Ксюша Иванова - Брачное агентство «Влюблённые сердца»

   - Мне юрист тоже не помешает. Свой. Прикормленный, так сказать...

    - Ах, прикормленный! - намекает гад на проверку! Не могу сдержаться - несильно бью кулаком по твёрдой груди.

    - И замуж пойдешь? - спрашивает, легко перехватив руку, и замирает, словно очень ждет ответа.

    - За кого? - туплю от неожиданности я.

    - Наташа, - укоризненно говорит он. - Ты издеваешься? За меня, конечно!

    - Ну-у, я вообще-то все возможные кандидатуры из твоего альбомчика не видела - надо будет посмотреть на досуге...

    Договорить не успеваю, потому что он закрывает рот поцелуем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

     - Бабушка хорошо слышит? - очень надеясь на отрицательный ответ, спрашиваю я.

    Наташа долго не отвечает - я уж думаю, что уснула, выбившись из сил. И когда уже собираюсь устроить ее голову поудобнее на своем плече, она вдруг резко садится, сбросив одеяло. И я тянусь к обнажившейся спине, кажущейся серебристой в свете луны, проникающей сквозь незакрытые жалюзи. Целую линию позвоночника, снова заводясь, и радуясь ее ответной дрожи, мурашкам на обнаженной коже...

   - Денис, так всегда будет? - спрашивает, и в голосе ее мне чудится страх.

   - Как так? - пытаюсь связно мыслить, одновременно покрывая поцелуями нежную кожу на плечах...

   - Так хорошо. Так всегда будет? Или я наскучу тебе через пару месяцев, и ты начнешь другую подыскивать?

   Становится даже обидно - за кого меня принимает? Я в ее глазах - ловелас какой-то!

     - Давай сразу договоримся. Что бы ты там обо мне ни вычитала, что бы себе ни придумала, я не казанова какой-нибудь. Да, я жене изменял, когда мы формально еще женаты были. Но формально только... На самом деле, к тому моменту мы уже чужие были друг другу. И ушла она не поэтому. После рождения мальчишек, она охладела и ко мне, и к ним любовью не прониклась. С пацанами нянька сидела и мать моя, а она собой занималась - маникюр там, фитнесс, парикмахерские, подруги. Мне поначалу казалось, что это временно - восстановится после родов, чувства к детям проснуться. Я долго терпел. Подозревать начал, когда она стала отказываться спать со мной. Некоторое время опять же думал - послеродовая депрессия там, ненависть ко всему мужскому полу. Потом один знакомый рассказал, что она в спортивном центре своем с тренером, практически не скрываясь, зажималась. Нанял человека. Проследил за ней. Узнал, что она давно уже с ним крутит. Развелся. На детей она и не претендовала даже. Не позвонила ни разу... А твой муж куда делся? Почему с ним развелась?

      - Тоже из-за измены. Точнее, из-за измен. Он тот еще ходок был. Вообще в порядке вещей было домой не прийти ночевать. Я в декрете сидела. Денег нет совсем. На бабушкину пенсию жили. А он получит зарплату - спустит все на своих подружек... Щедрый такой парень был. Мне одна знакомая рассказывала - украшения покупал своим любовницам. Одной даже шубу... А у нас бывало такое, что гречку одну неделями ели с бабушкой... Денис, не потерплю измены! Слышишь?

    - Дурочка! Я сам от этого пострадал! И зачем мне это? Мне и с тобою в постели неплохо...

    - Неплохо всего лишь? - притворно возмущается она.

    - Очень хорошо. Очень. Ни с кем так не было...

    И я не вру.

    - Правда? - сомневается она.

    - Доказательств хочешь? Будут тебе доказательства...

    Тяну ее на себя. Знаю, ей это нравится. Как и мне нравится вид обнаженной женщины надо мной, и ее дыхание прерывистое, когда придвигаю к себе ближе, вынуждая лечь сверху, и запах секса, запах нашего с нею удовольствия, напитавший комнату. И это не только единение тел, плотское удовольствие, которое важно и нужно и мне и ей... я знаю. Это - соединение душ, когда одна душа, наконец-то, находит другую - свою пару, свою единственную, родственную... родную. И я знаю - так будет всегда.

    ... - Денис, - сонный голос прерывает мои размышления. Приподнимаюсь, вглядываясь в ее лицо. Улыбаюсь ей - не отдохнувшей, все еще усталой, словно и не было прошлой ночи... Впрочем, не так уж долго ей удалось поспать. - Будильник, кажется, забыла завести...

    - Спи! Еще рано, - успокаиваю ее, уже зная, что сегодня она на работу не пойдет. Сам отвезу - дождусь, когда напишет по собственному... Сегодня у нее выходной... и у меня...

    Мысль ускользала, поглощаемая вязкой патокой усталости, спутывала сознание, терялась, оставляя смутную тревогу...

    - О, Боже мой! Мы проспали! Вставай! Быстрее!!!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

      - Денис! У нас же сегодня пять собеседований! Пять клиентов! - мой босс всегда очень ответственно относился к работе и то, что происходило сегодня утром, просто ни в какие рамки не помещалось. Он позвонил за десять минут до начала рабочего дня, когда я уже входила в офис, и сообщил, что сегодня берет выходной! - И всё очень близко по времени! Я ж не успею!

