Агата Лель - Будешь моей!

— Я отвлекаю тебя? — в голосе настроженность.

— Нет. Вовсе нет. Я правда рада тебя слышать.

Повисает непродолжительная тишина, и я готова даже молчать, лишь бы молчать с ним в тендеме. Слышать в трубке его дыхание.

— Может, тогда вечером? Я приеду к тебе. Если у тебя не было на вечер каких-либо планов, конечно.

Были! Ещё вчера я обещала Вадиму полноценное свидание. Ты — женат! И я должна строить свою жизнь тоже! Нельзя цепляться за прошлое! Я достойна бо́льшего, чем унизительная роль вечной любовницы, а если ты и сможешь мне что-то предложить, то только это. Мой сын тоже достоен бо́льшего! Ему нужен отец. Не мифический, забегающий в лучшем случае раз в неделю. Отец, который будет рядом всегда.

Ты готов кардинально изменить свою жизнь, Марк?

Но мысли так и остаются мыслями.

— Я не знаю, Марк. Я планировала остаться здесь на ночь.

— У тебя кто-то есть? — вопрос, слышать который я рада и не рада одновременно.

Рада, потому что, значит, ему не всё равно. А не рада, потому что не знаю, что ему на это ответить.

Но врать я точно не хочу.

— У меня есть друг, — и поспешно: — Ничего серьёзного, мы действительно просто дружим.

Зачем я перед ним оправдываюсь? Он вообще женат!

— Я приеду вечером, — уже не вопрос — железное утверждение.

— Не уверена, буду ли я дома…

— До встречи, — и отключается.

Долго смотрю на потухший экран и не знаю, как реагировать на это всё. Но одно я знаю точно — я счастлива. Счастлива, словно подросток!

Он столько лет помнил мой номер… Это же что-то, да значит.

Значит же?..

Но эйфория моя длилась недолго: хрустя ветками и пожухлой сухой листвой среди яблонь появляется Вадим…

Спешно прячу телефон в карман и обнимаю руками немного озябшие плечи.

И вот как ему всё сказать? Не вываливать же правду вот так, с бухты-барахты, в каких-то кустах!

— Всё в порядке? — спрашивает, сохраняя дистанцию в три шага.

— Да, в полном. Это звонили с работы.

— Уу… — мычит себе под нос. — Снова на смену вызывают?

— Что? Аа, нет. Коллега звонила… так, поболтать.

Кивнув, Вадим предоолевает разделяющий нас метр и неожиданно притягивает меня к себе:

— Я хочу, чтобы ты была честной со мной, Злата, но в первую очередь — с самой собой. Начинать строить отношения со лжи идея на корню провальная, — отнимает правую руку с талии и нежно убирает с моего лица растрёпанные ветром волосы. — Ты мне нравишься, очень, но я хочу, чтобы всё было взаимно. Понимаешь?

— Ты мне тоже нравишься, Вадим. Правда.

— Как друг? — спрашивает, прожигая взглядом.

Как же я не хочу лгать, но и расстраивать правдой я его тоже не хочу. Вадим мне очень дорог, но увы, да, просто как друг. Но как сказать об этом влюблённому мужчине?

Никогда я не была в таком неловком положении!

Тяжело вздыхаю и впервые в жизни жалею, что не выпила за обедом чуточку больше, чтобы быть сейчас немного смелее. Но сколько не тяни неизбежное, менее неизбежным оно от этого не станет…

Облизываю пересохшие вдруг губы и решаюсь:

— Вадим, я не хочу, чтобы ты на меня обижался или считал неблагодарной…

Но он не даёт мне договорить — рывком притягивает к себе и целует.

От его неожиданного и крайне нешуточного напора я едва не падаю назад, и только лишь по счастливому стечению обстоятельств умудряюсь устоять на ногах.

Вадим целует меня жадно, торопливо, даже как-то отчаянно, жёсткая щетина царапает подбородок и щёки. Мне двадцать пять, но к своему стыду я совершенно неопытна. Вадим целуется хорошо… наверное. Проблема в том, что я ничего не чувствую. Абсолютно!

А вот он, напротив — разошёлся слишком быстро: это ощущается по блуждающим по моей спине рукам, по тяжести прерывистого дыхания…

— Вадим… Вадим, подожди… Да послушай же ты! — кое-как уворачиваюсь от его губ, буквально силой оттолкивая от себя. — Я понимаю, что у тебя чувства, но не могу ответить тебе взаимностью, прости.

— Чёрт, Злата! Твою мать! Прошло четыре года! Долбаных четыре года! Неужели ты никак не можешь забыть его? За столько лет? Ты это серьёзно?! — отвернувшись, устало проводит ладонями по лицу. Несколько секунд молча собирается с мыслями и начинает уже гораздо спокойнее: — Я всё понимаю — первая любовь, ребёнок. Но нужно идти дальше! Сколько уже можно танцевать на пепелище? Ты положила на алтарь свои воспоминания и лелеешь их, забыв о том, что жизнь идёт семимильными шагами, — резко оборачивается и в его глазах я вижу такую горечь… — Я на тебя не давлю, не тороплю, но пойми и ты меня тоже — я же не железный. Что не так?! Почему нет?!

— Ты ушёл от Марины только из-за меня? — спрашиваю то, что давно волнует.

