- А если нас заметят? – не очень-то мне представлялось, как можно скрыть от администрации, такое веселье.

- Кондрой сказал, что всё будет в порядке. Значит так и будет. – Спокойно ответила мне Ульяна.

- А если… - не унималась огромная  и единственная трусишка в этой комнате.

- Анелли, если я сказала, что всё будет хорошо, значит так и будет! – немного повысив голос, (с Ульяной ведь спорить нельзя, как она сказала - так и будет)  проговорила соседка. – К тому же, тебя срочно нужно отвлечься и хорошо отдохнуть!

- Мне не…

- Точно! – поддерживая соседку, в своём репертуаре, заголосила Слада. – И мы тебе поможем!

И все мои отговорки, а их было много за следующий час, привели лишь к тому, что мне, не очень приятным способом, просто-напросто закрыли рот.

И вот спустя час, мы втроем вышли с общежития. Путь наш лежал в такое знакомое, но сегодня выступающее в такой необыкновенной роли, здание столовой. Сумерки уже вовсю окрасили небо в темно-фиолетовый. Еще пару минут и ночная темень воцарит вокруг. Мы быстро продвигались по знакомым дорожкам. Но подошли не к главному входу, а к той неприметной дверце, которой мы пользовались так часто на прошлой недели. Дверь открыл Юсуп, вызвав этим сильное дежавю. На мгновение, мне даже показалось, что мы идём не распивать бражку, а её готовить. Но его слова:

- А вот и наша повариха! – приправленные истинной радостью, вернули меня в реальность.

«Что-то точно надо делать, а то я уже путаю реальность с фантазиями». – Заметив за собой неладное, сделала себе пометку.

Как только мы вошли в длинный коридор, то услышали смех и радость, доносящуюся с конца этого коридора. Пройдя весь путь, мы вышли в главную залу. Здесь были десятки домовиков. Полные столы еды, а на главном, прямо по центру, (на преподавательском), стояла не без известная мне бочка.

- А вот и гости дорогие! – раскинув объятия, к нам приближался Кондрой и его маршрут был прямо на меня.

Растерявшись, стояла соляным столбом. Никто и никогда не приветствовал меня так,… тепло. Подойдя ко мне, он сильно обнял то, до чего доставал. Меня прямо в жар окунуло от смущения. Он сам в холке доставал до талии, а вот то, что обнимали его руки и куда при этом упиралась его голова… Лишь одна мысль билась в моей голове: «Виктору ни слова!». А то не видать мне больше свободы.

Бородач, так же понял, что всё произошло несколько… двусмысленно. Но до него, похоже, это дошло лишь тогда, когда на всю столовую, перекрывая не хилый гвалт, прозвучало:

- Кондратий! Ах ты, старый развратник!

Нёсшаяся, в прямом смысле, на нас домовиха имела самый, что ни наесть устрашающий вид. А когда, почти  подойдя, она выхватила поднос, даже глазом не моргнув от того что с него всё попадало, мы поняли, что пришла нам хана.

- Дёру!!! – услышала я перепуганный возглас Слады.

- Пусть только попробует! – прозвучал спокойный голос Ули.

И  я как-то сразу успокоилась. Чего нельзя было сказать о моём нежданном поклоннике. Он всё больше трусился, как лист на сильном ветру. И чем ближе была его «кара», тем сильнее его потряхивало. Я уже успела забеспокоиться о его сердце (травница я или не травница), как крейсер, прорубывающий себе дорогу сквозь толпу (да все просто тикали с дороги, завидев её), подошел вплотную.

- Шо старая кобелина, никак не успокоишься! – прорычала она.

- Любимая… - проблеял домовик.

- Щас, я тебе как дам, любимая! – замахнулась обиженная женщина.

- Пожалуйста, не бейте его!

И кто этот смертник, что посмел встать на дороге возмездия. Уставившиеся на меня лица, дали понять – это я.

- Шо нравиться? – кивая головой на клиента целителей, вопросил крейсер.

- Ну, что вы… - для наглядности даже замахала руками.

- А шо тада такая милосердная? – смотря на меня сканирующее, поинтересовалась та.

- Жалко – не хуже домовика, проблеяла я.

Посмотрев на меня еще с пару секунд и почему-то уставившись на  место, где у меня расположено сердце и татуировка, она хмыкнула.

- Интересно… Ладно кобелина – живи. - Махнув рукой, великодушно разрешила домовиха.

- Любимая… - возрадовался тот. «Наверное, если бы силы снизошли до него, он бы и то, не так воспрял».

Рука с подносом опустилась и это, видно был какой-то сигнал для Кондроя, ибо он мгновенно подскочил к ней и стал гладить руку, пока она не выпустила поднос, а он его куда-то не закинул.

- Видна практика – констатировала увиденное, Уля.

