Я рыскал по толпе, пытаясь найти ту, ради кого я переступил свои принципы, которая занимает все мои мысли и мечты, и которая глубоко и безоговорочно заняла место в моем сердце.

— Олег, —  кто-то схватил меня за руку и мне пришлось развернуться, чтобы наградить злым взглядом. Естественно, это она.

— Ника. Чего тебе? — спросил, не глядя на девушку, продолжая взглядом искать свою сероглазку.

— Я тут подумала, что… — девушка прижалась грудью к моей руке, но я вырвал ее, а она непонимающе свела брови, прежде чем закончить свое предложение: — Может, сходим в вип-комнату? Помогу тебе снять напряжение, — она протянула руку к моей груди, но я перехватил ее, плотно сжав.

— Ника, ты мне больше не интересна. Уверен, что большинство богачей на этом мероприятии, с радостью заполнят твое пустое пространство между ног. Но только не я, прости, — грубо ответил, оставляя девушку за спиной.

— Ты её не найдешь.

Я резко развернулся и сжал кулаки.

— Что ты сказала?

— Говорю, что твоя спутница, ушла с вечеринки, — стерва победно улыбнулась, выводя меня из себя мгновенно.

— Что ты ей сказала? — я подошел вплотную к девушке, в обществе которой я раньше неплохо расслаблялся, а сейчас, глядя на нее, к горлу подступает рвотный позыв.

— Ей? С ней я не разговаривала, но вот, боюсь, она стала свидетелем чужого разговора, — Вероника демонстративно стала рассматривать свои длинные ногти. А я, наплевав на ее интриги, поспешил на выход.

Промчался мимо гардеробной, маша головой в разные стороны. Черт! Неужели ушла? Что именно она услышала? Выскочил на улицу, не тратя время на верхнюю одежду.

Достал телефон с кармана и набрал ее. Сбросила. Позвонил еще раз и, слушая длинные гудки, увидел, как она опустила руку с играющим нелепую мелодию телефоном.

Успел! Сероглазка моя стоит возле дороги, высматривая такси. Я подбежал к ней, разворачивая к себе и обнимая. Не отталкивает, но и не отвечает взаимностью. Просто стоит, ждет. Проклятье!

— Девочка моя, посмотри на меня, — я отстранил ее, не выпуская хрупкие плечи и заглядывая в печальные серые глаза. Она молчала, сдерживая слезы. — Поговори со мной, прошу.

Ее взгляд изменился — стал яростным. Она скинула мои руки и обхватила себя своими.

— Поговорить, значит, хочешь?!

Я видел ее такой злой лишь однажды — в холле офисного здания, когда я вмешался в ее разборки с бывшим паршивцем-женихом.

Я молчал. Ждал. Давал возможность ей высказаться. Пусть выпустит пар, а потом я смогу извиниться.

— Отлично. Давай поговорим, Олежек, — девчонка произнесла мое имя так, что меня аж перекосило, а она продолжила: — Ты возомнил себя Богом? Решил, что можешь вот так вот запросто вмешиваться в чужие отношения? Любишь игры с людьми? И ради чего это все?! — она указала рукой на свою голову и платье, видневшееся из-под расстегнутой шубы. — Просто ответь мне: зачем?

Воинственность из ее взгляда пропала, уступив место разочарованию.

— Помнишь, я спрашивал тебя, веришь ли ты в любовь с первого взгляда? Я испытал ее на себе. Это был конец августа. Ты сидела допоздна на работе, уснула. Тогда-то я увидел тебя впервые и пропал.

Она смотрела на меня неверующим взглядом.

— Ты не имел права! Я ужасно… ужасно разочарована тобой, — процедила моя сероглазка, прежде чем развернуться и сесть в подъехавшее такси.

Черт возьми! Я сделал пару шагов назад к стене здания и, развернувшись, ударил по ней кулаком, вымещая на бетон злость на самого себя.

