Бедная Лялька, для нее это точно шок.

— П-привет. А что это вы тут делаете?

Я давно повернулась на голос сестры и замерла, не зная, что сказать. Дело спасает Воробышек. Он садится в кровати и хмуро сдвигает брови.

— Ты кто? Дочь сумерек или исчадие ада? Отвечай!

— Я Оля, — растерянно бормочет Лялька.

— А я — Ваня. А теперь, когда познакомились, кыш отсюда, Оля! И в следующий раз входить только по стуку, поняла?

— Д-да.

— Я сегодня Катю забираю, так что никаких заданий и старых мегер, у нее выходной!

Лялька тенью выскальзывает в дверь, тихо притворив ее за собой, а я закрываю лицо ладонями. Смеюсь, потому что… ну что еще остается делать?

— Ванька, ты сошел с ума!

— Ничего, пусть привыкает, что у ее сестры есть своя жизнь и своя территория. И парень, который эту территорию охраняет. А если бы мы с тобой занимались не вуайеризмом, а любовью? Знаешь, тут и про дверь запросто можно забыть!

— Чем? — я изумляюсь такой откровенности, а сердце пропускает удар.

Ванька встает и подходит ближе. Встав передо мной, берет в руки косу и медленно ведет по ней ладонью вниз, задерживая пальцы у моей груди. Он значительно выше меня и я чувствую у виска шепот горячих губ, которые опаляют кожу пламенем. Так же, как грудь — легкое прикосновение костяшек пальцев.

— Черт, детка! Ты меня завела. Я теперь буду думать о тебе все ночи, обещаю. И не только думать, — он шепчет это в ухо, прижимая меня к шкафу. — Ты ведь понимаешь, о чем я, Умка?

Что? Да уж, Воробышек за словом в карман не лезет. Скромность — не его добродетель. Да он для меня сплошной стресс!

Я хватаю с полки первую попавшуюся футболку, комкаю ее и, хохоча, запускаю в грудь отшатнувшемуся парню.

— Ах ты, пошляк! — гляжу на довольно скалящуюся физиономию и запускаю еще одну. — Не понимаю, и понимать не хочу!

— Врешь!

Но он тоже смеемся, а затем наши губы встречаются. Надолго. До тех пор, пока тяжелое дыхание не заставляет сделать один вдох на двоих. Сегодня мы зашли дальше, чем всегда, я ощущаю жесткие от желания ладони на голой спине и вижу по Ванькиному взгляду, как тяжело ему их от меня оторвать.

— А теперь одевайся, Очкастик, пока я тебя не съел! Лучше уж подожду на улице!

— 44 —

POV Воробышек

Вот это встряска! Всего хватило с лихвой! Как только не заорал, когда увидел на себе чертового паука — не знаю. Кажется, сердце остановилось от взгляда домашнего питомца.

Ну и Очкастик, с ней не соскучишься. Мелкая любительница провокаций, террариумов и огромных пауков. И белых бикини, м-да. Я не шутил, когда говорил, что бессонные ночи мне обеспечены. Но мне все нравится. Нравится эта, ни на кого не похожая, девчонка с линией гордых скул и упрямым ртом. Ум в глазах в сочетании с просыпающейся сексуальностью — определенно мой коктейль. Хоть бы удержаться и не разбудить все это в ней раньше времени. Но удержаться сложно, когда понимаешь кожей: она сама хочет и отзывается. Увидеть ее без одежды в закрытой комнате было неожиданным подарком, и я его оценил. Длинные ножки и аккуратная попа вызвали жар в паху и если бы не сестра…

Спасибо Ляльке, остудила пыл.

Я жду ее на улице и встречаю с улыбкой — моего горячего ботаника, вдруг зардевшуюся, при взгляде на меня. Катя Уфимцева — вкусный орешек, и я еще раз напоминаю себе, что надо бы держать свои загребущие руки подальше. А вот ее руки — нежные ладони с тонкими пальцами — встречаю на себе с радостью. Мне это просто нравится, без всяких мыслей. Я, спортбайк и она — крепко прижавшаяся к моей спине Умка.

Так вот, значит, как оно: чувствовать свою девчонку?

Мы пролетаем город, Новотрипольское шоссе, и едем знакомой дорогой в Черехино — загородный элитный район частных коттеджей. Проезжаем центральную улицу с дорогими особняками и машинами, дома заканчиваются, и впереди раскидывается зеленый парк загородного поместья Романа Градова — негласного хозяина города, — огражденный высоким кованым забором и ельником. Подъезжаем к главным воротам, возле которых нас встречает охрана.

Очкастик напрягается. Сильно. Мы уже остановились, но девчонка не отпускает меня, продолжая крепко держать под грудью.

— Ты правильно думаешь, Катя, что это неспроста. Здесь живет Большой Босс — страшный мужик. Во всяком случает, я могу так судить, зная, как его все уважают и боятся. Как думаешь, если я предложу ему тебя украсть и сделать на тебе состояние, он согласится? Ты же у нас будущий светоч науки, а тут так легко замести следы.

Вокруг нас тихо, ни души, охрана, завидев меня, уже распахнула ворота… Я сегодня прошел проверку ревностью и Семеном и не могу удержаться от ответной провокации.

Но напугать Умку не удается.

Она обнимает меня за шею и говорит вполне спокойно, со знакомой рассудительной ноткой в голосе.

