- Ч-ч-что?

    Меня словно обухом по голове шарахнуло - что он сейчас мне сказать пытается? Что испугался за меня? За меня? Хотя... Ну, что тут такого, я тоже испугалась за всех - за Дениса, за Наташу, за Колю... И за Матвея, конечно, тоже!

    - Ничего! - буркнул он в ответ и, осторожно вытащив мои руки, щемящие и истерзанные, из блаженного тепла, взял под локоть и поволок за собой. - Пошли быстрее, иначе околеем тут.

    Всю дорогу я и так крутила в голове его слова, и этак. По всему выходило, что Матвей сошел с ума, не иначе! Да он просто в шоке! Успокоительное выпить нужно! Вернемся, дам ему таблеточку...

49 глава. Матвей.

     Я устал. Не физически. Физически, наоборот, нагрузки не хватало - Плетнёву давно нужно было бы отвести в доме место для тренажеров. Чистка снега - вещь хорошая, но мне бы к ночи убиваться так, чтобы не думать о том, где Инга ночует... и с кем. До вчерашней ночи был уверен, что с Плетнёвым. Она уходила, а я метался по комнате, очень ясно представляя себе, как он ее трахает! А тут вдруг оказалось, что она внизу, в гостиной, на диванчике возле елки спала...

     О чем думал по ночам, расхаживая по комнате взад-вперед? Убить Дениса хотел! Потом убить ее! Потом курил в приоткрытую форточку, хотя уже давно пытался бросить, и даже почти сделал это! Но эта... доведет меня - и пить начну скоро!

     А сейчас видел слёзы ее - и готов был простить ей этот проклятый для меня год,  и даже отношения с боссом мог бы простить! Видел ее слезы и гнал прочь мысль о том, что она из-за него, из-за Дениса плачет, переживает о нем!

     Неужели не видит, дурочка, что он ее использует просто - спит с ней, а сам без ума от Шевцовой! И обидно за Ингу мне было! И хотелось взять за плечи и встряхнуть так, чтобы мысли о Плетнёве выскочили из ее головы!

    Но, если по-честному, я понял именно там, на горе, когда с ужасом смотрел на то, как громадная масса снега накрывет маленькие фигурки Дениса и Натальи, что он вполне мог посадить с собой Ингу... И она бы поехала! И нельзя, некрасиво так, я ни в коем случае не желал зла боссу - он же не виноват, что Инга, как проститука последняя, готова под него ложиться по первому зову! - и уж тем более не желал зла Наталье! Уж ей-то я вообще всей душой сочувствовал - втянули несчастную в такое опасное дело! Но совсем чуть-чуть рад был, что не посадил он с собой эту дурочку, мою дурочку... И она цела и невредима!

    Во время бешеной пробежки за лопатами я думал о том, что мог ее потерять! Что она могла там, под снегом оказаться! И, вполне возможно, у меня больше не было бы возможности видеть ее, пусть мельком, ради игры, ради работы нашей, иногда касаться ее. У меня больше не было бы никаких шансов быть рядом с нею - такой неприступной для меня, такой красивой, такой дерзкой и такой беззащитной и несчастной, какой она мне показалась, когда пыталась зачем-то отцепить, оторвать от куста камеру.

     Она еле шла - не понимал, в чем дело вообще, в шоке что ли? Ноги заплетались, то и дело начинала отставать, на шаг на два сбивалась, опустив голову, сжавшись, ползла со скоростью улитки за мною. Я был уверен, стоит только отпустить, сядет в снег и будет сидеть, уставившись в одну точку.

     Снежана и Коля уже скрылись в доме, с крыльца которого навстречу шагнул Иван, растерянно глядя на нас:

    - Ребята, как же так? С вами-то всё в порядке?

   - Нормально, - выдавил я из себя.

    - А Денис с Натальей?

   - Они в больницу полетели со спасателями, но так... целы вроде.

  - Может, поехать к ним нужно - вещи там отвезти? Тут такси вообще можно найти? - переживал Вельский.

    - Завтра утром и поедем. Я думаю, тут в больнице местной их устроят как-нибудь на ночь.

   Пропустил Ивана вперед, а Ингу, наоборот, остановил в теплом коридорчике, опасаясь трогать руки - они у неё были красными, обветренными - она в какой-то момент потеряла перчатки, а я не заметил! И когда натянул на ее руки свои, на обратном пути, было уже поздно. Сам не знал, что именно хочу ей сказать. Просто придержал, не давая войти в блаженное тепло дома. А она подняла свои глазищи - испуганно, устало посмотрела, ничего не говоря.

     - Инга, ты иди в спальню. Я чаю тебе принесу, обработаем твои руки. Может..., - как через себя переступал, говоря это, но не мог по-другому, сейчас не мог. - Поесть хочешь?

     - Ничего не надо, - и все, и ни "спасибо, Матвей", ни "конечно, приходи"!

    Скрипнув зубами, открыл перед ней дверь, пропуская в дом - пусть делает, что хочет! Но она, что-то прошептав на ухо выбежавшей навстречу Алене, пошла наверх! Я стоял столбом и понять не мог - мне делать так, как я ей сказал или все-таки "ничего не надо"? Да пошла она! Ненормальная баба!

