Тут девушка поежилась, вспомнив, что ей тоже предстоит подписание бумаг и обсуждение всевозможных пунктов и подпунктов с компанией семейных юристов. От перспективы стало неуютно. Какие условия выставит жених? А что потребуют его родители? Например, свекровь Лизы оговорила невозможность захоронения будущей невестки в их семейном склепе, а свекр потребовал внести пункт о переводе средств невесты на счета его фирмы. К счастью тут Мясоедовы-старшие не уступили, и вклады Лизы в семейное дело свекров был добровольным, а потому минимальным.

Собираясь в невеселых размышлениях, Евдокия и не заметила, что выбрала строгое офисное платье серого цвета, серые туфли в тон, небольшие серьги с черным жемчугом и нитку такого же жемчуга на шею. Сумочка, папка с эскизами, вместо легкомысленной студентки перед зеркалом стояла строгая леди, готовая отправиться хоть в Букингемский дворец! Менять одежду было уже поздно, и девушка спустилась вниз.

Возле двери кухни она задержалась, поправляя сбившийся воротничок и услышала разговор Саши и Эриха:

– Ничего не получилось, – Саша как всегда говорил спокойно и внятно, – затея была глупая.

– Может и не глупая, – в голосе Эриха слышалась улыбка, – глаза твоей невесты чуть дырку во мне не просверлили. Правда этот ее кузен в ответ сверлил тебя, но тут уже мужской разговор.

Ева устыдилась и кашлянула. Мужчины тотчас повернулись к двери. Саша посмотрел одобрительно, а вот блондинчик присвистнул:

– Вы бесподобны, мадам, хоть сейчас в кабинет инквизиции, пытать простых смертных своей красотой!

– Благодарю за комплимент – девушка держалась холодно, не желая выдавать свои чувства.

Варить кофе не хотелось, да и настрой был не тот, так что Евдокия налила стакан молока, взяла печенье и отошла к окну, чтобы позавтракать, любуясь видом. За спиной шуршали упаковки, брякали чашки, потом звякнули ключи:

– Ив, ты идешь?

Мысленно тяжело вздохнув Ева поставила стакан в мойку и ответила:

– Иду!

Очередной рабочий день начался.

До обеда девушка убеждала отдел продаж принять очередной логотип для товара без купюр. Лощеные мальчики и томные девочки смотрели на нее как на насекомое. Подтекст их зевков и вялых фраз был понятен, они были уверены, что Ева «продавит» решение через владельца фирмы, и потому оттягивались, черкая распечатки, задавая дурацкие вопросы и размышляя вслух о бездарностях и протекциях. Взъярившись Евдокия перестала изображать бесконечное терпение, встала мило улыбнулась и заявила:

– Не буду отнимать у вас время. Раз вам не нравится результат моей работы, я предложу его фирме Логунова, они то знают, что коэффициент эффективности моих разработок превышает семьдесят пять процентов и не откажутся его использовать.

Замы и представители отделов тотчас встряхнулись и с кислыми улыбками уверили госпожу Мясоедову, что ее логотип будет принят и выполнен в самое ближайшее время.

– Что ж, это неплохо, но пока я не увижу готовое изделие, буду считать себя в праве предложить эскиз другой фирме, – лучезарно улыбнулась Ева и покинула бессмысленное совещание.

Ей страшно хотелось позвонить отцу и нажаловаться на его сотрудников, еще больше хотелось набрать маму и расспросить, как дела у Лизы и Стаса, но вместо этого она с легкой улыбкой дошла до кабинета жениха, стукнула в дверь и сразу вошла, защелкнув за собой замок.

Саша сидел за столом, просматривая какие-то документы на своем лэптопе. Увидев невесту, он лишь вопросительно поднял брови.

– Мне нужен твой душ! – выдохнула Ева, – или я убью весь отдел продаж!

– Прошу! – мужчина поднялся и открыл перед ней дверь, прикрытую декоративной стеклянной перегородкой.

Евдокия вошла в небольшую комнату и огляделась: душевая кабина, унитаз, раковина, расческа, зубная щетка и паста, мужские запонки в баночке и чистая одежда в полиэтиленовых пакетах на стойке. Быстро раздевшись девушка натянула пластиковую шапочку на прическу и встала под ледяной душ. Повизгивая она постояла так целую минуту, чувствуя, как колючая вода смывает напряжение.

После ледяной воды настало время теплой, потом горячей и снова прохладной. Взбодрившись девушка вышла из кабинки, кутаясь в полотенце. Теперь встал вопрос одежды – натягивать колготки на влажные ноги, или втискиваться в узкую юбку не хотелось. Подумав Ева надела белье, а сверху накинула чистую рубашку Саши, на плечиках висело еще три штуки, так что она была уверена, что не лишает жениха последнего предмета гардероба.

Когда успокоенная водными процедурами девушка выпорхнула в кабинет, ее там поджидал сюрприз в виде ее собственного отца, склонившегося над бумагами.

– О, папа! – Ева смутилась, а Саша виновато развел руки за спиной будущего тестя.

Андрей Владимирович воззрился на дочь, оценил ее наряд и понимающе хмыкнул:

– Ладно, егоза, мы тут с твоим будущим мужем просматриваем документы на фирму Ильи.

Евдокия живо заинтересовалась:

– Скажите мне, что вы успели заблокировать его счета и он останется ни с чем за то, что мучал мою сестру?

