Если бы очки уже не съехали на лоб от поцелуев, они бы совершенно точно съехали сейчас.

— В-вань?

— М-м? — я оторвала губы от его губ, и он тут же переключается на шею.

— Ну и как? Ты там что-то нашел?

Ванька замирает и вдруг обнимает меня, не громко, но от души смеясь.

— Кать, обожаю твое чувство юмора. А ты как думаешь?

— Если честно, я боюсь даже думать.

Он смотрит мне в глаза, удерживая взгляд. Его рука лежит на пояснице, и Воробышек ощутимо проводит большим пальцем по позвоночнику, заставляя меня прогнуться ему навстречу. Дышит в губы, в то время как пальцы другой руки, легко сжав грудь, находят упругий сосок. Он проводит по нему пальцем и меня пронзает такой сильной вспышкой желания, что приходится невольно охнуть и зажмуриться.

— Тихо, Умка, мы здесь не одни, — Ванька наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. — Тихо, моя девочка. Мы не одни, но так будет не всегда, и тогда уже только ты сможешь меня остановить, чтобы я не нашел и все остальное.

— Я… извини, — я так сильно впилась в его плечи, что не могу разжать ладони.

— Я знаю и чувствую то же самое.

Он коротко целует меня и, прежде, чем убрать руки из под футболки, умело застегивает бюстгальтер.

— Пора исполнять обещанное, Умка.

— Ты о чем? — ну вот, я не сгорела, я дышу и смотрю. И кажется, даже способна говорить.

Я только сейчас замечаю движение у костра и понимаю, что в кругу что-то происходит. Танцуют парень и девушка, и очень горячо танцуют, насколько я в данный момент вообще способна о чем-то судить.

— О стриптизе, конечно. Подожди, только успокоюсь немного. И не вздумай ерзать, Очкастик! — серьезно предупреждает Ванька. — Иначе я доберусь до твое попы, так же быстро, как до груди! И тогда мы уедем отсюда прямо сейчас!

Воробышек пересаживает меня на бревно, встает, а я ощущаю вдруг без него пустоту и такой гулкий стук сердца, словно спустилась с американской горки. У-у-ух, и что это было? Слышу, как его окликают друзья и понимаю, что Ванька откликнулся первым, это просто я оглохла.

Но разве можно не забыть себя, когда он рядом? Выстоять против его рук? Не ответить синим глазам и твердым губам, так смело меня познающим? Нет, мне это не под силу. И не важно, что я могу цитировать Шекспира и Ницше, сколько знаю языков и насколько сильна в физике, перед чувством к этому парню я бессильна. Обычная девушка с самым обычным сердцем. И сейчас оно бьется от пережитых ощущений только для него одного.

— Давай, Воробышек! Мы ждем! Давно ты здесь не отжигал!

— Ванька, давай!

— Птиц, утри нос Димычу! А то Борзов совсем оборзел!

— Эй, Береза! Я запомню!

Да это же батл! — понимаю я, когда замечаю, как парни петушатся друг с другом, заводя народ. Импровизированный, под гитару, но батл!

Незнакомый парень, которого все называют Димычем, вступает в круг у костра под громкие гитарные аккорды R&B мелодии. Я слышу отдаленно знакомые ноты, но что это за композиция — сказать не могу. На парне шапка-носок, сдвинутая на затылок, широкий свитшот с капюшоном, мешковатые джинсы и кеды. Парень танцует привычный ему хип-хоп, двигается умело и стильно… Да классно он двигается! И, кажется, всем нравится.

Но мне только так кажется. Я это понимаю, когда ему на смену выходит Воробышек.

За одну только Ванькину улыбку ему уже можно отдать победу в этом дружеском танцевальном споре. Он это знает, и выходит в круг уверенно, перекинувшись с Лавром и Сашкой парой фраз. Ребята берут гитары, и Гай, перевернув свою гитару грифом вниз, начинает настукивать на нижней деке ритм. Лаврик пробует аккорд, еще один… Поймав мелодию вступает громче, уверенней… И мы все здесь собравшиеся срываемся на возгласы, узнав самую известную композицию Майкла Джексона.

— Билли Джин?! Серьезно?! — я вскакиваю, поворачиваюсь к Никите, но вижу, что он и сам удивлен не меньше моего. — Но разве можно ее станцевать под гитару?

— А вот это мы сейчас посмотрим!

На Воробышке белая майка, спортивные штаны и кроссовки. Он коротко свистит Березе и тот бросает ему бейсболку. Иван тут же ловит ее красивой, сильной рукой, убирает челку и надевает на голову. Улыбнувшись мне, сдвигает бейсболку низко на глаза.

Ванька сильный и гибкий, с тонкой талией, широкими плечами и узкими бедрами. Лаврик с Гаем задают мелодию, и бедра Воробышка начинают двигаться в известном провокационном жесте Джексона, когда рука лежит низко на поясе брюк, прикрывая пах, и только бедра живут собственной жизнью, опускаясь и поднимаясь…

Он вскидывает руки и легко проворачивается вокруг себя, сбрасывая бейсболку… а дальше. А дальше просто невозможно оторвать глаз, потому что исчезает Майкл и появляется подвижный Воробышек с любовью к хип-хопу и уличному танцу. С улыбкой, смуглыми плечами, освещенными огнем, и телом, послушным музыке и танцу.

