купить все необходимое.

Утром оделась поудобнее. В автобусе может быть прохладно, а мне болеть некогда — ежемесячные платежи по кредиту — веская причина быть в форме. Прихватила сумку-тележку, чтобы не тащить тяжести на весу, и вышла из дома.

Елена Витольдовна, хозяйка комнаты, что я снимаю, пожелала хорошей поездки и пошла смотреть свои сериалы да передачи. Она отчего-то верила, что все программы про суды — правда, и когда я ей объясняла, что это постановка, не верила.

— Да ты что? — округляла она глаза. — Какая жалость!

Мировая старушка. Сдает комнату, а на вырученные средства помогает дочери и вкусно кушает.

— Я, Викочка, всю жизнь себе отказывала, одна дочь поднимала. Бывало в обед могла купить себе один пирожок пережаренный, с повидлом. А сейчас и деньги вроде бы есть, да на что мне они теперь? Вещи? Так хотя бы поем вдоволь.