"Он собирался жениться, но увидел тебя и потерял голову" — слова его матери. Лидия Сергеевна сама того не желая в очередной раз заставила меня ощутить вину, за то, что жизнь её сына не сложилась.

Вадим ничего не отвечает, и я расцениваются его молчание как согласие.

— Зачем, Вадим? Я же тебе ничего не обещала! Никогда! У вас же могло с ней что-то получиться.

— Потому что нельзя быть счастливым с человеком, которого не любишь настолько, насколько он того заслуживает. Я должен был быть честным с ней. И с собой тоже. И ты будь честной, пожалуйста. Впрочем… — снова подходит ближе и опускает ладони на мои плечи. — Давай так: мы забываем этот нелепый разговор, словно ничего не было. Завтра я улетаю в командировку, во время которой ты ещё раз обо всём хорошо подумаешь и тщательно для себя взвесишь. Договорились?!

В его взгляде столько надежды. Надежды, которую я не смогу оправдать.

— Прости, но не думаю, что что-то изменится… — роняю, и, опустив глаза, разглядываю под ногами пожухлую листву.

Повисает тишина. Но ненадолго. Вадим на удивление быстро берёт себя в руки.

— Ты и не сказала "нет", — улыбается. — Ты сказала "не думаю".

— Вадим… ну ты же всё прекрасно понимаешь…

— И всё-таки перенесём этот разговор на потом, — прижимает меня к своей груди. Но это объятия не мужчины и женщины — это объятия поддержки. — Я так понимаю, на ночь ты здесь сегодня не останешься?

— Нет…

— Тогда прости, я не смогу отвезти вас домой, кажется, я чуть-чуть перебрал. Может, всё-таки передумаешь? Я постелю тебе на втором этаже. Обещаю, что буду вести себя прилично.

— Нет, мы поедем, завтра утром Жене в детский сад, — шепчу в его свитер. — Я вызову такси с детским креслом, всё в порядке.

— Точно? — приподняв большим пальцем мой подбородок, тепло заглядывает в глаза.

— Точно, — улыбаюсь и, поддавшись порыву, прижимаюсь к нему сильнее. — Спасибо тебе. За всё…

— Это тебе спасибо, — по-отечески касается губами моей макушки и преувеличенно бодро: — Пошли доедать шашлык? А потом я сам вызову вам машину.

Согласно киваю, и мы за руку, искусно делая вид, что ничего не произошло, выходим из тронутых позолотой зарослей.

— Ты далеко в командировку? — отличный повод перевести тему.

— Во Владивосток.

— Марина снова едет с тобой?

Вадим поворачивает на меня голову, и в его взгляде я читаю что-то похожее на радость.

— Мы работаем вместе над проектом, как обычно. Мы же коллеги. А ты что — ревнуешь?

— Если только немного, — ухожу от ответа, ликуя, что такую сложную для обоих ситуацию мы смогли разрешить малой кровью.

В кармане снова жужжит телефон, и я достаю его, изо всех сил пытаясь скрыть плещущее через край волнение. А вдруг это снова Марк…

Но это оказался не Марк.

— Опять с работы? — кивает Вадим на мобильный в моих руках. — Судя по твоему лицу — звонок не из приятных.

— Да, не очень.

Светка.

Моя когда-то лучшая институтская подруга. Не могу сказать, что мы прошли вместе огонь и воду, но я ей доверяла. И в тот момент, когда я осталась одна, как мне тогда казалось — брошенной Марком, она была моей единственной опорой. А вышло, что всё это подстроила она же!

Узнать подобное о человеке, которого считал другом — не самое приятное. Более того, она не просто отбила когда-то моего ухажёра или испортила любимое платье — она буквально разрушила мою жизнь. Цинично, беспощадно и… абсолютно бессмысленно.

Что ей это дало? Зачем она это сделала?

Да, с тех пор утекло много воды и прошлого всё равно не вернёшь, но я хочу получить ответы.

— Когда будешь звонить в такси, попроси забросить нас сначала на Патриотов, — сбрасываю вызов и, подумав, вовсе отключаю телефон. — Давно не видела свою лучшую подругу. Самое время её навестить.

***

— Я здесь припаркуюсь. Дальше мест нет, — не оборачиваясь, бросает ленивое таксист. — Чтобы притормозить у салона, надо доехать до конца улицы, потом развернуться…

— Всё в порядке, мы дойдём. Подождите нас минут пятнадцать, ладно?

— Без проблем. Вызов всё равно уже оплатили.

Спасибо, Вадим, внимательность у тебя в крови.

Отстегнув ремень безопасности на детском удерживающем устройстве Жени, беру ребёнка за руку и, подождав пока загорится зелёный, мы неспеша переходим дорогу.

Небольшая парикмахерская Светки стоит зажатой между крупными супермаркетом и магазином рыболовных снастей. Не слишком ухоженный фасад, незатейливое название "Светлана" и откровенно хамоватые сотрудницы никогда не приносили огромных дивидендов, но Светка всегда очень гордилась, что сама построила свой бизнес с нуля. Что, собственно, было правдой.

Четыре года назад, когда я, беременная Женей, переживала мощнейшую личную драму, Немоляевой словно с небес упали баснословные деньги. Она путалась в показаниях: от выигрыша в лотерею, до спонсорской помощи какого-то мифического миллионера, но факт оставался фактом — деньги у неё действительно появились. И деньги приличные.