А после обеда выпал первый снег.

Валька подошла к окну и прижалась лбом к оконному стеклу, грея руки о края чашки с горячим чаем. Двор, покрытый нежной сахарной изморозью, выглядел декорацией к какой-то грустной пьесе. Ярко-зеленая скамейка возле подъезда смотрелась агрессивным цветовым пятном, слишком беспокойным для торжественной неподвижности замерзшего мира.

Валька сделала глоток из чашки, не отрывая задумчивого взгляда от неуютного городского пейзажа за окном.

Сон этой ночью не принес ей ни покоя, ни отдыха. Несколько раз она просыпалась в страхе, пытаясь ухватить ускользающее сновидение. Но ночные призраки, вильнув скользким хвостом, быстро уходили в глубину, и Валька никак не могла осознать, что же они хотели сказать ей минутой раньше.

Ласковые теплые руки Арсена успокаивали ее ненадолго: стоило закрыть глаза и беспокойство снова стискивало сердце. И через короткое время Валька вновь просыпалась, что-то беззвучно крича.

Заснула она уже под утро. Сон был липким, больным, но не отравленным никакими сновидениями. Проснулась аж в десять часов, благополучно проспав уход Арсена и свой собственный выход на работу.

Впрочем, это было не так уж и страшно. Работала Валька в частном переводном бюро, которое держала хорошая знакомая мамы, — Рита Зелинская. Рабочий день был не нормирован, появляться следовало, только когда Рита подбрасывала ей работу. Работа была разной: письменные переводы документов, устный синхрон на деловых переговорах, частые поездки по стране и зарубежью в свите коммерсантов разного уровня, и даже сопровождение туристов. Оплачивалась работа вполне сносно, да и нареканий на качество от начальства пока не было.

Рита никогда не требовала ничего чрезмерного, но все ее немногословные пожелания следовало выполнять беспрекословно. Как, например, пожелание всегда являться в офис в строгом деловом костюме с юбкой и со сменной парой туфель, если сезон требовал ношения сапог. Капризных переводчиков Рита не жаловала. Стоило три-четыре раза отказаться от работы или не явиться на вызов, и все: этого человека Рита оставляла в покое раз и навсегда.

За три года работы Валька всего один раз взяла больничный, когда грипп свалил ее с температурой под сорок. На все вызовы реагировала немедленно, работу сдавала в оговоренный срок, не отказывалась от поездок в Сибирь с немецкими нефтяниками, расхаживала часами в туфлях на высоком каблуке, никогда не жаловалась на усталость и ненормированный рабочий день, ела, где придется и что дают, и всегда была корректна с заказчиками.

Но никогда не переступала границ необходимой корректности.

Это ее качество Рита ценила, пожалуй, больше всего и всегда ставила в пример другим девчонкам, нацеленным только на одно: подцепить в бюро богатенького мужа или богатенького любовника и бросить переводы к дьяволу.

Так что второй больничный за три года выглядел вполне убедительно. Валька позвонила Рите, объяснила ситуацию и отпросилась на два-три дня.

— Золотко мое, — озабоченно сказала Рита. — Самое главное в этой жизни — здоровье. Остальное — купим. Так что лечись, моя хорошая, ни о чем не беспокойся. У тебя все есть? Если что нужно, я могу шофера прислать…

— Спасибо, Рита, все есть, — сказала Валька больным голосом. Кашлянула для убедительности и попросила:

— Маме не сообщай пока. Она запаникует.

— Милая моя, когда это я в нерабочее время переводчиком выступала? — укорила ее Рита, и Валька невольно улыбнулась. — Сама ей скажешь, что считаешь нужным. Ладно, не напрягай горлышко. Пока.

— Пока.

Валька положила трубку и потянулась от удовольствия. Хорошо в такую погоду дома: под рукой горячий чай, несколько новых видеокассет, можно немного побаловаться с компьютерными игрушками. Хотя горло и впрямь саднит.

Валька достала термометр, сунула его под мышку и, не торопясь, допила чай. Вынула градусник, посмотрела на ртутный столбик и свистнула.

Вот тебе и объяснение ночных кошмаров. Она просто-напросто заболевала, и организм пытался ей об этом сообщить.

Тридцать семь и пять.

«Будешь знать, как врать начальству», — злорадно подколола совесть, но Валька от нее отмахнулась. Не так уж часто она себе позволяет лениться, чтобы от этого заболеть. Сейчас ее больше волновал другой вопрос.

Грипп или простуда?

Скорее всего, простуда. Грипп, насколько она помнила, характеризуется внезапной и очень высокой температурой. К тому же, у нее все сильнее болело горло, а это совсем не гриппозный симптом.

Ну, конечно!

Валька хлопнула себя по лбу.

Она заразилась от Андрея позавчера вечером. Она даже знала, когда это произошло. Тогда, когда Арсен уехал за лекарствами и продуктами, и они остались одни. Андрей присел перед ней на корточки, умолял забрать конверт с аудиокассетой, и Вальку обжег больной жар его кожи.

