Чертовски хотелось выпить.

Шаталов ушел, а Карина еще какое-то время сидела, не двигаясь, и чувствовала, как горит кожа на лице в том месте, где его касался Влад.

Невыносимо хотелось плакать. Незамысловатая ласка Шаталова отозвалась внутри внезапной болью, напоминая о том, как давно она была одна. Как давно никто не заботился о ней, снимая с плеч хоть часть ее давящей ноши, как давно никто не касался вот так — нежно, словно она была хрупкой женщиной, а не стальной начальницей. Рядом с Шаталовым снова захотелось забыть обо всем — о том, кто она есть и что должна, и просто поддаться своим желаниям. Но это было слишком опасно — напомнила Карина себе снова. Стоит только дать хоть немного слабины — и потом она может просто не собраться. Не выдержать и рухнуть под тяжестью своих проблем. А этого допускать было никак нельзя.

В дверь постучали, и Карина вскинула голову, только тут осознав, что предательская влага все же потекла по щекам. Быстро стерев с лица соленые дорожки, она позвала:

— Заходи.

Это, конечно, был Коля. И она прекрасно понимала, что именно он хочет у нее узнать.

Брови брата были тревожно сведены на переносице, он обеими руками крепко прижимал к себе новенький планшет — так, словно не хотел расставаться с ним ни за что на свете. Но Карина знала, что если бы она попросила вернуть гаджет — брат бы это сделал. Вот только она даже ради своих принципов не была на такое способна. Шаталов нанес удар в самое уязвимое место, но одного она пока не понимала — зачем ему было дарить Коле такую дорогую игрушку?.. Какие цели этот мажор тем самым преследовал? В то, что он решил столь щедрым способом просто вернуть свой долг — ей верилось мало.

А впрочем, если быть с собой честной — она все прекрасно понимала. Только что с этим делать — не знала абсолютно. Желание броситься в омут с головой боролось в ней с рациональным пониманием, что ничего хорошего из этого не выйдет. В первую очередь — для нее самой.

— Мы ведь оставим его? — спросил тем временем Коля, подходя к ней ближе и настороженно глядя исподлобья.

— Оставим, конечно, — кивнула она устало.

— Ты расстроилась, что мы с Владом купили планшет без тебя? — с тревогой поинтересовался брат, и Карина непонимающе нахмурилась.

— Что значит «мы с Владом купили»? — уточнила она.

— Ну, мы ездили в магазин. Он был такой о-о-огромный, ты не представляешь! — личико Коли снова оживилось, когда он начал с восторгом рассказывать:

— Там столько всего! Целых два этажа! Много всяких телефонов, ноутбуков… Громадные телевизоры, в три раза больше нашего… — брат резко осекся, видимо, сочтя, что Карина может решить, что он жалуется на то, что у них такого телевизора нет. Но ее беспокоило совсем иное.

— И что, бабушка отпустила тебя с Владом в магазин? — спросила она как можно спокойнее.

— Ну да. Он же твой друг.

Господи! Этого она и боялась. Ну неужели бабушка не понимала банальных вещей?..

— Коля, — начала Карина строго. — Нельзя никуда ходить с незнакомыми людьми, кем бы они тебе ни представились. Пообещай, что это было первый и последний раз.

Глаза брата сделались удивлёнными и непонимающими.

— Но Влад же хороший…

Влад-то, может, и хороший, — подумала она про себя, — но на его месте мог оказаться какой-нибудь педофил, который тоже прикинулся бы хорошим. И допускать повторения подобной ситуации было нельзя.

— Пообещай, — потребовала она снова.

— Обещаю… — пробормотал Коля растерянно. — Я могу пойти поиграть?

— Иди, — коротко разрешила Карина и вместе с Колей вышла из комнаты, чтобы провести с бабушкой воспитательную беседу.

Увидев Карину на пороге кухни, Мария Матвеевна с обвинительными нотками в голосе поинтересовалась:

— Карина, а что же Владик ушел так скоро?

Скоро? Если верить самому Шаталову — он тут торчал с самого утра, пока она нянчилась с двумя отделами, пусть их общая численность и была всего-то пять человек. И, кстати, так и не спросила его о том, зачем он вообще заявился к ней домой, тем более в ее отсутствие?

— Владик вообще не должен был приходить, — ответила она бабушке сухим тоном. — Зачем ты впустила его в дом?

— Так он же твой друг…

— Бабуля, любой человек с улицы может назваться моим другом, ты это понимаешь? И нельзя с первым встречным, тем более тем, кого я сама не привела знакомиться, отпускать Колю куда бы то ни было! Ну как ты могла это допустить, Бога ради?

Бабушка смотрела на нее также, как несколько минут назад Коля — с недоумением. Что она, что брат, были слишком доверчивы и, похоже, просто не понимали, что людям нельзя верить на слово. Что людям вообще не стоит верить.