«Не могу не согласиться».

- И так гости дорогие! – поглядывая одним глазом за женушкой, а вторым за нами, вещал домовик. – Рады приветствовать! Просим! – приглашающий жест рукой не оставил сомнения, что нам сюда.

- Так это ты сварила бражку?- спокойный вопрос «крейсера» заставил мужа подпрыгнуть на месте.

«А создавал впечатление такого солидного мужчины» - в очередной раз, убеждаясь в правде жизни, подумалось мне.

- Да, я. – Поняв, что бить не будут, спокойно призналась.

- Тогда тебе и честь первой кружки!

- Нет, ну что вы! Я не пью!

- Обидеть хочешь? – сурово вопросили меня.

А главное - подруги не заступаются, а еще что-то там поддакивают, про право первой.

«Одна. Одна рюмка и всё. Ты сможешь!»- как могла, подбодрила я себя.

Мы приближались к бочке, все голоса стихли и взоры воззрились на меня. «Я вам не мессия! Чего смотрите?!» - хотелось закричать.

Мне дали здоровую кружку, с литр не меньше, и подведя:

- Черпай! – ну я, как послушная девочка, и черпанула, по полной.

- Пей! – провозгласил Кондрой.

- Пей! – воскликнула его жена.

- Пей! – в унисон закричали соседки.

Я огляделась, а отовсюду на меня смотрели и это не прекращающееся «Пей», кричали все и не по очереди, а разом. Видя мою нерешительность стали хлопать в ладоши. Я посмотрела на кружку у меня в руке…

Очнулась я под сильное драние глоток. Народ, не жалея себя, пел, кричал и просто веселился. Я лежала, то, что в столовой это понятно, но вот на чем, не очень.

- О, проснулась – еле разобрала я слова, сказанные заплетающимся языком.

- Точно! – выдыхая мне в лицо пары бражки, улыбалась Уля.

Подруги сидели вокруг меня, вместе с Кондроем, его женой и Юсупом и  по дебильному либились. Попыталась принят сидячее положение. Голова нещадно затрещала, а мир кинулся в пляску.

- А а а … - простонала я.

- Шо плохо? На выпей! – и в мою руку, в ту же секунду, была вложена чашка.

Поскольку это была чашка, а не кружка, я не смогла осознать всю величину грядущей подставы. Видя, что мои руки трясутся и я, не то, что выпить, я её удержать не могу, «добрая» домовиха решила мне помочь. Горло обожгло, и слёзы брызнули из глаз. Я пыталась сопротивляться, но в таком маленьком теле жила не дюжая сила. Схватку я проиграла. Упав на стол, (я всё же смогла понять, где валяюсь),  прикрыла глаза. Мир переставал кружиться, тошнота уходила, и у меня уже получалось  дышать носом.

- Все они козлы! – возмущалась «крейсер».

- Кобели! – закричала Уля.

Кондрой с Юсупом боялись вздохнуть, только сопели в две дырочки.

- Всё им можно. Поматросил и бросил! Сволочи! – а вот это уже Слада.

- Слыхала, тебя бросили? -  прозвучал вопрос и, столько участия было в нём.

- Да… - тихий ответ Ульяны. И звук шмыгающего носа, а потом слёз.

- Да будет тебе, деточка… - успокаивающий шепот.

Но подруге не помогают слова. Как и мне. События прошедших недель всплыли в памяти. Сегодняшнего дня: как они прогибаются перед ним, как он, хоть и не раздаёт знаки внимания, но и не прекращает это. А сегодняшнее: «Это не желательно… пока». Что значит пока?  Пока он меня не бросит? Пока я не доучусь? Пока он не найдёт себе другую? И столько злости поднялось во мне. Я просто стала захлёбываться ею. Он никогда, ни слова не сказал о том, кто мы друг другу. О том, что происходит между нами. О том, что он чувствует ко мне.

- Не стоит этот кобелина твоих слёз! Не твоих, не других! Знаешь, что с такими делали мои предки.

- Что? - был задан вопрос в три голоса.

Признаться,  вопрос для меня был болючий и пропустить ответ, я была не намерена.

-  Это сильная месть. – Предупредила домовиха.

- Он заслуживает! – прошипела Уля. И столько боли и уверенности было  в её словах, что мы в мгновение поверили.

Приложив силы, смогла присесть. Взгляд, смотрящий прямо в душу, и уверенное:

- Х…у… Если наша травница поможет?

Очередное всхлипывание привлекло мое внимание. Ульяна сидела немного сбоку, её лицо покрылось пятнами. Ручейки слёз катились по лицу.  «Никогда не видела, чтобы она плакала…» Боль за неё, злость на него…

- Он останется жив?- единственный вопрос, что меня интересовал.

- Иначе будет неинтересно! – предвкушающая улыбка.

- Я в деле…