     - Там Алёна должна на работу выйти сегодня. Пусть подменит меня, - ровно и спокойно, как само собой разумеющееся, говорит он.

     - Но она же просто... администратор!

    - А я ее повышаю! - смеется босс на другом конце трубки. - Поверь мне, она в людях разбирается. Пусть не на профессиональном уровне, но на первом собеседовании и житейского опыта хватит. - Всё! Прекратила паниковать! Сегодня ты - босс! Командуй, дорогая! Целую...

    На заднем плане у Дениса послышалась какая-то возня, потом он, перед кем-то оправдываясь, проворчал что-то вроде "Да пошутил я!", и телефон отключился.

    Я пожала плечами - с Шевцовой что ли помирился? После приезда из Шерегеша сам не свой ходил - орал на всех, срывался... Может и к лучшему, что не пришел сегодня, надоело терпеть его вечно недовольную физиономию!

    И я была за него рада. Плетнёв был хорошим мужиком - внимательным, ласковым, понимающим. И тот факт, что у нас с ним не сложилось, не задевал - просто не пара мы, не предназначены друг для друга. И как начальник Денис меня устраивал... И как человек он хорош - спокойный, уравновешенный, детей любящий, для семьи предназначенный...

    Не то, что некоторые! А я ведь просто намекнула утром! Всего лишь спросила, что будет, если вдруг забеременею! Ведь такую возможность исключать нельзя, даже если пользоваться контрацептивами. Так ведь? Так! Хотя... спрашивая об этом Матвея, я преследовала две цели - психолог я или нет?

     Во-первых, хотелось понять, какими он видит наши дальнейшие отношения. Ясности хотелось.

    А во-вторых, и это, конечно, преобладало - мой возраст явно намекал на то, что не так много времени в запасе осталось. Пора уже было. И хотелось очень. Даже представлялся такой маленький щекастенький Звягин в голубых ползунках... Или девочка - непременно кудрявая, с губками-бантиками и пухлыми ручками в перетяжечках...

     Но он взвился на кровати, собрался в мгновение ока, на мои возмущенные вопросы отвечая односложно и недовольно. И уехал, буркнув, что встретимся на работе. Одно только понять успела - что детей в обозримом будущем Матвей, похоже, не желает.

    Набрала приемную.

    - Алён, привет! Приехала уже? Я выйду к тебе сейчас. Глянь там, пожалуйста, в журнальчике своем, куда сегодня Звягин поехать должен. Что-то по рекламе вроде... А точно! Баннеры заказывать... Угу... Плетнёва не будет сегодня. У меня через полчаса клиент. Сама зайдешь? Хорошо... Давай кофе попьем...

    Не успела отключиться, зазвонил мобильный.

    - Ну, вот. Вспомнишь его... Да, Матвей, - отрывисто выдохнула в трубку, ожидая скандала или, по крайней мере, психов каких-нибудь.

     - Инга, ты на работе? - и голос странный такой, напряженный...

    - Да-а, где ж мне еще быть? А что?

    - В окошко выгляни!

    - Зачем? - но уже подхватилась, одернула платье моментально вспотевшими ладонями, поправила зачем-то волосы, словно за окном меня ждут журналисты с камерами. И шагнула, ощущая, как гулко бьется в груди сердце. - Что-то случилось?

    - Ага. Смотри давай, - вдруг повеселел он.

    Я подняла жалюзи, глядя в подоконник. И только потом, поглубже вдохнув, как перед прыжком в воду, посмотрела за окно. И сначала ничего не поняла - ну улица, ну проезжая часть, машины, как всегда бывает утром, безостановочно мелькают туда-назад вдоль здания нашего агентства. Ну, снег опять пошел - крупные хлопья замелькали, закружили в воздухе, напоминая, что Новый год уже скоро, что всего-то три дня до него осталось! Ах, вот... Стоит, прислонившись к капоту своей машины - без шапки, естественно! Как же - прическу свою модельную испортит... В куртке распахнутой - простудится же...

     Вспоминаю, что у меня в руке телефон, только когда вижу, что он держит свой у уха.

    - Застегнись - простудишься же.

    Он запрокидывает вверх голову, смотрит на меня. Смеется в трубку:

    - Спасибо за заботу! Смотри, - кивает куда-то в сторону.

   - Куда? - спрашиваю, а сама смотрю на него. Цветы на капоте лежат. Решил, наверное, что я на него обиделась и поэтому купил...

    - Инга! Смотри не на меня, а во-он туда, в сторону набережной! На баннер смотри!

    Я еще успеваю подумать о том, что там, на баннере, наверное, как мы и планировали, новая реклама нашего агентства появилась - надо же как быстро у него получилось договориться... Надо же...

    На баннере почему-то красуюсь я сама. Я помню эту фотографию. Мы отдыхали несколько лет назад в Шерегеше летом. Кто-то из мужчин, Миша или Коля, безобидно, без всякого намека, с клумбы ромашек нарвал и мне вручил. А у меня сарафан тоже в ромашку - белый, солнечный, совершенно неуместный сейчас, зимой, в холоде грязной слякотной Москвы. И при этом у меня там, на фотографии, такая улыбка счастливая, такая радостная, словно ничего нет лучше, чем то лето, те цветы, словно я там была счастлива...