И Воробышку, похоже, по силам все. И даже намертво приковать к себе взгляды.

— Разогрелись? — обращается Ванька к компании, не переставая двигаться. — А сейчас небольшой стриптиз для моей девушки! Катя, это для тебя!

Длинная челка падает на глаза, взгляд смотрит прямо, он снимает майку, как настоящий мужчина, одним движением отбросив ее в сторону. Красивое тело, красивый парень и я, также как все остальные девчонки, затаиваю дыхание, предвкушая открыть это тело еще больше своим глазам…

Только танцору под силу так эффектно раздеться, и когда Ванька остается в одних боксерах, я закрываю ладонями пылающие щеки, стараясь не смотреть ниже пояса, потому что этот сумасшедший Птиц весь танец не сводит с меня глаз и заканчивает его, оказавшись рядом.

— Ну как, Очкастик? Тебе понравилось? — заключает в кольцо своих рук, не обращая внимания на одобрительные крики вокруг нас.

— Очень! — признаюсь. — Но в следующий раз, Воробышек, — встаю на носочки, чтобы приникнуть к его уху, — предупреждай заранее. Я возьму метлу и разгоню всех девчонок. Я, конечно, подозревала, что ты отчаянный, но насколько безумный, узнала только сейчас!

Мы целуемся, и у меня кружится голова. Невероятный вечер, невероятная ночь. Я осмелела и больше не чувствую скованности. Танцевал Ванька, а под его взглядом раскрепостилась я.

— Эй, Птиц, так нечестно. Ты ударил под дых! Это все трусы от Calvin Klein, а не ты! Кстати, все оценили размер. В следующий раз бери трусы на позицию больше, чтобы нигде не жало.

Парни смеются, Ванька одевается, а я отвожу взгляд.

— Извини, Димыч, и не завидуй. Ничего личного, — улыбка никуда не делась и снова витает на губах Воробышка. — Я просто сдержал обещание. Все остальное, Борзов, не твоего ума дело. — Он хлопает парня по плечу. — И позиция тоже.

— 48 —


Парни смеются, Ванька одевается, а я отвожу взгляд.

— Извини, Димыч, и не завидуй. Ничего личного, — улыбка никуда не делась и снова витает на губах Воробышка. — Я просто сдержал обещание. Все остальное, Борзов, не твоего ума дело. — Он хлопает парня по плечу. — И позиция тоже.

— Ну да, конечно, — не спорит тот. — Я так и понял!

Через полчаса он снова подойдет к нам — мы уже успеем вернуться к своей палатке и костерку, чтобы спросить: не видели ли мы его сестру.

— Парка с Наташкой пропали. Уже больше часа их никто не видел, а телефоны не отвечают. Ребята, надо помочь с поисками, — просит парень, — кажется, девчонки заблудились. О худшем и думать не хочу. Эта часть леса и так далеко от дороги, а еще и речка. Лариска здесь вообще первый раз.

— А домой они сорваться не могли?

— Не думаю, ключи от машины у меня. Наташка приехала на мотоцикле с Костей. Нет, сами бы они не выбрались к дороге.

— Конечно, Дима. Пошли!

Дело серьезное, этот парень Борзов по-настоящему обеспокоен пропажей сестры и ее подруги, и Ванька с друзьями схватываются на ноги. Парни уходят за Борзовым первые, а Воробышек ныряет в палатку за фонариком. Отыскав последний, застегивает на входе молнию и оборачивается ко мне на ходу, чтобы сказать:

— Катя, я скоро вернусь! Никуда не уходи! А лучше спрячься в палатку и дождись меня там! Надеюсь, мы недолго!

Что? Я растерянно смотрю им вслед.

Он догоняет друзей, и они все вместе исчезают в лесу, оставляя опушку непривычно пустынной и тихой. Все произошло так быстро — новость, пропажа, поиски, что я только с уходом Ваньки по-настоящему ощущаю холод общего беспокойства, опустившийся на поляну. Эта смена настроений — переход из состояния покоя в состояние тревоги, не дает не то что спрятаться в палатку, а даже с места сойти!

На опушке остаются одни девушки — человек семь, и с уходом парней вся атмосфера магического вечера блекнет, превращаясь из вечеринки на природе в темную и прохладную ночь, пронизанную ожиданием, комариным писком и тягучей сыростью, которая поднимается от еще непрогретой летом земли.

Парни углубились в лес и уже не понять: откуда слышны их крики, а свет от десятка фонариков включенных гаджетов, пропадает почти сразу же, отрезанный от нас густыми сучьями и пересеченной местностью. Да и не такие они мощные в телефонах — светодиоды, чтобы плотным лучом света долгое время освещать темноту. Надолго заряда точно не хватит, а нормальные фонари только у двоих. Если девчонки и правда ушли дальше, чем следует и потерялись, низина и затянутые густым лиственным подлеском овраги не пропустят свет. А крики, разлетающиеся эхом, могут дезориентировать.

Их нет уже очень долго. Часы телефона показывает, что парни отсутствуют всего сорок минут, но мне кажется, что прошло часа три не меньше.

Господи, да хоть один из них когда-нибудь в своей жизни искал заблудившихся в лесу? Никто не взял ни топорика, ни веревки. Эх, сюда бы пса-следопыта! Вот, кому поиск пропавших по плечу. Точнее, по нюху!