Руфа улыбнулась, радуясь тому, что визит врача уже завершен. Она протянула руку за рецептом.

Врач сказала:

— Я должна отдать это портье. Так распорядился мистер Мекленберг.

— Почему?

— Это частный рецепт, — мягко сказала врач. — Он договорился с портье и оплатил все расходы. Вам не о чем беспокоиться.

Руфа была потрясена.

— Он все предусмотрел, не так ли?

Вопрос казался незаконченным. Врач спросила:

— И как вы сейчас себя чувствуете?

Трудный вопрос.

— Ну, я не знаю. Хорошо.

— Вы были чем-то подавлены в последнее время?

— Не думаю. — Что это значит? Быть подавленной — значит грустить, а Руфа не думала, что она чувствовала именно грусть.

— Это могло бы объяснить, почему вы ничего не едите, — сказала врач.

— Я же вам говорю, что я ем. Просто это продолжается и продолжается.

— Что продолжается?

— Ну, вы понимаете. Жизнь. Все вокруг. Но я постепенно начинаю овладевать ситуацией.

— Хорошо, — сказала врач, неожиданно улыбнувшись. — Постарайтесь отдохнуть пару дней и как следует пообедать. Я полагаю, мистер Мекленберг ждет вас внизу.

Руфа спустилась в ресторан, пожалев, что не надела сегодня что-нибудь более элегантное. Адриан был ее хорошим знакомым, и ему будет не очень приятно, если кто-то увидит его обедающим в ресторане отеля «Каледониан» с женщиной в джинсах. Если бы только она надела кашемировый свитер, но под шерстяную фуфайку она могла надеть две теплые нижние рубашки, а в квартире у нее было ужасно холодно.

Увидев ее, Адриан поднялся из-за стоящего обособленно в углу столика, где он читал «Файнэншел Таймс». Руфа слегка чмокнула его в свежевыбритую щеку.

— Ты был так любезен. Мне ужасно жаль, что все так случилось.

Он усадил ее на стул и сел сам.

— Пожалуйста, не извиняйся. Сейчас ты нормально себя чувствуешь?

— Абсолютно нормально. Не знаю, что на меня нашло. — К своему удивлению, Руфа обнаружила, что очень рада видеть Адриана. Сейчас он был не таким напряженным, и ей было гораздо легче разговаривать с ним, чем тогда, когда она пыталась выйти за него замуж. Кроме того, она изголодалась по общению с людьми. На протяжении многих недель она ни с кем нормально не разговаривала.

— Я должна сказать тебе, Адриан, это было очень любезно с твоей стороны. Ты был слишком добр ко мне, гораздо больше, чем я того заслуживаю.

Он сдержанно поблагодарил ее.

— Давай не будем об этом. Я заказал для тебя говяжью вырезку — судя по твоему виду, тебе необходимо съесть что-то существенное. Ты очень сильно похудела по сравнению с тем, когда я видел тебя в последний раз.

В последний раз он видел ее у Берри, в день ее помолвки с Эдвардом. Руфа не хотела говорить об этом и потому промолчала. Но Адриан и не ждал ответа.

— Ты очень изменилась, — сказал он, — но я сразу узнал тебя по твоим волосам — они остались прежними. А теперь выпей бокал вина и расскажи мне, что ты делаешь в Эдинбурге.

— Главным образом работаю, — осторожно проговорила Руфа.

— Где?

— Обслуживаю клиентов, которые заказывают приготовление званых обедов. И еще работаю в кафе возле Старого рынка, оно называется «Несси», по имени чудовища. Но ты его наверняка не знаешь.

Одна бровь Адриана удивленно поднялась вверх.

— В кафе? А что об этом думает твой муж?

Руфа решила, что он имеет право знать правду. Она вкратце рассказала ему историю своей катастрофической глупости, потягивая изысканное красное вино. Она старалась говорить небрежным и беспечным тоном, помня о том, как любил рассказывать свои истории Адриан — кратко и по существу. Она запнулась лишь один раз, когда поспешила перевести разговор в другое русло, упомянув о своем выкидыше. Он слушал с невозмутимым видом.

Им подали первое блюдо — копченую утку. Руфа выразила свое восхищение и предприняла решительную попытку справиться с деликатесом. Она жевала, жевала, жевала и, наконец, проглотила кусочек утки. И как только люди умудряются жевать целый день?

Еще до того как она закончила пережевывать первый кусок, к их столику подошел мужчина в униформе и передал Адриану белый бумажный пакет.

— Ваши лекарства, сэр.

— Спасибо. — Он протянул пакет через стол Руфе. — Я полагаю, тебе следует выпить их прямо сейчас.

Руфа открыла пакет и достала из него две пластиковые цилиндрические коробочки с лекарствами. В одной из них были блестящие коричневые таблетки с запахом ржавой проволоки, в другой — белые капсулы. Она проглотила одну таблетку и одну капсулу. Адриан с пренебрежительным видом отвернулся в сторону, пока она глотала таблетки.

— Я все еще никак не пойму, — проговорил он, — почему ты здесь? Что мешает тебе просто вернуться домой к своей семье?

