Я наслаждаюсь каждым мгновением. Впитываю каждое касание. Удерживаю его шею двумя руками, с наслаждением вдыхая терпкий парфюм. Веки закрываются от удовольствия. Медлительность движений позволяет дышать полной грудью, но сердце заходится, ударяется о грудную клетку в желании встретиться с другим - таким же любящим.

Его руки забираются под мою кофту, ладони скользят по спине, а я выгибаюсь ему навстречу, уже не владея собой. Ласковые касания сменяются короткими порывистыми поцелуями. Губы, щеки, веки, нос - все подвергается неумолимому натиску, а я улыбаюсь, потому что так хорошо... Действительно хорошо.

Губы вновь встречаются и мягкость исчезает. Проворный язык изучает мой рот, сталкивается с моим, захватывая в невероятный танец. Я добровольная пленница наших желаний. Громкий стон удовольствия вырывается непроизвольно, но гаснет... А я задыхаюсь, порывисто дышу, но уже не могу остановиться, это делает начальник.

Он с трудом отрывается от моих губ, шепотом выдыхает:

- Инна...

Дмитрий Викторович вновь принимается покрывать поцелуями мое лицо, давая мне небольшую передышку. Секунды на то, чтобы прийти в себя или окончательно уплыть, поддаться тайфуну из эмоций и ощущений. Щеки, глаза, губы, снова щеки... Лишь бы не останавливался.

Его пальцы вплетаются в мои волосы, слегка сжимают, намекая на то, что я в его власти. Но при этом в каждом его действии, в каждом касании столько нежности, столько любви, что сердце болезненно сжимается и хочется плакать. От счастья

- от того, что происходит прямо сейчас. А еще от того, что все это всего лишь сон, и на самом деле в мире нет никого, кто мог бы целовать меня вот так - с невероятной любовью, трепетно, но с такой страстью, словно у него в жизни нет никого и ничего желаннее и ценнее, чем я.

Но даже если это только сон, наваждение... Почему я не могу этим воспользоваться? Кратковременная иллюзия любви, которую зачем-то подарило мне мое подсознание. И я ведь могу с благодарностью принять этот подарок! Всего лишь раз могу сделать так, как хочу именно я!

Мои пальцы беспрепятственно забираются ему под рубашку. Гладят горячую кожу, наслаждаясь упругой рельефностью мускулов, добираются до чувствительных горошин сосков - и я ловлю губами страстный вздох, и от этого завожусь еще больше.

Медленно, томно расстегиваю пуговку за пуговкой, желая прижаться губами к этому телу, ощутить его чуть солоноватый вкус. Рубашка распахнута, а я наклоняюсь, целуя подбородок, провожу языком по его шее, пробуя, смакуя. Вычерчиваю дорожку, ощущая губами ключицы, мощную грудь, и понимаю, что делаю все правильно, потому что судорожный вздох становится мне наградой, маяком, который ведет все дальше.

Языком играю с горошинами сосков. Чуть прихватываю зубами, тогда как хочется прикусить, потому что мое, только мое - сейчас и здесь в этом чертовом сне. Его руки лежат на моей талии, сжимают при каждом моем движении, а я спускаюсь все ниже, собираясь добраться до самого главного. Царапаю ноготками торс, считаю кубики, довольно улыбаясь. Снова нахожу его губы и снова целую, задыхаясь от нежности. Моя рука соскальзывает вниз - к пряжке ремня. Пальцы не слушаются, но остановить себя уже не в силах.

- Инна... Вы уверены? - эти слова явно даются ему с трудом, да любые слова сейчас давались бы с трудом, ведь для этого нужно разрывать поцелуй, который кажется невероятной необходимостью, величайшей потребностью.

- Конечно... - я тихонько смеюсь, крепче прижимаясь к нему. - Это ведь просто сон. Во сне можно всё...

Я снова его целую. Никаких сомнений! Наяву поцелуи не бывают такими восхитительными, такими желанными, страстными и одновременно нежными.

- Нет, Инна, - он нехотя отстраняет меня и смотрит в глаза. - Это точно происходит наяву. Даже не сомневайтесь. Я лучше знаю.

Я снова смеюсь. Ну и глупый же! Наяву он гораздо умнее.

Я целую его в щеку, коротко и нежно.

- Босс знает лучше, да? - улыбка не сходит с губ. - Ну подумайте сами, Дмитрий Викторович: мы пошли инспектировать склад ночью, считали тут коробки, оказались заперты, и вместо того, чтобы вызывать МЧС - улеглись спать прямо на тюках с продукцией. Такое может быть только в очень дурацком сне!

Кажется, он немного переменился в лице.

- Нет, вы не подумайте... Все что было потом уже не дурацкое... - попыталась я спасти ситуацию. - Это...

Черт, в предыдущих снах все было проще. Там Дмитрий Викторович не пытался вести со мной беседы, а сразу срывал одежду и мы окунались в пучину страсти. Почему же сейчас ок ведет себя так нетипично?

Ох ты ж черт!.. Догадка, которая меня озарила, была ужасна.

- Инна, это не сон, - снова глухо повторил Дмитрий Викторович.

И я почувствовала, как медленно сползаю по тюку вниз, на пол - куда-нибудь туда, где я могу спрятаться от его взгляда - серьезного и уверенного.

