— Положите мобильник на раковину и немедленно уходите. «Мой мальчик» — военный, он в компании спецназовцев на четвертой дорожке. Если вы прямо сейчас уйдете, я ничего ему не скажу.

В ответ они переглядываются. На мгновение мешкают. Но второй смотрит выразительно, дескать, раз решили, надо действовать.

— Если тебе так нравятся мужики в форме, что ж в прошлый раз сопротивлялась? Или передумала? — говорит медведь.

— Мой парень меня ищет. Просто оставьте меня в покое, пожалуйста. И я, клянусь, ни слова никому не скажу.

— О чем не скажешь? Ты вела себя подозрительно, покинула зону отдыха в сменной обуви. Я пошел следом, подобрал сотовый, который ты обронила, а ты…

Внезапно он размахивается. Интуитивно я сжимаюсь в комочек, думая, что телефон прилетит в меня. Но медведь швыряет сотовый в огромное зеркало, которое разбивается вдребезги!

Я испуганно пячусь назад, пока не упираюсь спиной в холодную стену. Несколько осколков попадают на мою одежду, царапают руки. Остальные осыпаются на пол. Я не понимаю, зачем он это делает. Какой смысл?

Но мне очень страшно. Что бы он ни придумал, в этом нет ничего хорошего.

— Что ж ты себя не бережешь, девочка? — Он достает из кармана блистер. — В прошлый раз пьяная была. В этот… наглоталась таблеток, схватила психоз, расфигачила зеркало, напала на охранника.

— Что? Я не… я не буду!

— Бабло твоего папки давно закончилось. Он только обрадуется заплатить, чтобы замять очередной бардак, что устроила его дочь-наркоманка.

Я быстро моргаю, понимая, что слезами их не разжалобить. Мне нужно оружие. Я должна сражаться. Но у меня ничего нет. В сумке салфетки, помада, ключи… О, ключи! Я быстро нахожу тяжелую связку, сжимаю в руке.

Охранник выдавливает таблетки на ладонь.

— Прости, олененок, иначе нам не поверят.

— Я не буду ничего принимать, мне нельзя!! Пожалуйста, я скажу что угодно, я дам денег! Я прямо сейчас позвоню папе, я…

Они идут в мою сторону. Оба.

— Мне нельзя наркотики! Я даже обезболивающие принимаю лишь в крайнем случае, вы не понимаете! — шепчу я.

Борьба длится недолго. Вдвоем медведи хватают меня. Скручивают, как тряпичную куклу. Закрывают нос, я терплю, сколько могу, изо всех сил терплю! Но в какой-то момент не выдерживаю и жадно хватаю ртом воздух. Чем они пользуются. Мне как-то по-особенному запрокидывают голову, я сама не понимаю, как проглатываю капсулы. Сопротивление длится от силы пару минут.

— Ну прости, прости меня, девочка. Мы в прошлый раз офигели, получив столько денег. Твой отец не оставил мне выбора. Поторчишь немного, еще спасибо скажешь. Сядь в уголок, расслабься. Ничего страшного.

Я отрицательно качаю головой. Мне нельзя наркотики, они забрали у меня маму. Я поклялась, что никогда не буду иметь с ними дело.

— Умничка наша, — говорит второй, ласково поглаживая меня по голове. — Хорошая. Ну вот и все, разве плохо? Зачем сопротивлялась? Сейчас подействуют и звоним папе.

Наконец они оставляют меня в покое, и я оседаю на корточки. Обнимаю себя руками.

Все кончено. Теперь точно. Я быстро наклоняюсь и дотягиваюсь до своего несчастного телефона, экран которого изрезан мелкой паутинкой трещин. Пробую включить его. Особой надежды не питаю, но, к моему удивлению, экран загорается знакомыми красками. Живой.

— Ну вы, девушка, даете! — причитает охранник громко, по-отечески участливо. — Поругалась с парнем, зачем же портить имущество? Придется ментам звонить.

— Может, по-хорошему договоримся? — вопрошает его приятель.

А мне так стыдно! Я совершенно не понимаю почему, но чувство стыда топит с головой. Они начинают меня отчитывать, учить жизни, давать наставления. Я замираю в ступоре. Дежавю. Все именно так, как было в тот раз в полиции. Ленёв пришел утром и наорал на нас с Олеськой.

Телефон в моих руках вибрирует, сообщения о пропущенных от Ильи сыплются градом. А потом туалет заполняет оглушающая трель звонка. Илья потерял меня. А я сижу тут с таблетками внутри. На полу в туалете, посреди груды осколков. Судьба опять догнала меня. Что бы я ни делала, она снова и снова настигает. Но я не хочу так!

Перечитываю любимое имя на поломанном экране. И в какой-то момент это придает мне сил. Я оживаю, вскакиваю на ноги и бросаюсь к выходу. Медведи спокойно пропускают меня, потому что дело сделано.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Вижу Илью в двадцати метрах, он стоит с телефоном, озирается по сторонам. Завидев меня, хмурится. Злится, что я не отвечаю на звонки. Я делаю рывок, но один из охранников хватает меня за запястье.

— Стоять, леди. Еще не расплатилась.

На лице Ветрова проявляется непонимание и раздражение. Ему не нравится, что кто-то меня касается.

