Наверное, она слишком долго молчала, потому что Мария Степановна торопливо сказала:

– Я, конечно, знаю, что лезу не в своё дело, но молодые девушки часто не понимают: журавль в небе может так и остаться, а синица – вот она, в руке…

Юля опять промолчала. Что говорить, если почти всё женщина сама и сказала.

– Всё-всё, молчу!.. Но ты всё-таки подумай, ладно? Я же просто хочу, чтобы вы оба были счастливы. Представляешь, заниматься одним и тем же делом, которое вы оба любите, что может быть лучше?

Зима в этот год выдалась суровой. По крайней мере, для юга. Юля на работу не шла, а пробиралась. Между порывами холодного северного ветра, стараясь съежиться посильнее, так, чтобы холод не пробирал до костей.

Станица Отрадная располагалась севернее города, но мама звонила, – теперь они часто созванивались, – что там и то не так холодно. Горы защищают от ветра, – объяснила себе Юля.

Плохо, что ходила она на работу как раз на север, так что принимала своим озябшим телом всю силу ветра. Поневоле ускоряла шаги, чтобы добраться, наконец, до вожделенной калитки, и юркнуть во двор, огороженный высоким забором, а там перебежать по двору метров десять и открыть дверь в царство тепла…

Глава сорок вторая

Всех волонтёров распределили по пострадавшим дворам. По трое человек. Вместо с нею оказались двое парней может чуть старше Юлии.

Им даже не дали как следует рассмотреть всю близлежащую затопленную территорию. Потому первое, что троица увидела, это двор забитый какими-то сучьями, куском чьего-то забора, перекорёженную легковую машину, которая задними колесами торчит на их участке, а передними – на соседнем. Не говоря уже об огромной куче мусора, сердцевина которой не просматривалась, потому что ветви вырванных с корнем деревьев тесно переплелись между собой.

Руководитель волонтёров пообещал, что к ним подойдёт автокран и тяжелые предметы станут грузить на автоплатформу, которая повезет их на только что отведенную для тяжелого мусора свалку.

Дом на участке казался крепким, на разломе стены виднелся саман, обложенный кирпичом. Только глазницы окон и будто бы недоброй силой вырванных с корнем дверей заставляли в этом усомниться. Особенно торчавший из окна кусок старого дивана со зловеще торчащими пружинами. Сцена чуть ли не из гоголевского «Вия».

– Девушке – тяжести не таскать! – строго говорит Юлиным напарникам руководитель Виктор Елизарович.

– Будто мы бы сами не догадались! – хмыкнул один из парней Ромка. – Слышала, девушка? Попробуй только тяжесть поднять, сразу будешь наказана!

– И в чем будет состоять наказание? – поинтересовалась Юля.

– Поцелуй в особо извращенной форме.

– Дурак! – рассердилась она и сама себе удивилась. Ну, грубый юмор у парня. Чего уж сразу обижаться.

Через час на участке появилась хозяйка дома.

– Пришла посмотреть, – сказала она неопределенно, глядя куда-то в сторону.

– А вы против, что мы у вас тут хозяйничаем? – спросил Ромка. Его товарищ как раз тащил из разбитого забора тяжеленный пень. – Погоди, сейчас помогу.

Юля собирала в кучу сучья, и когда пошла за следующей порцией, хозяйка сказала ей вслед.

– Хорошая девушка…

Ромка уходя согласно кивнул.

– Меня Антонина Тимофеевна зовут.

Хозяйке хотелось общений, а Ромке – нет.

– Будем знать, Антонина Тимофеевна! – единственное, чем он мог её порадовать.

Юля с очередной порцией мусора задержалась, собираясь идти по своим делам, но хозяйка продолжала говорить.

– Уж если не повезёт, так не повезёт! Даже в беде: одним всё, а другим – ничего.

– В смысле? – снова приостановилась девушка.

– Вы, наверное, слышали, и губернатор, и президент говорили по телевизору: всем пострадавшим первоначальная выплата по десять тысяч рублей на каждого?

– Конечно, слышали.

– Вот, а нам на троих дали десять тысяч двести рублей. И как считали – непонятно. А на строительство нового дома вообще не дают ни копейки. Говорят, дом подлежит восстановлению.

Она всхлипнула. В самом деле, обида была нешуточной.

– Вот, гляди, – хозяйка завела Юлю вглубь строения – язык не поворачивался сказать, дома. – Видишь, вода шла сантиметров на десять ниже потолка. Немного постоит, да по жаре просто рухнет и всё. А у нас – ни денег, ни стройматериалов!

– Но вы же можете пожаловаться.

– На кого?

– Ну, на тех, кто с вами так обошёлся.

– Бесполезно! – в сердцах сказала Антонина Тимофеевна, выходя за остатки ворот. – У сестры пока живем, ни денег, ни вещей…

– Постойте, как без вещей? – недоумевавшая Юля теперь уже вернулась и подошла к хозяйке подворья поближе. – Мы ехали сюда и видели горы, просто эвересты материальной помощи.

– Ну, и где те горы? Все – на другом конце города. Раньше мы туда на автобусе ездили, а теперь надо пешком, километров шесть… Пойду я. Итак сюда два часа шла, сестра на другом конце города живёт.

– Так у вас здесь и воды негде попить, – спохватилась Юля, которая не подумала взять воду с собой из дома. Всё, что у неё с собой было – пара бутербродов.