    "Хочешь ей помочь, блядь, а она ерепенится!" - говорил я себе мысленно, подойдя к столу в гостиной, где все собравшиеся бинтовали Коле разодранный в кровь палец.

     - Матвей, может, я тебе чем-то помочь могу? - хлопотала Алена.

    - Ален, сделай горячий чай, а!

    - Конечно! Сейчас!

    - Позовешь тогда, я у себя буду.

   - Я принесу...

   ... В комнате было тихо. Она почему-то вместо того, чтобы греть свои руки, лежала на диванчике, свернувшись калачиком. Ну, дурочка и есть! В ванной быстро набрал в тазик теплой воды и принёс в комнату.

    - Садись! - скомандовал ей, уверенный, что начнет спорить и не подчинится.

    Но она села.

   - Руки сюда давай! - поставил таз прямо на диван рядом с ней и, осторожно прикасаясь, опустил туда ладошки. Всегда аккуратные, красивые наманикюренные ногти были сломанные и грязные. Пальцы в царапинах и крови - пока я за лопатами бегал, она голыми руками снег рыла! Спасала Дениса... Последняя мысль больно кольнула сердце. Еле сдержался, чтобы не зарычать на неё снова. Вот интересно, о чем думает? Посмотрел в лицо. И она вдруг закусила губу и пожаловалась:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    - Больно...

    И я сам не понял, как и для чего это сделал! Наверное, просто пожалеть хотел. Что ж ещё? Только очнулся уже в тот момент, когда, нагнувшись, осторожно целовал её в губы.

50 глава. Инга

     "Я - сильная. Я зарабатываю. Я все умею. Я красивая, умная... Я - сильная. Очень сильная. Мне не нужна ничья помощь," - эту глупую мантру повторяю по кругу десятки раз. Ровно столько, сколько успеваю, пока не открывается дверь в комнату. Пока не заходит Звягин.

    Настороженно всматриваюсь в его лицо. Зачем пришёл? Его странные слова с предложением помощи не вызывают доверия - это он-то хочет помочь мне, той, кого иначе как шалавой не зовет? И с чего это вдруг такая доброта? Потому что я себе руки поцарапала? А два месяца назад, когда чуть не умерла от воспаления лёгких, он даже не позвонил ни разу! А ведь все звонили! Алена и Денис так вообще каждый день! А он ни одного разочка не позвонил! А я так ждала...

     Матвей ушёл в ванную. А, ну понятно - мыться будет! Мне бы тоже нужно, да только ни сил, ни желания нет. А теперь, когда он в ванной засел, так тем более не получится - час пробудет там, пока на себя, красивого, не налюбуется... Привычно ругала Матвея про себя, привычно критиковала и также привычно злилась на него.

    Но что-то странное, неуловимое, другое, непривычное, уже крыльями бабочки порхало в сердце! Словно предчувствие какое-то, волнение. И горько было, и странно - казалось, что-то непременно случиться сейчас должно! А что? Я не знала и не догадывалась даже.

     А когда Матвей вышел из ванной с тазиком в руках и понес его ко мне, я была ошарашена примерно также, как совсем недавно на горе, когда увидела лавину! Сердце чуть из груди не выпрыгнуло - даже на секунду подумалось, что он сейчас меня обольет (ну, вроде бы как накажет за что-то!) Но оказалось, что Звягин по какой-то необъяснимой милости решил позаботиться обо мне! Не иначе как плату потребует потом! Какую только?

     Руки, опущенные в теплую воду, щипало и жгло, и я с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать снова. Дважды за вечер в его присутствии - это уже перебор. Я пыталась анализировать, что же происходит сейчас. С точки зрения психологии разобраться хотела. Но если поведение других людей, большинства наших клиентов, сотрудников агентства, я могла объяснить, понять и разложить по полочкам, то Матвея Звягина мой мозг отказывался понимать!

     Я никак уяснить не могла, за что он меня так ненавидит и с какой стати вечно придирается и доводит до белого каления! Ревнует? Так почему бы тогда не наладить со мной отношения? Разве я  как-то давала понять в самом начале, тогда, после нашей ночи с ним, что не хочу с ним встречаться? Разве отшивала его? Он ведь ничего и не предложил, а навязываться я не могла...

    Вот и сейчас он смотрел  на меня, я грела руки и не смела поднять глаз. А потом все-таки подняла (дурочка!) и увидела полный сочувствия взгляд! Губы моментально задрожали, как всегда бывает, когда тебя кто-то жалеет, если вдруг с тобой что-то произошло... И я, как ребенок, пожаловалась ему, чтобы объяснить свое состояние - тот факт, что вот-вот снова разревусь:

     - Больно!

     И ждала от него чего угодно, только не нежности! И ласковое прикосновение его теплых губ к моему рту было для него нехарактерно, непривычно! Он привык грубить и дергать, оскорблять и обижать своими мерзкими предположениями! А тут вдруг ладонями обвил мое лицо и не пытается даже добиться продолжения - просто целует, едва касаясь губ, просто поглаживает большими пальцами мои щеки... и это так приятно, это так... волшебно. У меня руки болеть прекратили! Да я вообще забыла о том, что у меня руки есть! И поняла, что как есть, мокрыми, не отряхнув их даже, уже вцепилась в его свитер, уже сама тяну его к себе, только когда дверь распахнулась, и с порога донесся Алёнин голос: