- Я первый! - оповестил всех Матвей, подтягивая огромный оранжевый резиновый круг к самому обрыву и поворачиваясь к своей девушке. - Милая, ты садишься впереди!

     Инга, с совершенно не вяжущимся с её обликом холодной, самоуверенной красотки восторгом, спрятала под белую шапочку выбившуюся прядку волос и уселась туда, куда показывал её парень.

    Я с ужасом наблюдала за тем, как он разместился позади неё, как что-то долго шептал Инге на ухо, а потом скомандовал Денису, и тот с силой толкнул их камеру сзади! И они понеслись по пологому, хоть и достаточно высокому, склону со скоростью ветра! А я понять не могла - хочу ли я отправиться вслед за ними или всё-таки больше боюсь!

     Снежана пищала от восторга, Николай смеялся и комментировал полёт влюблённой парочки:

    - Снежаночка, теперь мы с тобой? - теперь уже вторая ватрушка стояла на самом краю горы. И мое сердце в предчувствии билось так яростно, что казалось, будто Денису, стоящему рядом, это слышно! - Не переживай! Я управлять ею буду, а ты просто наслаждайся!

     Матвей и Инга пролетели далеко, и отсюда, с высоты, казались мне маленькими муравьями, барахтающимися в снегу и еле видимыми с высоты моего роста.

     - Пора? - в нетерпении спрашивала Снежана.

    - Сейчас Матвей и Инга уйдут с траектории нашего полёта и будет пора. Во-о-т! Садись, Снежаночка! Так! Ноги чуть сдвинь, и... ну подвинься к краю немного... Умница! Снежаночка, если что, падай на меня, только аккуратно - не придави... Да-да, именно там, где ты сейчас упираешься, не придави...

    Денис, не дожидаясь команды от Николая, сразу, как только они уселись, резко толкнул камеру, и с диким криком ещё одна пара участников катания понеслась вниз по склону! А сам Плетнёв повернулся ко мне:

    - Ну что, Шевцова, вот мы и остались наедине!

   Прозвучало как-то пугающе...

    - Я надеюсь, ты не собираешься меня сбросить с этого обрыва?

    - Собираюсь. Вместе с собой. Но сначала... Боишься ехать? - он шагнул  ближе и поймал мой взгляд. И я перестала замечать мороз, кусающий щеки, я забыла о горе, с которой нам предстояло съехать, я почти не обращала внимания на странный незнакомый шум - далекий еле слышный гул, словно где-то там, за горами, за лесом, растущим  у их подножия, едет по каменному тоннелю какой-нибудь КАМАЗ. Я видела только теплый взгляд, словно касающийся моего лица, словно трогающий его...

    - Боюсь, - честно выдохнула в ответ.

    - Не бойся, я с тобой, - конечно же пошутил он, но это прозвучало вовсе не как шутка! Это прозвучало, как обещание защитить, спасти на самом деле. Только от чего? Или от кого?

    Он подошел ещё ближе, и я, не смея отвести от него глаз, наблюдала, как медленно поднимается мужская рука, на которой почему-то нет перчатки, как она гладит мою щеку, едва касаясь, но при этом настолько нежно, настолько ласково, с таким чувством, что я понимала - спасёт и защитит! И мне не нужно бояться ничего, пока он со мной. Только вот Снежана же просилась ночевать с ним! Согласился или нет? И что он, на два фронта работает, что ли? И я уже готова была отступить, отшатнуться, разорвать физический контакт, как Денис заговорил:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    - У меня к тебе есть предложение... Согласишься, так и быть, мы с тобой съедем по самому безопасному пути! А если откажешься...

    - Давай уже предложение свое! - снизу, издалека, нас уже звали - орали на всю вселенную!

    - Ты на сегодняшнюю ночь уступишь свою комнату Снежане.

    - Что? А я... А я куда? - неужели в гостиницу? И есть ли они здесь вообще!

    - А ты, естественно, со мной и мальчишками ночевать будешь.

    - На одной кровати?

   - Обещаю, тесно не будет. У меня есть пара идей на этот счет...

44 глава. Денис

    Шевцова смотрела на меня ошарашенно, как будто ждала совершенно другого предложения. Ну что я еще мог сказать? "Забери мальчишек к себе, а мы со Снежаной повеселимся?" Или: "Ехала бы ты, Наташка, домой?"

    Я и Снежану-то не отправил обратно к её друзьям или папику (с кем там она сюда отдыхать приехала?) только потому, что вдруг понял - у меня есть замечательный предлог Наташку окончательно переселить в свою комнату! Более того - в свою постель! Планы нужно уметь вовремя корректировать! Раз уж с Вельским такой пролет случился, раз уж уступить Коле я ее физически не могу, а потерять бизнес совсем не хочется, то... нужно забыть о своем обещании никогда, ни при каких обстоятельствах, больше не заводить серьезных отношений и попытаться! А что? И "Экстремальную" спасу и с Шевцовой пересплю!

    Не знаю, какая из этих двух идей мне нравилась больше, но, додумавшись до них, я успокоился! Хорошее настроение возникло буквально из ниоткуда, и в голове сразу же созрел замечательный план. И даже был продуман - в моей спальне имеется небольшой диванчик для одного из мальчишек, а для второго перенесём аналогичный из комнаты Алëны. Не дождавшись от Натальи ответа, я продолжил:

     - Ей некуда идти - разругалась со своими друзьями. Я ж не выгоню в такой мороз бедную девушку на улицу?

     Снизу, буквально от подножия горы, куда доехали предыдущие две пары, призывно махали руками, хохотали и кричали нам. Слов не разобрать, но и без этого было ясно, что зовут к себе, заставляют скатиться вслед за ними! Но Шевцову нужно было "дожать" - подтолкнуть совсем немного к тому, чтобы согласилась! И я "дожал":

    - Торжественно клянусь вести себя прилично и рук не распускать, - по-детски скрестив за спиной указательный и средний пальцы левой руки, показал ей, подозрительно улыбающейся, глазами на нашу камеру. - Карета подана! Прошу садиться!

    И она не возразила! Не разразилась гневной тирадой о том, что спать со мной... точнее, в моей комнате не будет! Робко взглянула на меня из-под длиннющих ресниц и тут же опустила глаза. Понять, чем вызвано ее смущение, почему не скандалит, не пытается "укусить" меня, пошутить, поругаться, как раньше, я пока не мог - времени не хватало подумать. Но варианта было всего два. Либо боится ехать с горки и ни о чем другом сейчас просто думать не может. Либо она не против переехать в мою комнату, и даже может быть, сама этого хочет!

    Наташа подошла к ватрушке, потыкала указательным пальцем, обтянутым белыми махровыми перчатками, в камеру и с надеждой подняла на меня, ставшие почему-то огромными, синие глаза:

     - Дени-ис, пожалуйста, давай не поедем!

    - Как это не поедем? Поедем обязательно! Но ты помнишь про безопасный маршрут?

    - Хорошо.

    - Что хорошо?

   - Я согласна к тебе переехать. Только давай немного спустимся вниз так, ногами? А с серединочки сядем и поедем? Тут же обрыв отвесный просто!

    - Никогда бы не подумал, что ты - такая трусиха! Шевцова, ты меня разочаровываешь! - радуясь в душе ее трусости, рассмеялся я. - Садись уже! Доверься мужчине! Мы отсюда постоянно, каждый год, ездим и, как видишь, все живы! На санках, что ли, в детстве не каталась?

    - Каталась. Но это ведь не гора! Это - горища!

   - Садись! Иначе сам посажу! Мы во-он в ту сторону, сбоку поедем. Там склон более пологий, обрыва нет.

   - Там гора ближе...

   - До горы мы точно не дотянем, не бойся! Это только кажется, что она близко, но на самом деле это не так!

   Она решилась - подошла и неловко примостилась впереди на камере, практически на самом ее конце.

    - Ох, Шевцова-Шевцова! Ты серьезно думаешь, что так сможешь удержаться и не вывалиться? Да на первой кочке вылетишь... из седла!

    - Я вообще не хочу ехать!

   Оттолкнув камеру вместе с Натальей чуть в сторону от того пути, по которому проехали остальные, я уселся позади нее и, обхватив ее за талию, резко притянул к себе. Мороз крепчал. Вдалеке, в поселке, который был справа от нас, уже загорелись фонари. Внизу все еще орали, предвкушая наш будущий полет. А впереди меня ждал... замечательный вечер в хорошей компании и еще более замечательная ночь с Наташкой, которая на это только что сама согласилась! Она вцепилась в мою руку, обнимающую за талию и, взглянув сбоку в ее лицо, я увидел крепко зажмуренные глаза, румяные от мороза щечки и прикушенную губу...

    - Наташка, губы обморозишь, - неожиданно хриплым голосом выдохнул прямо в ее щеку. И, прежде чем оттолкнуться и поехать с горы, добавил, чтобы отвлечь ее от неприятных мыслей, от страха. - А они тебе еще сегодня пригодятся.

     Одного сильного толчка обеими ногами было достаточно, чтобы мы полетели с горы на огромной скорости - широкая, покрытая банерной тканью камера, скользила по склону, словно кусок мыла по шелковой рубашке - легко и набирая книзу бешеную скорость! Ветер свистел в ушах!

     Не сказать, чтобы я испытывал восторг, такой, как бывало в детстве, когда с отцом приезжал сюда, в Шерегеш, в дом его родителей, который потом, уже во взрослом возрасте, перестроил в большой двухэтажный коттедж. Но улыбка, несмотря на ветер, упрямо растягивала губы. Только вовсе не потому, что мне так уж нравилось ехать на камере. Больше радовал тот факт, что в Наташкином крике легко угадывалось испуганное "Дени-и-ис!"...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

45 глава. Наталья

        Ветер свистит в ушах, обжигает лицо, особенно нос. А мне жарко! И страшно, и весело, и здорово! К середине спуска я все-таки приоткрываю глаза и прекращаю орать. Такого всплеска адреналина в моей жизни давно не было! Впрочем, наверное, никогда не было... Или было так давно, что я не помню об этом. Я практически лежу спиной на Денисе, крепко прижатая обеими его руками. Он, как стена, как непреодолимая защита, оборачивает меня, закрывает, по ощущениям, такую маленькую, такую беззащитную... И я боюсь признаться себе, что несмотря ни на что хочу, чтобы мы вот так ехали вечно...