Должно быть, со мной что-то сильно не так, потому что в этот момент я хочу его сильнее, чем когда-либо. Я перевожу взгляд на его губы.

— Хорошо, — произношу я и прижимаюсь своими губами к его.

Мягкий и недолгий поцелуй прерывается слишком рано, когда Джоэль отстраняется, чтобы спросить:

— Хорошо?

— Да, я услышала тебя, — подтверждаю я, а затем вновь целую его, не желая давать обещания, которые не смогу сдержать. Даже если это обещания, которые я хочу выполнить.



Глава 12


— Что, черт возьми, с ним не так? — восклицает Роуэн, когда мы прогуливаемся по бескрайней парковке с автобусами, пока парни принимают утренний душ. Прошлой ночью я уснула практически сразу, как моя голова коснулась подушки, и впервые с субботней ночи мне ничего не приснилось. У меня не было кошмаров. Я не проснулась с мыслями о Коди — меня разбудила Роуэн, шикая и указывая на лестницу. Она неохотно позволила мне принять душ и одеться, прежде чем вытащить на улицу, а затем набросилась на меня и заставила рассказать обо всем, что произошло прошлой ночью, прикрывая уши, когда я истязала ее подробностями.

— И знаешь, что самое странное? — спрашиваю я.

Роуэн смотрит на меня, переступая через выброшенную пивную банку.

— Его отказ предложить мне встречаться был частью того, что сделало происходящее таким возбуждающим.

Она в замешательстве кривит лицо, и я не могу сдержать смех.

— Серьезно. Любой другой парень сказал бы мне то, что, по его мнению, я хотела услышать. Он предложил бы мне встречаться, а потом пошел бы и изменил или что-то еще в этом роде, останься я с ним на долгое время.

Роуэн вздрагивает, и я спешу отвлечь ее от воспоминаний об отморозке-бывшем.

— Но Джоэль был честен со мной. И он сказал, что не хочет, чтобы я была с другими парнями, и Боже, Роу, это было чертовски возбуждающе.

— Разве не было бы лучше, если бы он предложил тебе встречаться? — спрашивает она, и когда я не отвечаю, добавляет. — Ты бы не согласилась?

Я перекидываю свои длинные волосы через плечо, чтобы они не касались выступивших на задней части шеи бисеринок пота.

— В чем был бы смысл? Мы все равно расстались бы через несколько недель. Ты же знаешь, что так и было бы.

Она не может с этим поспорить, так что и не пытается. Вместо этого, подруга безнадежно вздыхает и говорит:

— Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, Ди. То, что между вами с Джоэлем... Да, иногда он делает тебя счастливой, но в то же время он делает тебя несчастной. Что будет, если мы вернемся домой, и он снова начнет таскаться с другими девушками?

Не то чтобы я не думала об этом. Когда я лежала на Джоэле с его все еще твердым членом внутри меня, он сказал лишь, что не хочет, чтобы я была с другими парнями. Он ничего не сказал о нем с другими девушками.

— Не знаю, — признаюсь я. — Это будет угнетать меня, да, но мне просто придется пережить это.

— Как?

— Погружусь в учебу, как ты?

Роу смеется, и когда я толкаю ее в плечо, она едва не спотыкается о парня, валяющегося в отключке на лужайке. В конце концов, мы обе истерически смеемся, и весь обратный путь к автобусу она гонится за мной.

На втором этаже автобуса я выискиваю белую футболку The Last Ones to Know и кромсаю ее при помощи ножниц. Футболка, которую я носила прошлой ночью, пользовалась исключительным успехом, но эту я видоизменяю иначе — делаю разрезы спереди, а на спине вырезаю сердечко. Я надеваю футболку с ярко-красным кружевным бюстгальтером, который виден сквозь тонкую ткань и разрезы.

Джоэль изучает мой вид, когда выходит из ванной и замечает меня сидящей на диванчике. Он без футболки, в низко посаженных шортах и с темными от воды волосами.

— Помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью? — спрашивает он, поднимает меня за руку и поворачивает вокруг своей оси.

— Ага, — отвечаю я. — Я не хочу, чтобы ты была с кем-то еще.

Позволяю ему пялиться на меня, пока медленно разворачиваюсь.

— Да, — произносит он, — это.

Я хихикаю, но Джоэль прерывает меня тем, что до конца разворачивает меня и ловит мои губы своими. Я хватаюсь пальцами за его разогретые после душа бицепсы и растворяюсь в аромате мужского геля для душа, впитавшегося в его кожу. От него моя голова кружится, и когда Роуэн прерывает нас, спрашивая, готовы ли мы идти, ни один из нас не отвечает.

Она откашливается, а когда и это не срабатывает, Шон бьет Джоэля по больному плечу.

— Блять, — рявкает Джоэль, чтобы потереть больное место.

Шон одаривает его далекой от раскаяния улыбкой.

— Пора идти, донжуан.

Джоэль быстро делает прическу в ванной, а затем натягивает на себя безразмерную майку и огромные Тимберленды. Он представляет собой полный беспорядок, и все, что я хочу делать — ныть о том, какой он чертовски сексуальный, что я не могу выдержать этого. Все, о чем я могу думать — прошлая ночь, и каждый раз, когда возвращается воспоминание о его руках на моей коже, у меня учащается сердцебиение, а к щекам приливает жар. Я сваливаю все на солнце, и Роуэн предлагает мне солнцезащитный крем, но я отмахиваюсь от него и игнорирую озадаченный взгляд, которым она меня окидывает.

