Она не видела, как Малой прислонился лбом к стене, и с силой саданул кулаком по двери. Так паршиво он еще никогда себя не чувствовал. Погруженный в мысли, он не слышал позади быстрых шагов, и очнулся, только когда в затылок уперлось холодное дуло пистолета.

Не видя, кто стоял за спиной, Тим ухмыльнулся, и сквозь зубы процедил:

— Как-то не по понятиям, мудак… Пришел, чтобы снести мне башку? Стреляй, сука… Стреляй прямо щас, потому что это твой шанс. Единственный шанс, усёк? Если упустишь его, тебя, выродок, по кусочкам будут собирать в гроб! Я тебе это гарантирую!

— Уже бою-юсь, брат… — с усмешкой вдруг произнес знакомый голос, и Малого втолкнули в квартиру. — поговорить хочу, Тима. Но ты ж психованный, с тобой только так — дулом в рыло, ты по-другому не понимаешь. Еще благодарить меня будешь, да.

Тимофей, в общем-то, не был удивлен, и даже в какой-то мере разочаровался. То, что Димка давно был обижен на него, он знал. Знал с их юности, и всячески старался быть для него хорошим братом. Да, тот Тим еще не держал в руках оружия и глупо верил, что мир можно изменить.

Димка рос оторвой, хулиганом, воровал без зазрения совести, якшался с плохими компаниями, долгое время сидел на коксе, и это при богатом папаше, который безуспешно пытался сделать из него достойного члена их семьи. Пожалуй, семья была главным для Черниковых — старших, а вот они с Димкой подпортили предкам не только репутацию, но и нервишки.

— Ну, и чё теперь? — подытожил Малой, когда Дима пихнул его лицом в стену, и вдавил дуло между лопаток. — бля, Димон, тебе не остопиздела эта комедия? Ты меня не грохнешь, сука, и мы оба это знаем.

— Рот закрой! Мне осточертело не это, а совсем другое, Тим! — заорал, будто ему в штаны сыпнули жгучего перца, Димка, и склонился к Тиму, тяжело дыша в его шею. — мне вечно ставили тебя в пример, отец, мой отец… Мой отец тыкал меня носом в каждый твой успех, а это было обидно! Тима у нас молодец, Тима то, Тима сё… Сука, знаешь, как меня это всё бесило?! А?! Я не хотел быть таким правильным, как ты! Любимчик семьи, будущий офицер, с-сука! Да меня тошнило от тебя!

— Не ори. — с хмельной невозмутимостью произнес Малой, не делая никаких попыток отпрянуть. — чё-т я не въехал, Димон. Какие у тебя ко мне предъявы щас-то? Мы вроде как в одном дерьме барахтаемся. Ты зенки разуй, придурок, я чё, бля, оправдал надежды отца? Н-е-ет, Дима, пиздишь ты чё-т…Кому продался ты, шепни-ка по секрету? Кто заказал мои потроха?!

Дмитрий коротко рассмеялся, сильнее впечатав Малого в стену.

— Дурак ты, Тима… Я не вещь, чтобы меня покупали. Предупредить хочу, а чё уж там дальше делать будешь, твои проблемы. Крыса рядом с тобой завелась. Зря ты слепо доверяешь своим дружкам закадычным, понял, нет? Придёт срок, тварь эта тебя замочит, и глазом не моргнёт. Думай, брат, думай! Мне твоя голова не нужна. Не я твой палач! А меня крысеныш виноватым выставит перед тобой, это ж ясно, как белый день. Не верь ему, Тима. Он тебе петлю на шее затянет т-у-у-уго.

— Кто? — яростно прохрипел Малой, скрипнув зубами. — имя назови мне! Ну?! О ком, мудак, речь ведёшь, или слова твои пустозвон?!

Тут оглушительно грянул выстрел, и в первую секунду Тим интуитивно нырнул вниз, но, как оказалось, это была лишняя мера предосторожности. Неловко завалившись на бок, Дима сполз на пол, выронив «глок» и, нелепо взмахнув руками, затих на пороге. Малой с трудом поднялся, пошатываясь, повернулся к двери, и нахмурился, переваривая случившееся. Генка деловито присел на корточки, приложил к яремной вене Димки пальцы, и вздохнул.

— Готов, гнида… Тимоха, ты как?

— Да ничё, Геныч… Живой. — Тим потер подбородок и щеки, липкие от брызг крови.

Хмель делал свое дело, его развозило всё больше, и происходящее он осознать пока не мог.

— На хуя ты его… — привалившись к стене, Малой уставился на труп брата, — он не стал бы меня убивать, Геныч, а ты его…

Выпрямившись, Генка пожал плечами, и посмотрел на мертвого Дмитрия.

— Подстраховался я. — Тим не спросил, зачем он вернулся, и Генка был этому рад, меньше вопросов, значит, больше шансов убедить Черникова в своей правоте. — короче, ты иди, ска, проспись. Толку с тебя счас, что с козла — молока. Я сам тут…

— В лесочке прикопаешь? — вдруг недобро усмехнулся Малой, отказываясь верить, что предателем был Димка. — он же мой брательник, с-сука! Мозги вруби, ебать…

— Тише ты. — предостерёг Генка, настойчиво подталкивая его к спальне. — сказал же, сам тут управлюсь. Всё чин чинарём будет, не бзди, Тимоха. Чё я, совсем без понятий? Проспишься, брякни на левую трубу мне. И пушку его я заберу, не хрен светиться лишний раз.