Этот Дмитрий Викторович не станет срывать с меня одежду и забрасывать мои ноги к себе на плечи. Потому что сейчас он говорит чистую правду. Это совсем не сон. Мамочки... как же я вляпалась!

16

Мысли кружились вереницей - одна другой ужаснее. Все, что случилось, теперь выглядело совершенно в другом свете. А ведь он спал... Это я первая начала, я перебралась к нему и прижалась во сне, я сама его поцеловала - и целовала до тех пор, пока он не откликнулся.

Ох ты ж черт!

И что теперь он обо мне думает? Он-то знает, что у меня есть жених. Да и как не знать, если я о нем часто говорила... И звонила ему с работы, чтобы узнать, как дела, сказать что-нибудь хорошее, напомнить, что суп в холодильнике.

И за кого он меня теперь принимает? О боги, как теперь смотреть ему в глаза?

Дрожь охватывала тело, а колкий страх мурашками изрисовывал спину, пробираясь диким ужасом куда-то прямо в душу. Хотелось проснуться. Вот сейчас мне действительно хотелось проснуться и облегченно выдохнуть, что все это был всего лишь кошмар. Дурацкий кошмар, в котором я сама накинулась на своего начальника!

Паника захлестывала, топила благоразумие. Хотелось немедленно спрятаться, скрыться, да хоть сквозь землю провалиться, лишь бы избежать оправданий, невнятного разговора, самой ужасной беседы в моей жизни.

- Инна, вы же не собираетесь прятаться там вечно... - раздался голос Дмитрия Викторовича, а следом за этим - характерный скрип. Так, кажется, босс собирается извлечь меня из убежища. А я совсем-совсем не готова встретиться с ним взглядом. Да я же сгорю от стыда. Просто вот вспыхну как спичка!

Вот бы сработала сигнализация и сюда воровался отряд ОМОНа. Или пусть бы землетрясение, наводнение, нападение инопланетян... В общем, все что угодно, только бы не объяснять боссу, с чего это я на него набросилась и почему считаю, что во сне лезть к нему под рубашку и расстегивать брюки - совершенно нормальное дело.

Помощь подоспела вовсе не со стороны стихийных бедствий и правоохранительных органов.

Не успел босс добраться до меня и заглянуть-таки в глаза, как в двери заворочался ключ, а через минуту на пороге склада появился здоровый бородатый мужик - видимо, тот самый Алексей, который помогал Дмитрию Викторовичу в его расследовании.

Обнаружив нас на тюках, он даже не удивился. И тому, что я рядом, - тоже. Он, похоже, вообще мало чему был способен удивляться. Мне бы сейчас его спокойствие!

- Ну как, не замерзли? А что вы так скромно сидите? Надо было пошустрить тут. Вон у кладовщика в подсобке и чайник, и кофе, и сахар, и пледы какие-никакие есть... Могли бы с комфортом устроиться!

Никогда ни одному человеку я не была так рада, как этому шумному говорливому бородачу. Необходимость объясняться с боссом прямо сейчас отпала. А потом... потом будет потом. Зачем об этом думать сейчас?

Я сдержанно поблагодарила спасителя, Дмитрий Викторович пожал ему руку, и все закончилось благополучно. Не считая того, что теперь, наверное, я никогда больше не смогу посмотреть в глаза своему боссу. Впрочем, нет. Один раз это сделать все- таки придется.

Отзывчивый Алексей вызвался доставить нас в гостиницу. И это тоже было очень кстати. Я тут же прыгнула на переднее сидение - чтобы не находиться рядом с начальником. Это было бы просто невыносимо.

Но мое везение закончилось сразу же, как только мы выбрались из машины Алексея и вошли в холл гостиницы.

Дмитрий Викторович ухватил меня за плечи и мягко, но уверенно развернул лицом к себе.

- Инна, может быть, мы все-таки обсудим то, что случилось? Или вы и правда теперь собираетесь от меня прятаться?

- Я... - смотреть в глаза босса было невыносимо, но я это сделала. - Простите, но я не могу. Может быть, вы отпустите меня. Домой... Я хочу уехать.

Уехать и разобраться, что происходит в моей чертовой голове! И ведь это уже даже не психоаналитик! Это прямой путь к психотерапевту!

- У меня там... - я не договорила.

У меня там жених, о котором я совершенно не помнила этой ночью.

- Хорошо, - сказал босс. - Отправляйтесь домой.

Вот так просто? Почему-то я почувствовала глубокое разочарование. Оно омыло сердце холодной волной, вынуждая плечи окончательно сникнуть. А на что я, собственно, рассчитывала? Что он будет уговаривать меня остаться? Глупо.

- Пересчитывать коробки уже не придется. Местный филиал ждут кое-какие кадровые потрясения, но с этим я вполне справлюсь сам. Так что вы правы, отправляйтесь домой в офис, будете держать круговую оборону и объяснять всем, почему начальство отсутствует.

Он улыбался своей обычной улыбкой, будто подписывал молчаливое согласие считать инцидент исчерпанным.

- Спасибо.

Я даже толком не знала, за что говорю спасибо. To ли за то, что отпускает меня из командировки на день раньше, то ли за то, что не настаивает и не обсуждает то, что произошло сегодня ночью. Не заставляет меня краснеть и сбивчиво объясняться.