Мы проводим утро, отрываясь в толпе и нанося необратимый ущерб нашим барабанным перепонкам, и вшестером встаем сбоку от главной сцены. Мы ждем выступления Cutting the Line, и Джоэль проскальзывает пальцами в прорези футболки, чтобы провести по линии бюстгальтера. Мое дыхание становится медленным и размеренным в попытке сохранить работу легких. Не знаю, что такого особенного в его руках: они мозолистые из-за многих лет игры на гитаре, но более аккуратные и опытные, чем руки всех тех людей, которые когда-либо меня касались. Джоэль длинными пальцами дотрагивается до моего кружевного белья, цепляется за крючки... и внезапно мой бюстгальтер расстегивается. Я ахаю и прижимаю руки к бокам, чтобы удержать его на месте. Все смотрят на меня, но я улыбаюсь и делаю вид, что Джоэль только что не расстегнул мой бюстгальтер. Одной рукой. На людях.

Он двигается позади меня и притягивает к себе, я кусаю внутреннюю сторону губы, предельно ясно понимая его сообщение.

Я на грани того, чтобы развернуться и потащить его обратно в автобус, когда из-за сцены выбегает Вэн, и толпа визжит, как только фанаты замечают его. Шум намертво останавливает его, и Вэн, прежде чем скрыться из поля зрения, жестикулируя, зовет нас присоединиться к нему за кулисами.

—У Вэйда гребаное похмелье, — сетует он, когда мы встречаемся с ним за кулисами. Он так сильно зажимает между пальцами пряди жирных волос, словно предпочел бы, чтобы на их месте была чья-то шея.

— Слишком сильное похмелье, чтобы играть? — спрашивает Адам.

— Слишком сильное, чтобы, блять, стоять, — рычит Вэн, переводя взгляд с Джоэля на Шона.

— Может кто-нибудь из вас выйти вместо него? Я отдам вам своего первенца, Богом клянусь.

Прежде чем Шону удается ответить, я подталкиваю вперед Джоэля.

— Джоэль может сыграть.

Выступление с Cutting the Line позволит ему еще больше прославиться. Как только люди увидят и услышат его, они захотят узнать, кто это и из какой он группы. Это хороший карьерный ход, и я не хочу, чтобы Джоэль упустил эту возможность.

Он зыркает на меня, прежде чем вернуть внимание к мольбе во взгляде Вэна.

— Да... конечно. Какие песни вы играете?

— А какие ты знаешь? — спрашивает Вэн, ведя Джоэля туда, где двое его товарищей по группе подготавливаются к выступлению. А мы возвращаемся на наше место рядом со сценой, и я с нетерпением жду выступления Джоэля с одной из самых популярных здесь групп.

Когда они появляются на сцене, толпа кричит так же громко, как если бы на сцене был оригинальный состав. Вэн снимает со стойки микрофон.

— Как поживаете, засранцы?!

Толпа сходит с ума, Вэн кричит в ответ, от чего все кричат еще громче, чтобы их услышали сквозь ревущие динамики. Он смеется и произносит:

— Вэйд не очень хорошо себя чувствует, поэтому сегодня мы приготовили для вас особое угощение. Вот этот сексуальный ублюдок — Джоэль Гиббон из The Last Ones to Know. Остальные члены его группы стоят вон там, — Вэн указывает на нас, ребята поднимают руки и машут толпе. — И, поверьте мне, совсем скоро вы узнаете, кто они. Это одна из моих любимых групп, и для меня большая честь, что этот придурок сегодня со мной на сцене.

Джоэль смеется и показывает Вэну средний палец, на что тот лишь одобрительно ухмыляется. Джоэль возвращается к проверке педалей и ознакомлению с гитарой, а Вэн возвращается к разогреву толпы.

— Кроме шуток, — произносит он, — зайдите на их вебсайт. Купите их альбом. Если вы в Вирджинии или где-либо, где они выступают, сходите на их концерт. И если вы встретите этого парня сегодня вечером, — добавляет он, указывая на Джоэля, — отсосите ему хорошенько, потому что, если бы он не оказал нам огромную услугу, мы бы сейчас не выступали.

Толпа ликует, и какая-то девушка выкрикивает:

— Я сделаю это!

— Держу пари, так и будет, — смеясь, дразнится Вэн. Я уже просматриваю толпу в поисках девушки, желая выбить ей зубы.

— Ну что, ублюдки, готовы к шоу?! — спрашивает Вэн, и дымка окутывает его лодыжки, освещая все красными и оранжевыми фонарями, подвешенными вокруг сцены.

Толпа кричит, но, когда Джоэль начинает шоу, я вижу лишь его. Другие девушки тоже видят его, кричат и тянутся к нему, когда он играет так же легко, как и со своей группой. Гитара — словно продолжение него, то, на чем он сможет играть даже во сне.

Я подпеваю, наполняясь энергией, проносящейся сквозь мое тело, словно быстрый поток. Когда я подпрыгиваю в такт музыке, вспоминаю, что мой бюстгальтер расстегнут, и из-за моего смеха Роуэн одаривает меня странным взглядом.

— Можешь застегнуть мой лифчик? — перекрикиваю музыку. Она сводит брови, а я, все еще смеясь, разворачиваюсь и поднимаю футболку, чтобы она смогла застегнуть его, прежде чем я повернусь назад.