«Паразит», — подумала она вяло, без прежней ненависти. Думать об альфонсе всякие гадости стало настолько привычным делом, что азарт давно уже пропал.

Валька вернулась из кухни в спальню и вынула из кармана новой норковой курточки сверток, перемотанный скотчем. Заодно подумала о том, что нужно бы его перепрятать получше: куртку скоро носить придется. Присела на неубранную кровать и задумчиво покрутила в пальцах неряшливый сверток.

Внутри обычного почтового конверта лежал маленький листок бумаги, где был записан адрес двух женщин. Одну из них звали Жанна и была она, как говорят очевидцы, фантастически красива. (Вот бы посмотреть!).

А как зовут вторую, Валька не знала. И не успела позавчера узнать.

Она отложила сверток в сторону и обвела взглядом небольшую уютную комнату. Рассеянно прикинула, стоит ли сегодня затеваться с уборкой. Решила, что не стоит.

Пошла на кухню, поставила чайник на плиту. У Арсена не было нормального электрического прибора, который отключается самостоятельно, не обременяя хозяев, и Валька несколько раз порывалась его купить. Но расписной веселый красный чайничек со свистком Вальке настолько понравился, что отложить его в ненужные вещи просто рука не поднималась.

Позвонить, что ли, Андрею? Узнать, как он себя чувствует? Заодно можно и поблагодарить за подаренные бациллы…

Валька потянулась к телефону и набрала номер, глядя в бумажку, на которой Арсен позавчера записал координаты альфонса. Скорее всего, телефон отключен, но делать ей все равно нечего…

Она выждала несколько длинных гудков и уже собралась положить трубку, когда на другом конце ей вдруг ответил резкий незнакомый мужской голос.

— Да!

— Извините, — запаниковала Валька, сверяясь с бумажкой, на которой был записан номер Андрея. — Я, наверное, не туда попала.

— Кто вам нужен? — так же резко и требовательно спросила трубка. И предупредила:

— Не разъединяйтесь, все равно узнаем, кто звонил!

«Что происходит?» — подумала Валька. В комнате Андрея явно ходили и разговаривали какие-то люди.

— Мне нужен Андрей, — сухо сказала она незнакомому нахалу.

— С кем я разговариваю? — упорствовала трубка.

— Может, сначала вы представитесь? — начиная злиться, спросила Валька.

— Девушка, вы разговариваете с милицией, — строго ответил голос. На заднем плане послышался негромкий смех, кто-то сказал: «Коля, не скрывай звание».

— Занимайся своим делом, — огрызнулся Валькин собеседник в сторону, и вернулся к ней.

— Назовите себя, — снова потребовал он.

— Меня зовут Валентина, — машинально ответила Валька.

— Валентина… Фамилию и отчество назовите.

— Да что случилось? — почти закричала Валька. — Андрея позовите! Я туда попала?

— Туда, туда, — успокоил ее собеседник. — А зачем вам Андрей?

— Хочу узнать, как он себя чувствует, — честно ответила Валька.

Трубка засмеялась куда-то в сторону. Собеседник сказал, обращаясь к невидимому коллеге: «Слышь, Сань, девушка его здоровьем интересуется»… Тот что-то буркнул в ответ; что именно, Валька не разобрала.

— А почему вы про здоровье спрашиваете? — задал собеседник очередной дурацкий вопрос.

— Потому что он болен, — сухо ответила Валька.

— Чем, интересно?

— Не знаю. Наверное, ангиной. У него была высокая температура.

— Вы его когда видели? — спросила трубка.

— Позавчера.

— Во сколько?

— Не помню. Часов в девять, наверное…

— А вчера? Видели?

— Не видела, — ответила Валька нетерпеливо. И потребовала: — Позовите Андрея!

— Не могу, — коротко ответил собеседник.

— Почему?

— Потому что он умер.

Валька застыла с трубкой, прижатой к уху.

Умер? От чего? От ангины?

— Девушка! — позвал ее собеседник, уставший от молчания.

— Да, — ответила она слабым голосом.

— Вы не могли бы сейчас приехать?

— Могу, — ответила она. И почувствовала, как включился автопилот, обычно вывозивший ее из ступора.

Вот хорошо! — обрадовалась трубка. — И вам меньше возни, и нам… Приезжайте.

— Хорошо, — все так же механически ответила она и положила трубку.

Чайник весело засвистел, призывая хозяйку. Валька вздрогнула, приложила руку ко лбу, попыталась собрать мысли. Все нарастающий свист чайничка мешал ей сосредоточиться, она с раздражением вытянула руку и повернула выключатель.

В кухне стало тихо.

Примерно такое же ощущение тишины и пустоты царило в ее голове.

Несколько минут она просидела в неподвижности, безвольно опустив руки. Затем медленно, как во сне, сняла телефонную трубку и набрала нужный номер.

— Алло!

— Нина, здравствуй, — механически проговорила Валька необходимый текст. — Это Валя. Бабушку позови, пожалуйста.

— Так она только заснула, — ответила Нина, по обыкновению не здороваясь. — Разбудить, что ли?