С самого начала, обращаясь к Антону, я понимал, что правда может выплыть. Она всегда выплывает, если о ней известно кому-то, кроме тебя, а в данной ситуации замешено двое человек. И если Антону я доверяю, то стоит ли говорить о моем отношении к Веронике?

Когда Тоха раздобыл информацию про Дмитрия Трофимова, мне были предоставлены его переписки с разными девушками. Одной из них оказалась моя знакомая — Ника. Вот только она не сильно отвечала взаимностью на сообщения этого типа.

Я не мог предоставить эти переписки Жене, так как Трофимов вполне был в состоянии подать иск против моего незаконного взлома, а я не хотел стать звездой новостей. Поэтому решил действовать хитростью и намекнул Веронике, что один мой хороший знакомый недавно приглашал ее, а она проморозилась. О том, что этот знакомый не такой уж и хороший, и работает не со мной, а на меня, я, естественно, уточнять не стал.

Я попросил Тоху еще об одной просьбе — сделать снимки их встречи, чтобы потом анонимно выслать их на почту понравившейся мне сотрудницы. Кто же знал, что этот засранец назначит встречу с невестой в том же месте, что и с другой, а она придет раньше времени и застанет их.

Я успокаивал себя тем, что Трофимов — настоящий мерзавец. И он не единожды изменял своей девушке. Я не хотел, чтобы она узнала об изменах, спустя много летом, находясь глубоко замужем, с детьми… Или вообще в интересном положении. Господи, да я не мог позволить ему на ней жениться!

Одна только мысль об этом выводила меня из себя.

Я дам девчонке, похитившей мое сердце, время. Пусть остынет. А потом мы поговорим.

Набрав номер своего шофера, просил срочно подать машину. Поеду и буду ждать под подъездом несколько часов, прежде чем заявиться к ней.

— Николай, постарайся доехать как можно быстрее, — велел водителю, усаживаясь назад.

Мы едва отъехали от места проведения корпоратива, как раздался громкий свист тормозов, за которым последовал резкий удар.

* * *

Я ехала в такси по вечернему городу и размышляла о вселенской несправедливости. Со мной что-то не так? Почему я притягиваю людей, разрушающих мой обычный уклад жизни?

Как Олег мог подстроить измену Димки? Я, конечно, понимаю, что насильно его никто не заставлял, но, возможно, при других обстоятельствах, этого всего могло и не последовать? Возможно, я зря переживала о замужестве, и мы бы жили душа в душу?

Да кого я обманываю… Трофимов не вызывал и половины эмоций, которые испытываю к Громову. Он был другом, близким человеком, которого я любила по-своему.

Не той любовью, про которую слагают легенды. Наверное, поэтому я не подпускала его к своему телу.

Закрыла глаза, откидываясь на спинку сиденья. Телефон запищал, уведомляя о сообщении.

Не хочу читать извинения. Не буду! А, может, стоит?.. Не знаю. Прикусив губу, открываю телеграм.

Сердце ушло в пятки, а кровь застыла в венах от ужаса. Не может быть. Не верю!

На экране сообщение от Таньки:

«Тельненко, ты где? Босс попал в аварию, его госпитализировали. Адрес …»

Продиктовав водителю новый адрес принялась молиться. Господи, хоть бы он был живой! Хоть бы живой!


Я забежала в отделение, где меня сразу же остановили. Регистрация. Бахилы. Халат. Все это отняло так много времени!.. Никому ненужная чепуха. Вот она — жизнь.

Наконец-то я возле операционной. Опускаюсь по стенке, вытягивая ноги. Как же так? Как так могло произойти? Дежурная медсестра сообщила, что операция тяжелая. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Мои мозги перестали соображать, я ничего не поняла из того, что говорила мне девушка в белом халате и такого же цвета тапочках. Запомнила только главное — или спасут, или нет.