— Что случилось? — Илья быстро подходит, забирает меня и прячет у себя за спиной. Боже, как тут хорошо и надежно! Лучшее место на свете — за его спиной! Я утыкаюсь между его лопаток, жадно втягиваю его запах и затихаю.

— Ваша девушка? — спрашивает охранник нейтрально и даже доброжелательно. С виду так и вовсе — обычный мужик, добряк. Искренне хочет помочь. — Выбежала в сменной обуви из зоны отдыха, устроила скандал. Приняла вот что-то без названия, — показывает начатый блистер. — Менты разберутся. Разбила зеркало, полюбуйтесь.

Илья оборачивается и смотрит на меня. А у меня по-прежнему ступор. Я не могу подобрать слова, чтобы объяснить ситуацию. Мне просто страшно и стыдно. Я смотрю перед собой и молчу. Но боюсь я не того, что он мне не поверит. Напротив. Что будет, если поверит? Что он сделает тогда? Он взрывной и горячий, ему может сорвать голову. Запросто! Он в клубе припер к стенке бритого мужика, Олеся рассказывала. Налетел на него грозой. А тут…

Пусть лучше на меня злится, чем… устроит непоправимое. У него карьера, ему нельзя.

— Прости, — говорю я, опустив глаза. Моя нижняя губа дрожит.

Мой мир, мое счастье, где мы с Ильей вместе… все рушится на глазах. А я еще обижалась на холодность своего Айболита! Боже, да час назад я была самой счастливой девушкой на свете! И не ценила. Фундамент наших отношений трещит по швам. Илья сильный, но даже он такое не выдержит. Тупая мажорка на встрече с его друзьями, которые сплошь офицеры в лучшем понимании этого слова, обиделась. Обдолбалась в туалете и разбила зеркало. От стыда меня бросает в краску.

Мое счастье, мой любимый. Мужчина всей моей жизни никогда меня не поймет.

Я просто не могу в это поверить. Все остальные проблемы кажутся такими жалкими и несущественными. От одной мысли, что в его глазах проскользнет разочарование, меня на части рвет. Суставы выкручивает.

— Илья, прости, я… сильно расстроилась и… сорвалась. — Приняв решение лгать, я поднимаю глаза и стараюсь придать лицу уверенное выражение. Сердце при этом давно на куски разлетелось. Я жизнь за тебя отдам, если понадобится.

Илья стреляет взглядом на меня, на охранников, снова на меня. По очереди на их бейджики. И бледнеет на глазах.

— Поля, — обхватывает мое лицо руками. Я смотрю в его глаза и не верю тому, что вижу. Возможно, это действие кроликов, но они у него… налитые кровью. В них плещется безумие. — Пять глотков воды, а потом вызывай рвоту. Бегом.

Я киваю, потому что ослушаться такого тона невозможно. Бросаюсь обратно в туалет, в последнее мгновение замечая, как Илья рывком кидается на охранника, размахивается и бьет. Мне кажется, я слышу хруст костей. Этот холодящий душу звук преследует меня, пока я жадно глотаю воду из-под крана, пока вызываю рвоту в туалете, с облегчением выдыхаю, когда вижу две таблетки. Все случилось слишком быстро, не успели полностью всосаться.

Я наспех умываюсь и спешу обратно в коридор, едва замечая осколки под ногами. Мое сердце не бьется, клянусь. Оно замерло и ждет. Произошло самое страшное, он встал на мою сторону. Даже объяснять ничего не пришлось.

Боже, если с Ильей что-то случится, оно никогда не забьется.

Глава 61

Полина

— Не поеду я в травмпункт, — говорит Илья Яру.

Тот что-то объясняет ему торопливо.

— Не поеду, блть. Я врач, со мной все нормально, — нажимает голосом.

— Понял, — кивает Ярослав и отходит в сторону.

Поначалу в коридоре было очень шумно. Откуда-то взялась толпа людей, я бы хотела рассмотреть и запомнить каждого, но картинка перед глазами предательски расплывалась. Доносящийся со всех сторон отборный мат поражал воображение, хотя я всегда считала, что неплохо умею ругаться. Четко я видела только Илью. Он стоял на ногах, живой, это казалось самым важным. Медведей было двое, они охранники. Возможно, у них было оружие. У моего охотника оружия не было. Только его ярость.

Илья заметил меня, выходящую из туалета, подозвал жестом и прижал к себе. Я уткнулась в него и снова затихла. Меня кружила карусель. И очень хотелось летать. Мне казалось, что для этого нужно сделать всего одно движение — подпрыгнуть и оторваться от земли.

Меня держал его запах. Родной, любимый. Если я улечу, то перестану его чувствовать. А этого допускать было нельзя. Поэтому я вцепилась в его рубашку намертво. Отдирать меня пришлось бы всемером, не меньше.

При этом сердце молотило с убийственной скоростью. Простреливающая боль в груди моментами казалась невыносимой. Я догадалась, что часть дряни успела попасть в кровь. А может, таблеток было больше. Мне ужасно хотелось спать, сознание ускользало. Но я не могла позволить себе сдаться. Представляла, как сопротивляюсь на клеточном уровне. Глупость такая, но прямо перед глазами будто видела. Все это время рука Ильи лежала на моей спине. Тяжелая, горячая. Иногда он наклонялся и что-то шептал мне, отчего я прижималась еще сильнее. Он успокаивал, что я в безопасности и что со мной больше ничего не случится.