Он был такой... потрясающий во всем! Умный и чуткий, веселый и понимающий... Он возился с детьми по вечерам. А ночами, несмотря на постоянный аврал на работе, неутомимо доказывал свою любовь мне... А какими были наши праздники и выходные! Где мы только не побывали! Он с таким добром отнесся к моей старенькой бабушке и так трогательно помогал мне заботиться о ней, что сердце сжималось порой от осознания того, насколько мне повезло с мужем! И Настю принял. А совсем недавно, случайно, в болтовне с Вовкой и Ванькой, она назвала Дениса папой...

    - Господи, только не забирай его... - прижавшись лбом к стене, прошептала я.

    - Наташ, ну ты что! - Матвей обнял за плечи, разворачивая к себе. - Медсестра на вахте сказала, что вроде бы там все не так уж и страшно было - что-то с ногой, просто кость так раздробилась, что какие-то сосуды разрывала, поэтому решили оперировать сразу. Но не смертельно это!

     Когда его перевезли в палату - обыкновенную, не реанимацию даже (реанимации в маленькой районной больнице просто не было!), знакомая по прошлому году женщина-хирург не только не прогнала меня, но и сама настояла на том, чтобя я осталась на ночь с мужем, объяснив тем, что приходить в себя после наркоза он может начать ночью, а одна дежурная медсестра здесь рабатает на целых два отделения - хирургию и терапию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    И я сидела у его кровати, сжимала в руках его ладонь и пыталась осознать, что всё нормально, что я не потеряла его! Всё будет, как прежде! Мы будем всё также жить, детей растить, любить друг друга...

   ... - Наташа... Наташ, - раздалось где-то сбоку.

    Подхватилась, мгновенно вспомнив, где нахожусь и что произошло. Начинало светать, и лицо Дениса мне было уже различимо даже без света. Бледный такой... Только чёрные волосы на подушке выделяются - а без них точно слился бы с наволочкой!

    Он смотрел на меня... И улыбался!

    - Денис, - схватила его за руку, ту самую, за которую держала всю ночь, пока не заснула, уткнувшись лицом в больничный матрац рядом с его непострадавшей ногой. - Как ты? Болит что-то?

    - Нормально. Пить хочется только.

   - Доктор сказал, что после пробуждения нужно потерпеть часа полтора. Могу только смочить губы, если совсем невмоготу.

    - Потерплю, - он чуть приподялся и посмотрел на свои ноги, а потом со вздохом облегчения лег снова на подушку. - Точно все органы на месте? Ты проверяла?

   - Денис, - подумав, что он, как всегда, шутит, с упреком сказала я. - Смешно ему! Между прочим, операция четыре часа длилась! Доктор сказала, что ногу по кусочкам собрала - тебе шевелиться нежелательно пока, чтобы конструкцию эту на ней не повредить.

    - А мне и не смешно, вообще-то! Мне уже почти больно - прямо чувствую, как тянет и дергает в районе коленки. Значит, нога на месте. Как говорят? Болит, значит, она есть? А вот кое-что другое не мешало бы и проверить...

   - Ненормальный, - не смогла все-таки сдержать улыбку я. - Ну, о чем ты только думаешь!

    - Думаю, что ты меня бросишь, если я стану неполноценным мужчиной и не смогу тебя любить так, как нужно...

   Я понять не могла поначалу, на что он намекает. Подумалось даже, что, может быть, он не совсем адекватен после наркоза. Но потом дошло - за этот год я ни разу не сказала ему о своей любви! Все сомневалась, все не верила, что его чувства ко мне серьезны, все ждала подвоха. Мне отовсюду опасность чудилась - задержался, значит, непременно с другой женщиной был. С телефоном ушел в другую комнату - точно любовница звонит! И он терпеливо доказывал, объяснял и никогда не выходил из себя в случаях, когда снова разыгрывалась моя ревность.

         Мне казалось, что скажи я ему о том, что люблю, он сможет манипулировать мною, будет думать, что все стерплю ради него... Как когда-то долго терпела от Ромы...

      И тогда, в моей квартире, когда он пришел ко мне после приезда из Шерегеша, когда признался в любви, я этих слов не произносила... Его догадку  о том, что люблю, не опровергала, но сама не сказала об этом ничего...

    Но если бы сегодня его вдруг не стало! Если бы он погиб? А я так ни разу и не призналась...

    - Я тебя любого любить буду, - я склонилась к его лицу, вгляделась в совершенно чёрные сейчас глаза, полыхнувшие радостью. - Я тебя люблю очень.

     Он долго молчал. А потом положил ладонь мне на щеку и сказал:

    - Ради этих твоих слов стоило и в аварию попасть...