— Идея неплохая, Звездочет, но ты заведомо прокололся на звонке моему отцу. Он знает, где я и с кем. И если я ему сегодня еще три раза не перезвоню, он не на шутку рассердится и оторвет за меня уши не только тебе, но и твоему страшному Большому Боссу. Будет Босс еще страшнее! Вань, — спрашивает Очкастик, — а что мы тут делаем?

На этот раз решаю ответить честно:

— Приехали взять вещи, необходимые для ночевки в лесу. Палатку, спальники, еду, ну и тачку. Не переживай, своей у меня нет, зато есть права! Здесь живет моя семья, Катя. Мама.

— Она здесь работает? — удивляется Умка. — Так далеко от города!

Да, поместье Градова впечатляет размахом. Такого точно в журналах не увидишь. По крайней мере пресса предпочитают молчать о подобных имениях.

— Ну, не совсем. Она у нас здесь жена хозяина.

— То есть, ты хочешь сказать, что вот это все — дом твоего…

— Отчима, Очкастик! Но он нормальный мужик на самом деле. Я не люблю распространяться о нашем родстве. Не хочу, чтобы люди видели не меня, а фамилию Градов. Ладно, поехали!

Я завожу мотор, с ревом стартую с места и проезжаю мимо охраны, мчусь на мотоцикле по главной аллее к дому — трехэтажному особняку в колониальном стиле с белыми высокими колоннами и портиком с массивным фронтоном.

Территория поместья огромная. Здесь разместился парк, пруд, большой гараж и даже собственная конюшня с паддоком. Летний фонтан. Мне здесь нравится, когда-то этот дом произвел на нас с братом неизгладимое впечатление. Ну еще бы, после крошечной хрущевки-трешки в маленьком городке, провинциальным мальчишкам он показался сущим раем. Но Илья прав. У меня должна быть своя жизнь, хозяином которой буду я сам, иначе все это однажды может сломать мне хребет так же легко, как сломало Яшке.

Сейчас его здесь нет, мы не виделись больше трех лет, но это его выбор — выбор старшего сына Биг Босса жить в каком-то захолустье, и мы с семьей его уважаем.

Я останавливаю свой спортбайк возле широченного, выступающего полукругом крыльца, беру Очкастика за руку и веду по мраморным ступеням в дом. Провожу мимо дворецкого, который читает на стуле какой-то журнал, но, завидев меня, успевает распахнуть двери.

— Иван? Здравствуй. Какой ты шустрый… Давно не виделись!

На самом деле он куда шустрее, что с его зарплатой вполне оправдано.

— Почти две недели, — приветствую мужчину рукопожатием. — Добрый вечер, Кирилл! В доме что, гости? — догадываюсь.

Дворецкий не всегда у дверей (по дому всегда хватает дел), но в ближайшее время особых семейных торжеств не предвидится, а значит у отчима, скорее всего, деловая встреча с партнерами.

— Да, — отвечает мужчина. Он кивает вглубь дома и важно замечает, вскинув густые брови: — Как всегда важная встреча!

— Ясно. Идем, Катя!

Мы минуем с Очкастиком холл, проходим галерею с картинами, и входим в центральную часть дома. Здесь находится главное украшение особняка, гордость Градова и вершина мысли архитектора — круглый двухуровневый зал с красными колонами и китайской росписью на стенах и потолке, выполненной в стиле старых восточных гравюр и украшенной позолотой. С центра высокого круглого свода, расписанного под рассветное небо, спускается хрустальная люстра — огромная, многоярусная, сверкающая, как ниспадающий водопад.

У девчонки путаются ноги, и открывается рот.

— О, Боже. Какая красота-а! Вань, — она не замечая того, теснее прижимается ко мне, вскинув голову, — неужели это все хрусталь?!

— Не сомневайся, Катя. Он самый! — я приостанавливаюсь, давая Умке хорошенько осмотреться вокруг.

Я еще не приводил в этот дом ни одну девчонку и для меня это тоже впервые — чувствовать ответственность и радость от ее близости и присутствия в доме, в котором живет моя мать, а значит, и часть меня.

Я обнимаю Очкастика, а она щебечет дальше.

— Вань, я думала, что наше «Седьмое небо» — самое красивое здание. Но этот дом — просто сказка! Да здесь же потеряться можно!

— А вот это запросто! Здесь еще помимо двух верхних этажей есть цокольный этаж и два крыла. Так что держи меня за руку. Говорят, в особняке Биг Босса даже привидения водятся!

— И почему я не удивлена?

— Наверно, потому, что я всегда говорю только правду?

Умка улыбается, но вдруг виновато отворачивается, словно я чем-то ее смутил. Ничего не говорит, но продолжает идти рядом, рассматривая любопытным взглядом красоту вокруг.

— Катя, все хорошо? — беспокоюсь я.

— Да, Ваня, все хорошо, — пожимает она мою руку. — А куда мы идем?

— Экскурсию по поместью я обещаю провести для тебя в дугой раз — поверь, здесь есть на что посмотреть. А сегодня у нас с тобой на повестке вечера лес и шумная компания студентов, поэтому мы идем сейчас в мою комнату! И если ты меня очень попросишь, обещаю лично развлечь тебя стриптизом.

— Чем?! — изумляется Очкастик, да так, что ей приходится поправить очки.