— Карина, — сказала наконец бабушка. — Ты же никогда никого не приводишь знакомиться. Ты так и замуж не выйдешь…

Началось. Бабуле никак было не понять, что Карине просто некогда ходить замуж. Что если она займётся вместо работы поисками жениха — кредит сам себя не оплатит, как и еда сама не придет из магазина. Кроме того, Карина вообще не хотела замуж. Обжегшись однажды — теперь она дула на воду. И вместо того, чтобы жить для кого-то, готовить и убирать, хотела успеть хоть немного пожить для себя. Реализоваться в профессии и стать кем-то более значимым, чем продавец чертовых банных тазиков. Просто для того, чтобы уважать саму себя, а не быть красивым приложением к кому-то.

Хотя когда-то она была согласна и на это. Но повторять своих ошибок не намеревалась.

— Бабуля, больше никогда и ни с кем без моего разрешения Колю не отпускай, — сказала Карина, стараясь говорить мягко. — Я должна быть спокойна, когда оставляю его с тобой. Не заставляй меня переживать ещё и об этом.

Сказав все, что считала нужным, Карина вышла из кухни, а вслед ей донеслось:

— Беда-девка… солдат в юбке… кто ж такую замуж возьмёт…


К немалому удивлению Карины, на следующее утро Шаталов действительно оказался в офисе и, судя по тому, как деловито он рассекал по комнате из стороны в сторону, а головы всех сотрудников синхронно поворачивались следом за ним, работа кипела. Только, к сожалению, кипела она разве что в голове у Шаталова, одного взгляда на которого Карине было достаточно, чтобы насторожиться в ожидании того, какую ещё гениальную идею выдаст его воображение. И куда, чего доброго, он ещё вздумает вывезти ее отдел.

Учитывая окружающие их офис красоты, беспокоиться ей очень даже было о чем. Потому что Карина была вовсе не уверена, что ее нервная система и чувство прекрасного переживут новую фотосессию в чистом поле в обнимку с козами или где-нибудь ещё на сеновале.

— Доброе утро, — поздоровалась она со всеми, и бравые сотрудники тазового дела дружно вздрогнули, словно внезапно выведенные из гипноза.

— Любовь Михайловна и Таисия Антоновна, — обратилась Карина к своим сотрудницам. — У вас что, телефоны сломались? Я понимаю, конечно, что глазеть на Владислава Николаевича гораздо приятнее, чем на экран компьютера, но денег нам это не принесет.

Обе старушки от этого замечания мгновенно зарделись, как юные девицы, и Карина не могла не отметить, что сегодня они намарафетились не хуже, чем на новогодний корпоратив. С тем же, впрочем, успехом. Только если в прошлый раз их яркий макияж был хотя бы относительно уместен, то сейчас Карина опасалась столкнуться с кем-нибудь из них в полутёмном коридоре. От такого боевого раскраса в стиле Джокера инфаркт схватить было недолго.

— Владислав Николаевич, — перенесла свое внимание Карина на Шаталова, — признаться, мне не терпится узнать, что за проект вы приготовили.

«И какие мысли бродят в твоей голове», — добавила она про себя. Ибо предупрежден — значит вооружен. И Карина предпочитала поскорее выяснить, что им всем грозит на этот раз.

Глава 5

В ту ночь, когда уехал от Карины, Шаталов по привычке почти не спал. Если так дело пойдёт дальше, он вообще впадёт в состояние хронической бессонницы. Как-то странно на него повлияла и эта их квартирка, которая тоже не видела ремонта последние несколько десятков лет, и бабушка, и брат Ангеловой. Все они, даже Карина, от которой он, по правде, ожидал получить куда больший нагоняй, отнеслись к нему так, будто он был им… нужен.

Странное чувство, но Влад действительно его испытывал. И когда лежал, глядя в потолок, размышлял о том, что будет, когда он уедет из Заборья. По-хорошему, надо было бы валить ещё вчера, когда вдруг начал творить то, чего совершенно от себя не ожидал. Вон даже к бутылке ни разу не приложился за ночь, хотя хотелось ведь, когда ехал домой.

Там, в Москве, его ждала совершенно иная жизнь. Привычная, наполненная тем, что составляло его уклад день за днём, год за годом. Почему же сейчас она кажется какой-то пластмассовой? И ощущение во рту оскоминой, что он тратил своё время на что-то ненужное.

Повернувшись набок, Влад попытался снова настроиться на то, что ещё пару дней назад казалось единственно-верным: увидеть Карину в своей постели, а после вернуться в Москву победителем, и гори оно, это Заборье, синим пламенем. Всё это унылое окружение, которое дальше тазов своих ничего не видит, и Ангелова — в первую очередь.

Она снова стояла перед его глазами — такая уставшая, с грузом проблем на плечах. С братом, который держал перед собой планшет, будто это была величайшая ценность. С бабушкой, принявшейся хлопотать у плиты, словно у них в гостях сам президент. Он просаживал в барах за ночь суммы раза в три больше, чем стоил купленный Коле айпад, но сейчас вдруг впервые понял, насколько разными у людей могут быть представления о ценностях. В том числе и о ценности денег.

Проворочавшись почти до утра и задремав от силы на полчаса, Влад поднялся, позавтракал чашкой дерьмового кофе и выкуренной на крохотном балконе сигаретой и отправился на работу.