— Конечно, госпожа, - я услышала, как за ней затворилась дверь.

Перемешав еще раз, принялась перетирать один из цветков. Я не успела закончить, как дверь снова отворилась.

— Ариадна, — ледяной голос графа заставил передернуться, — Если я пригласил вас, значит вы обязаны появиться.

— Понимаю, милорд, — взяв себя в руки, ответила спокойно, напугал он меня, конечно, сильно, — Но я не могла бросить зелье не доваренным, — в часах упали последние песчинки и я бросила последний ингредиент, цвет в котелке изменился до нежно голобуго. Фух… Значит все правильно сделала. Перевернула часы в последний раз и начала помешивать практически прозрачную жидкость.

— Что же это за зелье, которое важнее моего приглашения? — интересно, он живой вообще? Голос замогильный просто.

— Обезболивающие, — спокойно ответила ему.

— Опять для кого-то из слуг? — время истекло и я отставила котелок на стол.

— Нет, для вашего сына, — ужасный человек, даже если бы я готовила для кого-то из слуг, они что, не люди и им не нужна помощь?

— Зачем? У него достаточно лекарств.

— В основе всех его, как вы сказали, лекарств, — в моем голосе прорезалось раздражение, — идет занятная трава — ангирумин, вы знаете о её побочных свойствах?

— Полоумие.

— Именно. А это зелье их вообще не имеет.

В комнате повисла тишина, я подошла к стулу и устало присела.

— Милорд, мне нужно покинуть замок, — уже спокойно сказала ему.

— Зачем? — как на допросе, честное слово.

— Главный компонент этого зелья — цветок сикурии, а у меня их мало, хватит еще на два приготовления, а нужно больше.

— Сколько времени есть?

— Дней десять — двенадцать, не больше, — честно призналась ему.

— Тебе его привезут.

— Вряд ли, милорд. Он очень сложен в собирательстве и мало кто знает о нем, — постаралась я обратится к его разуму, лучше сама соберу, чем когда придут морозы, вообще остаться без растения.

— Это не твоя забота, — холодно отрезал он, — Что ты можешь сказать о состоянии моего сына?

— Перед тем как ответить, я хотела бы узнать, что случилось с его голосом?

— Он пропал год назад. Что тебе не понятно?

— Я не смогла выявить причину пропажи голоса, из-за этого не знаю, как его вернуть, — решила быть с ним полностью честной во всем, что касается его сына.

— А остальное?

— С остальным я справлюсь, только потребуется время.

— Как долго? — он, наконец, закрыл за собой дверь, прошел и присел на кровать.

— Полгода, не меньше. Сначала буду проводить сеансы исцеления поочередно ему и вам.

— Нет, — он прервал меня, — Все твое внимание будет уделено ему.

— Милорд, я не смогу лечить его каждый день, — как можно спокойней ответила ему.

— Объясни, — объяснить то, что я не выдержу ежедневно столько боли и просто сойду с ума?

— Граф, его организм привык к этому состоянию, ему будет необходимо перестраиваться и это нужно делать постепенно, как только основные повреждения будут вылечены, я буду лечить его каждый день.

— Хорошо. Ты начнешь сегодня?

— Да. Попросите, чтоб из его комнаты убрали все лекарства, с сегодняшнего дня я сама буду их ему делать.

— Что ты еще собираешься ему давать?

— Сонное зелье, чтобы во время лечения он спал. Это слабое средство, которое не причинит ему вреда. Его я тоже готовлю сама.

— С этим тебе смогут помочь лекари, которые живут в замке.

— Милорд, при всем моем уважении, — очень маленьком, — к вам, но я не доверяю им, они не смогли определить отравление у двенадцати детей. Не хочу даже думать, что они могут подсунуть вместо сонного порошка.

— Это серьезное обвинение.

— Я не обвиняю, — пожала плечами, — Я говорю то, что вижу.

— Хорошо, с сегодняшнего дня ответственность за лечение моего сына полностью на тебе, — страшно, жизнь ребенка в моих руках, постараюсь сделать все для того, чтобы малыш выздоровел, не для графа, а для того бедного мальчугана, который уже пережил и так слишком много.

— Милорд, еще один вопрос, — он посмотрел на меня, в огне от догорающей жаровни его маска выглядела страшной, а глаза хищно сверкали, — Как много людей в замке знают о вашем сыне?

— С чего вы взяли, что это тайна? — не могу понять, он проверяет меня на способность логически мыслить?

— Он находится в крыле для слуг, на этаже на котором кроме него и меня никто не живет. За весь день слуги, которые проходили здесь, заходили только ко мне. Все это наводит на определенные мысли.

— Ариадна, Вы радуете меня, — а по голосу и не скажешь, — Вы правы, о нем знает только Дариан.

— Как его зовут и сколько ему лет? — поинтересовалась у него и возвращаясь к уже остывшему зелью начала переливать его в стеклянную колбу.

— Генри, ему девять, — в его голосе появились едва уловимые теплые ноты.

— Девять? — странное совпадение, у слуг отравились дети именно этого возраста.

— Да. Тебя, что-то настораживает?

— Нет милорд, — отмахнулась от своих мыслей, закончила переливать зелье и повернулась к нему, — Милорд, я сейчас пойду, проведаю отравленных детей, а потом направлюсь к вашему сыну и пробуду у него всю ночь. Очень прошу, чтобы ночью тут никого не было.

— Я сдержу свое слово, никто из слуг и гостей здесь не появится. Ты сегодня ела?