Мужчины переглянулись, но ответил все же отец:

– Пока не совсем, нам нужно судебное решение, сейчас поедем на встречу с адвокатами, а ты пока к маме съезди, предупреди, что мы задержимся!

Собрав бумаги мужчины вышли, Саша только и успел, что виновато улыбнуться и показать связку ключей на столе. Однако, когда дверь закрылась, Ева, наверное, впервые за последние пару лет, почувствовала в себе желание поозорничать. Она не поспешила переодеться, вместо этого села в кресло жениха, и сделала несколько селфи, рассмотрела все фотографии на столе, нарисовала вензеля дорогущей перьевой ручкой, а потом ей пришла в голову идея заглянуть в нижний ящик стола. По собственному опыту Евдокия знала, что там-то и прячутся все личные секреты – от коробки с тампонами, до пистолета.

Зачем-то оглядевшись девушка потянула ручку ящика, и он медленно, со скрипом выкатился ей навстречу. Не сдерживая любопытства Ева заглянула в ящик и обомлела – на нее смотрела она сама! Красивое портретное фото в настольной рамке. Она даже помнила эту фотосессию! Подарок крестной на восемнадцатилетие! Недоумевая девушка вытащила портрет. Под ним оказался еще один, и еще! Обширная коллекция ее изображений, плюс письма от ее матери, какие-то ленты, пакетик ее любимых конфет, и.… журнал для мужчин, на обложке которого красовалась полуголая девица немного похожая на нее!

Разложив все это на столе Евдокия задумалась: она ожидала найти в ящике фотографию Эриха, может быть журнал с мускулистыми парнями на обложке или коробку с его любимым маршмеллоу, но ее портрет? Потом девушка вдруг сообразила – кабинет-то новый! И временный! Сюда заходит немало народу, вот Саша и подстраховался, набил ящик фотографиями, которые ему регулярно высылала ее мать. Умный и тонкий ход. А фотки и впрямь неплохи, вот эту можно даже поставить на стол…

Вспомнив, где находится Ева быстро убрала все обратно, стараясь придать коллекции прежний вид, а потом потаенно вздохнула – вот если бы она действительно нравилась Саше, то ей бы не понадобились другие мужчины. Он красив, силен, любит ее выпечку, и понимает ее интерес к работе, но что толку мечтать о несбыточном? Мужчины, предпочитающие мужчин, не меняются. Еще раз вздохнув Ева привела себя в порядок и отправилась к маме, утешать Лизу.

Глава 19

Женщины засиделись за кофе и ликером до глубокой ночи. Обсуждали милые женскому сердцу вещи: косметику, обувь, парикмахеров, делились страничками кондитеров и визажистов, потом перешли на грядущую свадьбу. Развод не обсуждали. Мужчины приехали за полночь, выпили коньяку, и разошлись по комнатам. Осмотрев разгромленную кухню, мама неожиданно махнула рукой:

– А, девчонки, утром кто-нибудь уберет, пойдемте спать!

Дочери зевая послушались мать, а через несколько минут в затихшем доме почти одновременно раздалось два негодующих вопля и один дикий смех. Потом некоторое время что-то шуршало, и наконец снова стихло.

Причины шума и смеха выяснились утром. Когда сонная Ева спустилась в кухню сварить кофе там уже стояла Лиза, нервно дергающая пакет с булочками.

– Ты чего такая сердитая с утра? – спросила девушка зевая.

Сестра не выдержала:

– Представляешь, я захожу в свою комнату, а там…Стас! В постели! Голый!

– Надеюсь вам было хорошо? – меланхолично ответила Евдокия, с утра информация доходила до ее сознания медленно и мелкими порциями. – А у меня в постели Саша лежал. Храпел. Выгнать не удалось.

– И что ты сделала? – Лиза убедилась, что ее не осуждают, немного успокоилась и проявила интерес к окружающим.

– Спала в кресле, пьяный мужик в постели больше похож на морскую звезду, а если еще пальцы растопырит, то совсем снежинка! – выдохнула она, вдыхая вожделенный аромат утреннего допинга.

Тут на кухню спустилась чем-то страшно довольная мама и напевая принялась заваривать чай.

– Мам, – Ева первая вспомнила вечернее звуковое сопровождение, – а чего ты вчера смеялась так?

Женщина, напевая все же заварила чай, сделала первый глоток, помолчала, затем ответила:

– Представляете, открываю дверь, захожу в спальню… А там «бэтмен» на кровати храпит! Еле растолкала и убедила кожаные брюки снять.

– А зачем снимать? – удивилась Лиза, наливая себе молока.

– Чтобы утром жестоко воспользоваться мужской слабостью! – фыркнула в ответ родительница и забрав чашку ушла наверх.

Сестры переглянулись, скорчили смешные рожицы и забрав свои чашки разошлись.

Следующую неделю Ева и Саша провели в городе. После памятной ночи жених упорно уходил спать на диван, прихватив с собой ноут. Ева не признавалась сама себе, что подглядывает за ним, прислушивается к разговорам, а вдруг Саша начнет звонить Эриху? Но Саша вел себя безупречно: ежедневно уезжал на работу, не забывал чмокнуть ее в румяную щечку в дверях и обязательно спрашивал, где она хочет поужинать или что привезти ей к чаю. Это бесило Евдокию невероятно! Как можно разыгрывать идеального мужчину и при этом геем? Неужели они все настолько сногсшибательны, безупречны и…недоступны простым смертным женщинам? Тут Ева вспоминала неземную красоту обоих Эрихов, и ее самооценка падала ниже плинтуса.