Тим тяжело прошлепал по коридору, остановился в дверном проеме комнаты, и обвёл глазами темное помещение. Во всём этом была какая-то блядская лажа, он нутром чувствовал, что Димка ему не враг. Вернее, не тот, кто упорно жаждет увидеть его в гробу.

Но алкоголь брал своё, мысли путались, и Малой, добредя до кровати, рухнул лицом вниз, мгновенно бухнувшись в вязкий сон…

Глава 26

Пока Белов говорил, сидевший напротив молодой человек внимательно слушал, не задавая лишних вопросов. Дело было привычным, во-всяком случае, для Бориса, но Антон еще никогда подобной грязью не занимался лично. Он, конечно, знал, что отец крепко повязан в криминале, и торговля «живым товаром» шла полным ходом, но старался не вмешиваться в это.

Проще ведь было делать вид, будто ни о чём не догадывался, чтобы хоть как-то оправдать собственные угрызения совести. Антон не хотел быть таким, как отец, и всячески это подчеркивал. До сего дня Боб не обращался к нему по этим делишкам, но, как видно, час пробил.

— Здесь координаты Демона, свяжешься с ним, он в курсе, что делать. — бросив сыну простенький кнопочный телефон, Борис прошелся по кабинету, задумчиво сверля взглядом пол. — особо не мелькайте там, чтобы всё было тихо — мирно. Девчонку упакуете, привезёте сюда, желательно ближе к ночи. Сам не лезь в это, сиди за рулём, Демон всё провернёт, ему не впервой.

Антон поморщился. Что за девушку нужно было завтра похитить, он не спрашивал, и согласился встрять в это лишь по одной причине — после косяка в клубе, когда он спьяну чуть не изнасиловал Златку, и Малой вышвырнул его из доли, Борис пригрозил лишить отпрыска наследства. Ну, а остаться без гроша в кармане Тоша не мог, и загладить перед отцом вину за то, что оказался без выгодного бизнеса, было необходимо. Само собой, о том, какие напряги возникли между Бобом и Черниковым, он не знал, и посвящать его в подробности Белов — старший не собирался.

Ладненько, это будет всего один раз, твёрдо решил парень, выходя в солнечное утро уходящего июля. Он не сутенёр, если папаше в кайф продавать девчонок, его это не касается. Деньги же не пахнут, в конце концов, а к сладкой жизни привыкаешь быстро.

Сощурив глаза, Антон осмотрелся, испытывая легкое раздражение. Сколько не предпринимал он попыток помириться со Златкой, она не желала с ним разговаривать, и Тоша искал способа вымолить у неё прощения. Она ему приглянулась с самого начала, а своего он добивался всегда.

Тут, главное, не торопиться. Спешка, как известно, хороша только при лове блох…

* * *

Первое, что увидел Малой, продрав глаза, были лица лучших друзей. Валет, скучающе поигрывая брелоком на ключах от машины, пялился в телевизор, а Генка, сидя на подлокотнике кресла, яростно курил, глубокими затяжками приканчивая сигарету. Сев на кровати, Тим поморщился от стрельнувшей в висках боли, которая тотчас растеклась к затылку, впившись острыми щупальцами в череп. Пожалуй, вчера он малость перебрал, пора завязывать с попойками.

Мгновенно вспомнив, что произошло накануне, он пихнул Вальку ногой.

— Трубу дай. Где-то там должна валяться.

Валет убавил звук, и осмотрелся. Телефон обнаружился на полу, рядом с креслом, и тут же перекочевал в руки Малому.

— Слыхали? Димку кто-то мочканул ночью. — кивнул на экран плазмы Валентин, и поочередно взглянул на друзей.

Геныч пожал плечами, с силой придавил окурок в пепельнице, и покосился на Тимофея, будто безмолвно предостерегая. Но тот и не думал говорить правду о смерти своего двоюродного брата, и, послав ему хмурый взор, снова принялся тыкать в дисплей смартфона.

— Ни хуя се… Слышь, Малой, братана твоего грохнули. — подал голос Валька, и уставился на него. — да брось ты трубу, блять! Оглох, что ли?

Тим вполголоса смачно выругался. Дозвониться до отца не получилось, его телефон находился вне зоны доступа, а ему было нужно узнать, где Златка. Он, конечно, не сомневался, что батя о ней позаботится, а может быть, она уже встретилась с Виктором, тем лучше. Но душу грызло мерзкое предчувствие, а вот набрать её номер он не мог.

После того, что он ей вчера наплёл, она сто процентов пошлёт его на хуй. И будет права. Да и нельзя ему щас контачить с ней, пока он не выяснит, какая падла висит у него на хвосте. Но, бля, как же хотелось услышать её, и от того, что теперь он вынужден держаться от девчонки на расстоянии, Малой чувствовал себя так паршиво, что в пору было снова надраться алкоголем до полного забвения.

— Тимоха… — позвал Генка, легонько тронув Черникова за руку, и тот окончательно разъярившись, рявкнул:

— Я уже, бля, тридцать лет как Тимоха! Чё доебались?! Харэ штаны протирать, езжайте, займитесь делами! Няньку захочу, позвоню какой-нибудь бабе, ясность полная? Не хуй меня опекать, как будто я беспомощный ребёнок!

Накинулся-то на друзей он, конечно, зря, и тут же осознал это. На лице Валета отразилось обиженное недоумение, а Геныч, скривив губы, рывком сдернул со спинки кресла черную джинсовку, и начал натягивать.

— Малой, ты, в натуре, чего… — осторожно заметил Валентин, пригладив длинные, собранные в хвост, волосы, и бочком подвинулся к Геннадию. — слышь, братуха, кончай быковать, мы-то с Генычем в чём, блять, виноваты?