— Нет, не успела. Не беспокойтесь милорд. Перехвачу, что нибудь на кухне, на обратном пути.

— Хорошо.

Из комнаты мы вышли вместе, дальше граф направился по коридору, а я убежала на лестницу, чтобы подняться на верхний этаж. Подойдя к нужной двери, замерла прислушиваясь, что происходит внутри. Там было тихо. Заглянув увидела, что дети мирно спят. Тихонько прикрыла собой дверь. Отправилась обратно на свой этаж. Есть было страшно, в отличии от графа, я знала, что предстоит мне сегодняшней ночью. По пути к маленькому Генри заглянула в свою комнату, взяла нужные пузырьки, хорошо, что сонное зелье было готово заранее и отправилась знакомиться с мальчиком.

Рядом с малышом был Дариан.

— Добрый вечер, — поздоровалась с ним.

— Госпожа? — он убирал лекарства из шкафа, — Я вам мешаю?

— Нет, — поставила свои пузырьки на стол и подошла к креслу возле камина, постаралась его сдвинуть, тяжеленное, но мне нужно перетащить его к кровати ребенка, — Дариан, вы не могли бы мне помочь.

— Конечно, госпожа, — он подошел ко мне, — Куда вам его поставить?

— Возле кровати, — он постарался его сдвинуть с места, но тоже не пришел к успеху, — Стойте, давайте вдвоем.

Вмести мы смогли, все таки, переставить злосчастную мебель.

— Дариан, — присев в кресло, позвала его, — А что вы собираетесь делать с этими лекарствами?

— Отнесу их лекарям, — в принципе логично, он собрал пузырьки, — Всего доброго, госпожа.

— Спокойной ночи.

Перевела взгляд на мальчика, его глаза были открыты. Он не спит. Его глаза были такие же зеленые, как и у графа.

— Привет, — улыбнулась ему, — Меня зовут Ари. Теперь я буду тебя лечить.

У малыша от испуга расширились глаза.

— Ты чего? — не поняла я, — Хочешь, я тебе пообещаю, что летом ты уже будешь ходить?

Он медленно моргнул.

— Я Ариадна Ристварт, обещаю, что маленький лорд Генри летом будущего года будет ходить, — сказала абсолютно серьезно, потому что была в этом уверенна, — Малыш тебе больно? — знаю, что больно, нужно дать ему лекарство.

Он снова моргнул.

— Сейчас я дам тебе лекарство от боли, — он посмотрел на шкаф, — Нет малыш, я приготовила новое, оно лучше, — налила в чашку немного голубой жидкости и помогла мальчишке выпить, — Молодец. Теперь я расскажу тебе о лечении, — взяла его напряженную ручку в свою руку и начала поглаживать, — Сначала мы вылечим все внутренние раны, после займемся внешними, но если хочешь я буду делать это вместе. — понимаю, как страшно видеть свое покалеченное тело, особенно такому маленькому человечку.

Он поднял немного руку, которую я поглаживала и вернул её обратно. Она заметно расслабилась, значит зелье подействовало.

— Хочешь, чтоб я вылечила твои руки в первую очередь? — он моргнул, нет это не дело, нужно вернуть ему голос, — Хорошо, но остальное все по плану. Лекарство подействовало?

Генри моргнул.

— Хорошо, значит нужно пить другое лекарство. Это сонный отвар, — он чуть мотнул головой, — Генри, если хочешь, чтоб я начала тебя лечить, то тебе необходимо выпить его.

Налила в чашку второе зелье и помогла ему выпить.

— Генри, у тебя очень красивое имя, но длинное. Можно я его сокращу? — он медленно моргнул, его начинает клонить в сон.

— Та-ак. Генри, — протянула его имя, словно пробуя на вкус, — Как тебе Ен? — он снова вяло опустил веки, — Хорошо, значит я для тебя Ари, а ты для меня Ен.

Мальчик уснул. Все, пора приступать к самому лечению. Продолжая держать его за руку, стала выпускать свечение, которое проникало через его руку к нему в тело. Первое, что хотела восстановить, это подвижность ног, не представляю, как ему страшно быть парализованным ниже пояса. Переложила его ладошечку на свое колено, побоявшись сделать ему больно, когда магия вернется. Сколько он так лежит в одиночестве? Слышала, что у графа в другом замке случился пожар больше года назад, в котором он потерял сына и жену. Значит точно не меньше года. Бедный ребенок. Туман стал покидать тельце мальчишки собираясь в маленький сгусток, который впитался обратно ко мне в руку. Специально не считала удары сердца, и так знала, что будет плохо.

Тело выгнулось дугой на кресле, на спину будто упало бревно, боль огнем заполняла все тело, свой стон услышала, как сквозь вату, руки впились в подлокотники кресла, по ногам словно текла лава, еще один удар по спине и я выгибаюсь еще сильней, сердце колотится так, что кажется проломит грудь, чтоб выбраться из тела хозяйки, пульсацией накатывают волны жара. Уже не сдержую вскрик. Туловище изгибается еще сильнее, а по моим щекам побежали слезы. Резко опадаю в кресло, боль не унимается, но судорога, которая выгибала меня ушла, забирая с собой чувствительность в ногах. Позвоночник ощущаю, как отдельную часть себя, будто его достали из меня накалили и поставили на место. Спустя время, боль ушла, а я продолжала плакать от жалости к моему маленькому пациенту и это только начало.