Стеклянными глазами я смотрела на дверь, за которой шла борьба против смерти. Хоть бы он выжил. Господи, умоляю!

Сейчас все эмоции — злость, разочарование, негодование — ушли на задний план. Мое сердце плакало кровавыми слезами от мысли, что я могу потерять его навсегда.

Я закрыла лицо руками и расплакалась. Громко, неистово, безудержно, навзрыд.

— Женя? — услышала удивленный и такой родной голос. Опустила руки и подняла голову. Глаза опухли моментально и все еще слезились, так что рассмотреть обладателя голоса я не могла. Пришлось хорошо проморгаться, прежде чем я начала различать силуэт, превращающийся в… моего начальника?!

Передо мной сел на корточки Громов: с разбитой бровью, губой, носом, — всем, что только можно было разбить на лице, — но живой! Спасибо тебе, Господи, спасибо!

— Женечка, почему ты так горько плачешь? Что ты тут делаешь?

Я подалась совершенно естественному в данной ситуации порыву, и притянула мужчину за шею, буквально заваливая на себя, и крепко-крепко обнимая.

Отстраняясь, всматривалась в его обеспокоенное лицо.

— Это, правда, ты? Олег?

— Конечно, я. Ты ожидала увидеть кого-то другого? — он попробовал улыбнуться, но разбитая губа не позволила, заставляя его скривиться. Он встал, помогая и мне подняться на ноги.

— Правда, ты… — я, все еще не веря в происходящее, дотронулась руками до его груди. Белоснежная рубашка была испорчена кровью. — Но как ты?.. Кто в операционной? Что произошло? Я думала ты умираешь! — ударила его легонько в грудь и опять расплакалась. Он обхватил мои плечи и, заглядывая в глаза, ответил:

— Со мной все в порядке. Слышишь? Я здесь, с тобой. И я не собираюсь бросать тебя, не прожив как минимум пятьдесят лет вместе, — ошарашил меня мой начальник. — После нашей ссоры, я велел водителю ехать к твоему дому. Но отъезжая от клуба, в нас въехал на большой скорости автомобиль. Его водитель скончался на месте, а мой шофер… В общем, сломанное ребро задело легкое. Операция сложная, шансы равные, но я надеюсь, что он выживет. Мне повезло намного больше — сломанный нос и разбитое лицо. Я жду жену водителя, она должна уже скоро приехать — живет далековато. Да и вообще, не хочу его бросать здесь. Позвонил родителям своим, заверил, что в полном порядке. Но, как ты узнала о случившемся? Ты не могла увидеть новости в такси… Или могла?


— Мне Таня написала сообщение, что тебя госпитализировали, — произнесла охрипшим от слез голосом.

— Кто-то заслужил новогоднюю премию, — пошутил он, заставляя меня нервно хихикнуть. Взгляд мужчины стал серьезным, и он спросил: — Что говорила Вероника? Хотя нет, можешь не говорить, — Олег отпустил меня, запустив руку в свои волосы. — Неважно, что она сказала и как преподнесла информацию. Я, действительно, вмешался в твои отношения. Я не должен был этого делать, но просто не мог. Не хотел, чтобы твоя жизнь была разрушена. Считал, что смогу тебя осчастливить. Ты меня просто ослепила. Заполнила все мои мысли. Лишила здравомыслия. Поверь, я долго наблюдал за тобой. За вами. Я пытался не думать о тебе. Но это оказалось невозможным, — его зелёные глаза словно винили меня в произошедшем. — Люди ведут себя безрассудно, когда влюблены. Женя, я полюбил тебя с первого взгляда. С первого твоего сопения, когда ты уснула, задержавшись допоздна, — он задумчиво хмыкнул, видимо, вспоминая тот момент. — Да, именно тогда я влюбился в тебя. Я прошу тебя дать мне шанс, — он нежно провел рукой по моей скуле, заправил за ухо прядь, выбившуюся с некогда идеальной укладки.