Юлия Еленина - Будет больно

— У тебя какие-то проблемы? — спрашиваю, оттягивая момент.

— С бизнесом, — нахмурившись, отмахивается муж. — Так о чем ты хотела поговорить?

Ответить я не успеваю, потому что из коридора доносится звонок домофона. Я ставлю чашку на стол, потому что начинают подрагивать руки, а сердце отбивает чечетку. Бросает сразу в жар, потом в холод.

Миша идет в коридор, отвечает и открывает дверь. Это не домработница, да и вряд ли соседи за солью-сахаром. Фил еще в Москве, а значит…

Зачем он вернулся?

Смотрю на плавающую в чашке заварку и не могу поднять голову. Слышу шаги и напрягаюсь.

— Доброе утро, — произносит Вадим ледяным тоном, от которого меня в дрожь бросает.

Я киваю в ответ. Неужели он еще что-то узнал? Сам же хотел уехать, а сейчас вернулся так не вовремя. Я не успела ничего сказать Мише, и если Вадим узнал… Это будет удар, болезненный удар. И он не может так поступить со своим отцом.

Если бы я успела, то только бы сказала, что ухожу. Да, тоже удар, но… Мягче, что ли?

У Миши звонит телефон и, глядя на экран, он вздыхает.

— Я отойду на минуту.

Выходит на веранду, отвечая на звонок, и мое лицо тут же обхватывает сильная ладонь. Я поднимаю голову и смотрю в черные глаза, полные ненависти.

— Что ты задумала, Лиза? — сквозь зубы выплевывает Вадим, перегнувшись через стол.

— Ничего, — машинально вырывается у меня, но этот ответ вызывает только еще большую злость.

— Я тебя уничтожу, если ты не заставишь меня поверить в совпадение, что девочка, которую мои родители хотели удочерить, вдруг стала женой моего отца.

— Вадим, — пытаюсь убрать его руку от своего лица, — я не…

— Что ты?.. — повышает голос. — Ты не невинная овечка, а расчетливая сука. Отомстить хочешь?

— Нет, — говорю чистую правду.

А ведь уже действительно не хочу. Не надо мне это. Я потратила столько лет впустую, хотя тогда это казалось важным. А сейчас… Нет для меня ничего важнее моего ребенка.

И не нужна мне уже ничья боль, не нужны ничьи деньги. Думаю, Вадим поговорил с Радой и быстро сложил дважды два. Поэтому и вернулся… Чтобы уничтожить меня и разгадать все планы.

— Как же я тебя ненавижу, — качает Вадим головой, наконец-то убирая руку, и садится напротив. — Как же можно быть такой тварью, чтобы столько лет таить злобу? Как же можно было выйти замуж за человека, которого ненавидишь, и ложиться с ним в постель? Ты лицемерная, лживая тварь.

Да, я такая и есть, даже не спорю.

Поднимаюсь и говорю:

— Соберу пока чемодан, а потом поговорю с Мишей.

— Не убей его, — доносится мне в спину.

Я не желала никогда никому смерти — к такому греху я не готова. Но все равно вина моя…

Это раскаяние или страх быть разоблаченной?

Неужели Лиза вот так просто решила уйти? И что при этом она скажет отцу?

Я ехал сюда, не зная, как буду сдерживаться, но после первого же порыва растерялся. Было что-то в ее взгляде… Как будто там, на дне зрачков, в клетке собственной ненужности сидела маленькая девочка.

Не представляю, что она пережила и как выживала, но простить не могу. Я понимаю, что это не роковое стечение обстоятельств: знакомство с моим отцом, брак… Неужели и со мной она спала, потому что это было частью ее плана?

Лиза уходит, а я выхожу на веранду и закуриваю. Отец сидит в кресле и разговаривает по телефону, хотя скорее только слушает. Когда я тушу окурок, вешает трубку и чертыхается сквозь зубы.

— Что случилось? — спрашиваю, глядя на отца.

Выглядит он уставшим и каким-то осунувшимся. Даже как будто постарел за неделю лет на десять, хотя должен, наоборот, идти на поправку.

— Наверное, мне придется ехать в главный офис, — качает отец головой. — В фирме дела совсем плохо. Почти все деньги, что были в обороте, исчезли при проведении какой-то транзакции, и никто не может понять, где искать концы.

Сжимаю в руках зажигалку. Боюсь, что я догадываюсь, где искать деньги, только вот…

— Деньги просто так не пропадают, и для их поиска есть полиция, — говорю, опасаясь, что сейчас подтвердятся мои худшие опасения.

— Вадим, ты серьезно? Это бизнес, и иногда нужно обходить кое-какие моменты. Не то чтобы что-то такое прямо противозаконное, это делают все, потому что государство заберет все, — невесело усмехается отец.

— Дай мне доступ, попробую покопаться.

— А ты сможешь?

— Ничего не обещаю, но… В общем, попытаться можно.

— Все равно тебе все достанется, — замечает отец. — Я вот думаю, может, мне пора на пенсию? Да только ты пока от своих компьютеров отрываться не хочешь.

Эта песня хороша — начинай сначала.

— Я пока в душ, — не желаю развивать тему.