– Воды? – хозяйка недобро усмехнулась. – Вчера ночью была вода, на всех хватило, да ушла вся…

Теперь, когда Юля зациклилась на воде, она почувствовала, что чуть ли не умирает от жажды. Она только подумала попросить у парней, которые с нею работали, как услышала шум машины и мужские голоса. Она подумала, что, может, за ними приехали и перевезут на другой объект, но тогда бы её позвали…

– Василевская! – крикнул второй парень, Костя. – Иди воду пить!

Посреди двора стоял ящик с пластиковыми бутылками. А её напарники жадно пили минералку прямо из горла. Прихватив и себе бутылку, Юля выглянула на улицу. От соседнего двора отъезжал черный джип «Чероки». Поверх номера машины белела крупная табличка с надписью: «Прынц».

– Что это за клоун? – спросила она у парней.

– Клоун, не клоун, – отозвался Рома, – а парень ездит по дворам и людей поит. Кстати, совершенно бесплатно. Нормальный мужик, с юмором.

– Прынц! – покачала головой Юля.

– Шутит. Хорошее чувство юмора.

– А людям, между прочим, не до шуток.

– Что же нам всем теперь плакать?

Юля и сама не знала, чего на них разозлилась. Обычные парни. Волонтёры – это только звучит красиво. А на самом деле люди заранее подписались за всё, что с ними будет здесь происходить. Не ждут для себя никаких наград. Просто добровольные помощники. Как и этот, кстати, «прынц». Юля его и в глаза не видела, а вызверилась… Но всё же приятно думать о том, что в стране не так-то много равнодушных людей, как иной раз подчеркивает пресса.

В шесть часов вечера волонтёров собрал автобус, чтобы отвезти к базовому лагерю.

Спали они в огромных палатках, в которых ещё утром установили дощатый пол и положили на него надувные матрасы, постельное белье. Здесь в основном собрались молодые люди – студенты, менеджеры, чиновники. Обязали поехать разве что последних. Конечно, рядовых, начинающих. Интересно, из «старших» – только мэр краевого центра со своей командой.

Как бы то ни было, у Юли появилось стойкое чувство сопричастности к хорошему делу. Пока она не познакомилась ни с кем из девушек, а сейчас сидела рядом с напарниками, Ромой и Костей, за большим грубо сколоченным столом. Еду им раздавали из типично полевой кухни. По крайней мере, такую показывают обычно в художественных фильмах.

На второй день Юля с напарниками работали в том же дворе. И опять говорила с хозяйкой, из глаз которой не уходила тоска.

– Кому война, а кому – мать родна! – С ожесточением проговаривала она, словно Юля могла быть каким-то образом виновата в том, что Антонине Тимофеевне не выплачивают тех денег, которые ухитряются вырвать для себя другие. Вон, даже пункт раздачи благотворительной помощи ус троили не близ домов тех, кто пострадал, а там, куда вода и не дошла. Теперь помощью пользуются именно те, не пострадавшие…

– Воды не хотите? – вроде ненароком прервала она поток слов раздраженной женщины. – Вон ящик стоит. Мы и половины не выпили.

– Кто же это привез? – сразу смягчилась Антонина Тимофеевна, направляясь к ящику.

Получалось, не все так плохо. Вон хоть вода есть и то слава богу!

– Не знаю, какой-то мужчина, – сказала Юля. – У него на табличке написано: «Прынц».

Ей хотелось, чтобы женщина хотя бы улыбнулась.

– А-а-а, – покивала та, – мне бабы говорили… Молодцы, хорошо работаете. Сегодня и закончите, совсем немного осталось.

Она всхлипнула, словно в который раз осознавая, какую прореху нанесла её судьбе проклятая стихия. И пошла со двора, прихватив с собой пять бутылок. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Теперь Юля с парнями вытаскивала принесенный водой мусор на улицу, откуда его забирал курсировавший по этому краю города грузовик.

В очередной раз вытаскивая вязанку хвороста, она услышала совсем близко мужской голос.

– Девушка!..

Повернулась и чуть не упала от неожиданного потрясения: перед нею стоял Лев Колесников и протягивал ей упаковку с бутербродами и разовую миску с салатом.

– .. Перекусить не желаете?.. Типа ленч… Юлька, что ты здесь делаешь?

– Угадай с трех раз! – пробурчала она, протягивая руку к продуктам.

Тут же подскочили её напарники.

– Ну, ты парень кстати. А то до обеда ещё пилить и пилить… Юля, вы что, знакомы?

Первой мыслью Юлии было: бежать! Сама не понимала, чего она так испугалась. Но тут же представила себе, как будет выглядеть со стороны этот побег и мысленно рассмеялась. Одно дело, тайком удрать из номера гостиницы, и совсем другое – бежать на глазах у всех. Кстати, прихватив пакет с этим… с ленчем!

Она могла бы сказать, как героиня романа: с той поры много воды утекло. И кое-что переменилось.

Во-первых, Юля повзрослела. Ей исполнился двадцать один год, и почему-то именно на этой цифре она почувствовала себя другой. Более разумной и ответственной. Совсем недавно чувства, желания, предпочтения – всё бродило в ней, как молодое вино, а теперь вот ощущения стали расставляться по местам.