— Я не могу посмотреть им в глаза, — сказала Руфа. Она понимала, что это кажется ему неубедительным, и попыталась объяснить. — Понимаешь, за дом и за все, что в нем есть, заплатил Эдвард. Я заставила его это сделать, согласившись выйти за него замуж. А сейчас я нарушила соглашение. Я обесчестила его.

— Наверное, я пропустил какую-то часть твоего рассказа, — сказал Адриан. — Я думал, что ты хочешь выйти за меня замуж из-за моих денег. Но я понимал, что это было не настолько важно, как меня пытались убедить. Для меня было очевидным, что ты влюблена в мистера Рекалвера.

— В самом деле?

— Признаюсь, я был немного недоволен, когда обнаружил, что меня использовали для того, чтобы двое влюбленных наконец-то могли воссоединиться.

Руфа почувствовала, что ее лицо пылает. Она вела себя как полная тупица и дешевка.

— Я знаю, что ты не любишь извинений, но я должна извиниться за то, как я себя вела. Я сейчас вспоминаю об этом и просто не могу поверить, что это была я.

— Итак, в конце концов ты поняла, что не любишь мистера Рекалвера?

— Все не так просто. — Руфа вилкой двигала кусочек утки по тарелке, рисуя едой, которую она совершенно не хотела есть, новый рисунок. — На самом деле я люблю его. И это только все усложняет, не так ли? Я люблю его и скучаю по нему больше, чем по кому-либо, — и посмотри, как я обошлась с ним. Ему действительно намного лучше без меня.

— Он тоже так считает?

— Думаю, что да. — Она осмелилась взглянуть на Адриана и увидела, что он смотрит на нее все с тем же выражением снисходительного изумления. — Пожалуйста, если ты увидишь кого-нибудь из наших, не выдавай меня. Не говори им, что ты меня видел. Я не перенесу этого.

В его глазах, кроме изумления, появилось нескрываемое неудовольствие.

— Руфа, если ты помнишь, я не принадлежу к вашему кругу и вообще не имею привычки распространять сплетни. Я не имею ни малейшего желания вмешиваться в ваши дела. — Он подозвал официанта. — Если ты не собираешься это доедать, оставь. В три часа я должен выехать в аэропорт.

* * *

— Ах, Берри. — Адриан, не сняв пальто, вошел в его коллективный офис.

Берри подскочил с виноватым видом, с ужасом осознав, что его застали врасплох в подтяжках без пиджака и с отсутствующим выражением на лице. Он вскочил на ноги.

— Адриан. Как прошло совещание?

— Я хочу с тобой поговорить не о делах. — Он взял портфель в другую руку. Взгляд его серых глаз на мгновение остановился на валявшемся на столе пустом пакете от хрустящего картофеля. — И, как я полагаю, о чем-то не очень приятном. Ты все еще встречаешься с сестрой Руфы Хейсти, которая работает в баре?

Берри почувствовал, что его лицо стало пунцовым.

— Да. Она работает в «Форбс энд Ганнинг». Я захожу туда иногда.

— Ты знал, что Руфа сбежала?

— Да, знал, как ни странно. — Когда неделю назад он ворвался в бар почти сразу же после возвращения из Франкфурта, вторая барменша, видя, как он расстроен, что не застал Нэнси, рассказала ему всю эту историю об исчезновении Руфы. Его дорогая Нэнси, вероятно, прорыдала всю ночь, выплакав все свои прекрасные глаза. От одной только мысли об этом он почувствовал физическую боль. Он мучительно искал предлог, чтобы заключить ее в свои объятия и утешить.

— Тогда скажи ей, что я видел Руфу. Я встретил ее сегодня в Эдинбурге и пообедал вместе с ней. Она работает в кафе под названием «Несси» недалеко от Старого рынка. Я не знаю точно, где оно находится, но не думаю, что там много кафе с таким названием.

Берри был поражен. Он едва не раскрыл рот от удивления.

— А у нее есть телефон?

— Она не дала мне номер телефона, — сказал Адриан. — Она заставила меня пообещать, что я никому не расскажу, что я ее видел.

— А что ее заставило передумать?

Адриан вздохнул.

— Она не передумала. Я солгал ей. Она выглядела так ужасно, что я подумал, что я просто обязан буду послать кого-нибудь спасти ее.

— Она больна? — Это были тревожные новости. Берри знал, что Адриан ни за что не стал бы вмешиваться в чужие дела, если бы у него был выбор.

— Да, — твердо сказал Адриан. — Когда она увидела меня, она потеряла сознание. Она сказала, что у нее был выкидыш. — В его взгляде промелькнуло отвращение. — Врач сказала, что у нее анемия. Она также что-то пыталась рассказать мне об инфекциях и депрессии, честно говоря, все это было не очень приятно.

— В любом случае, — смело сказал Берри, — было очень любезно с твоей стороны позаботиться о ней.

Неожиданно на лице Адриана появилась ледяная улыбка.

— Не смей обвинять меня в любезности. Я просто вынужден был позаботиться о ней, хотя это и противоречило моим инстинктам. Надеюсь, теперь я могу умыть руки?

— Да, конечно, — быстро проговорил Берри. — Я прямо сейчас пойду к Нэнси и все ей расскажу. — Он схватил свой пиджак со спинки стула. — Я уверен, что она захочет, чтобы я поблагодарил тебя.