— Буду ждать тебя в кабинете.

Поднимаюсь наверх и с размаха открываю дверь в спальню Лизы. Она вздрагивает, когда я врываюсь внутрь, и делает шаг назад, скрещивая руки под грудью.

— Где твой братец? Или кто он там тебе…

— Я не знаю, — с надрывом в голосе отвечает, но тут же продолжает: — Кажется, в Москве.

— Что вы сделали? — спрашиваю, подходя еще ближе.

Лиза уже не просто закрывается, она боится. Только вряд ли за себя. Неужели за этого так называемого братца?

И я понимаю, что меня прожигает не только ненависть, но и ревность. Самому от себя тошно.

— Ничего, — мотает Лиза головой. — Я ничего не делала.

Снова, черт возьми, ей верю. Но злость мою это не гасит.

— А что сделал твой братец?

— Он просто попросил меня…

Замолкает и смотрит на меня своими синими глазищами. Такими искренними, но пусть она сейчас со мной честна, все равно что-то недоговаривает.

— Мы еще поговорим об этом, — предупреждаю, — но не останавливайся. Собирай свои шмотки и катись на все четыре стороны. Если еще хоть раз попадешься мне на глаза… — не нахожу слов, чтобы выразить, на что готов. — В общем, ты меня поняла.

— Поняла, Вадим, — кивает Лиза.

Этот образ покорной и безропотной овечки меня настораживает, как и в первую нашу встречу. Как можно, черт возьми, так не доверять и верить одному и тому же человеку?

Я угрожаю ей, не хочу видеть, но понимаю, что и без нее не смогу. Пусть бы видеть ее хоть иногда, хоть в качестве жены отца, если бы она не оказалась такой лживой тварью.

— Хотела отомстить непонятно за что? — говорю уже из коридора. — Увы, суровая реальность, не то место, где исполняются желания.

— Иногда приоритеты меняются, — слышу тихий голос в спину.

Да что же эта чертова баба со мной делает? В голове полный сумбур, в штанах — стояк, а в сердце — ненависть. Или что-то еще?

Иду в душ, переодеваюсь и снова спускаюсь вниз, в кабинет отца. Дверь приоткрыта, так что я захожу без стука и сразу, еще не успев оценить ситуацию, понимаю: что-то случилось.

Лиза сидит возле стены, подтянув к себе колени, и плачет. Нет, даже рыдает. Перевожу взгляд к столу. Отец сидит в кресле, откинувшись на спинку, и…

— Блядь! — вырывается у меня.

Неужели снова? Или еще хуже?

— Вадим, — зовет меня Лиза, — я пришла, а он…

Нет! Нет! И еще раз нет!

Подлетаю к отцу, боясь потерять еще хоть секунду, и на ходу достаю телефон, чтобы позвонить в скорую.

Я сам не понимаю, что сейчас чувствую. Но не верю, что эта стерва добилась своего. Отомстила так отомстила.

Пульса нет. Я стараюсь прощупать его на запястьях, на шее, но все бесполезно. Дозвонившись в скорую, сам опускаюсь на пол и со странным спокойствием спрашиваю:

— Что ты ему сказала?

— Не успела ничего.

Я выгорел и эмоционально умер сегодня, в этот момент. Нет ничего, кроме пустыни внутри меня. И вряд ли в ней еще что-то вырастет.

Эта женщина погубила все. И именно она виновата в смерти отца. Пусть она не хотела такого исхода, но все равно.

Виновата! Это была ее игра, ее месть. А о том, что я оказался пешкой и не смог сдержать член в штанах, стараюсь не думать.

— Ты довольна, Лиза?

— Я ничего не чувствую.

Что ж, хоть тут мы действительно похожи. Ничего. Одна пустота.

Она обещала вернуться…

В больших синих глазах стояли слезы.

Все снова повторялось… Она снова брошенная маленькая девочка. Какой бы умной они ни была, но все-таки ребенком. И ей было больно. Маленькое сердечко снова разбито, оно еще чувствует, но пройдет совсем немного времени, когда не останется и того маленького уголька в кучке пепла в груди.

В черных глазах тоже стояли слезы. Женщина сидела перед девочкой на корточках, держа маленькие ручки в своих теплых ладонях.

— Я вернусь за тобой, малыш, — прошептала она, покосившись на своего мужа.

В серых глазах мужчины слез не было.

Девочка нагнулась к уху женщины и прошептала:

— У тебя будет другой малыш, я слышала. Ты его будешь любить, а я никому не нужна.

— Моя маленькая, — женщина провела пальцем по щеке девочки, смахивая слезу. — Я тебя тоже люблю. Ты очень умная и хорошая. Я уговорю его…

— Рада, хватит, — мужчина потянул жену. — Ты мучаешь себя и девочку. И тебе не стоит нервничать.

Это расставание было болезненным. Оставалось только ждать…

Но дни сменялись днями, недели — неделями, и никто так и не вернулся…

Я потеряла счет времени.

Вторые сутки почти не встаю с кровати, и вторые сутки меня съедают изнутри собственные мысли и чувство вины. Мое общение с внешним миром за все это время свелось к одному сообщению: «Не приезжай».