Полчаса спустя он по-прежнему в моей комнате, а я направляюсь в ванную, и каждый шаг напоминает мне о том, как много раз за последние сутки он был внутри меня. Я оставила Джоэля лежать в моей кровати, поэтому у меня есть возможность принять холодный душ и привести мысли в порядок. Что в действительности практически невозможно, когда я представляю его валяющимся голышом в моей постели, волосы спутаны, а я, царапая, провожу ногтем по его коже.

Приняв быстрый душ, я одеваюсь и делаю макияж перед зеркалом в ванной, после чего направляюсь в комнату с обернутым вокруг головы полотенцем и маской раздражения на лице. Это срабатывает, чтобы скрыть улыбку, постоянно угрожающую расцвести на моем лице каждый раз, когда Джоэль смотрит в мою сторону.

— Ты все еще здесь? — интересуюсь я, едва взглянув на него искоса, прежде чем сесть перед туалетным столиком, чтобы расчесать свои влажные волосы.

Джоэль усмехается и, потягиваясь, встает. На нем вчерашние джинсы, но они, стянутые слишком свободным ремнем с заклепками, едва держатся на бедрах. Что-то есть в парнях с татуировками (что-то есть в Джоэле с татуировкой гитарного грифа на предплечье и рукописным текстом на ребрах), что делает невозможным соображать. Я пускаю слюни, глядя на его накаченный татуированный торс, а когда поднимаю глаза, осознаю, что он подловил меня на разглядывании. Его губы кривятся в самодовольной ухмылке, которая бросает меня в краску. Я быстро отвожу взгляд, желая, чтобы парень надел свою чертову рубашку, и я смогла бы перебороть желание толкнуть его обратно на кровать.

— Можешь подбросить меня к Адаму? — просит он.

Большинство ночей Джоэль проводит на диване в гостиной квартирки, снимаемой Адамом, Шоном и Роуэн. Иногда он остается у меня. А иногда остается у легкомысленных фанаток, которым реально следует надавать пощечин.

Я знала, что парень попросит подвезти его, — именно поэтому уже сообщила Роуэн и Лэти, что тащу их на завтрак, — но, тем не менее, все равно издеваюсь над Джоэлем, потому что это слишком привлекательно, чтобы устоять.

— Мне казалось, что я уже достаточно покатала тебя этим утром, не так ли?

Он смеется и подходит ко мне сзади, улыбаясь моему отражению в зеркале.

— Ты так прекрасна сегодня.

Он такая бесстыжая подлиза, и мне трудно не улыбнуться ему в ответ.

— Ты хочешь сказать, что в другие дни я менее прекрасна? — отвечаю ему, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

— Сегодня ты особенно прекрасна, — произносит Джоэль, опуская подбородок на мое плечо и одаривая пошлой ухмылочкой, отчего я смеюсь наперекор себе.

— Фиг с ним. Надевай рубашку, и я подумаю об этом.

Я подвожу Джоэля и проклинаю себя за это. Крышесносный секс — это взаимовыгода, но с каких это пор я стала предоставлять услуги бесплатной гостиницы и такси? В следующий раз вышвырну его сразу же после секса, и мне плевать, насколько умопомрачительный этот утренний факультатив.

Подобрав по пути Лэти и обменяв Джоэля на Роуэн, я отвожу нас в АЙХОП. Благодаря моему умению водить и не обращать внимания на мольбы Роуэн сбавить скорость, мы проскочили без пробок, и нам не пришлось ждать, чтобы занять места.

— Полагаю, вы гадаете, почему я сегодня собрал вас здесь, — заявляет Лэти, как только мы занимаем места в кабинке. Он хлопает руками по столешнице, отчего мы с Роуэн переглядываемся. Она сидит рядом с парнем, выглядя при этом столь же озадаченной, как и я.

— Эм, вообще-то это я собрала вас здесь, — возражаю я.

Лэти тянется через стол, чтобы взять меня за руки. На нем лиловая футболка «Мой маленький Пони», его волнистые волосы зачесаны назад, а на макушке радужные солнцезащитные очки.

— Сладенькая, мы волнуемся за тебя.

— Мы? — удивляется Роуэн.

Благодаря Джоэлю я практически не спала прошлой ночью, так что у меня действительно нет сил терпеть все это.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? — убираю руки.

Я хмурюсь на Лэти, когда наша официантка, пожилая женщина, более чем просто благосклонная к коллекционированию оладушек вокруг талии, подходит, чтобы принять наш заказ. Как только она отходит, Лэти одаривает меня еще одной кокетливой улыбкой.

— Первый шаг — признать, что у тебя есть проблема.

Я удивленно поднимаю бровь.

— И в чем же моя проблема, Пони-бой?

— У тебя зависимость. Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Я перевожу взгляд на Роуэн, но она лишь пожимает плечами и качает головой.

— Ладно. Сдаюсь.

Я театрально беру Лэти за руки и склоняюсь над столом.

— От чего я зависима? От высоких каблуков? Лака для волос?

Он ухмыляется и произносит:

— Ой, от кое-чего гораздо более серьезного.

— Блеска для губ? Лака для ногтей с блестками?

Он ухмыляется мне.

— Ты зависима от того, что вызывает у тебя эти ужасные фиолетовые мешки под глазами. И я думаю, что виновник этого сексуален, с ирокезом и его имя рифмуется со словом «дуэль».

Я не могу сдержать смех и отпускаю руки Лэти.

— Завидуешь?

— Безнадежно.

Он, надувшись, поворачивается к Роуэн.

— Уверена, что никто из ребят не гей?

— Абсолютно.

— Би?

Роуэн качает головой, длинные светлые пряди вываливаются из пучка.

— Сожалею, но не думаю.

— Изящный? Сладенький? Чувствительный?

Мы с Роуэн взрываемся от смеха, а Лэти тяжело вздыхает и оседает на стуле.

— Так что конкретно между тобой и парнем-с-ирокезом? — спрашивает Лэти, когда приносят наши напитки, и я за раз высыпаю три пакетика сахара в свой.

Они с Роуэн выжидающе смотрят на меня, пока я помешиваю сахар в чашке с кофе и отвечаю:

— Почему между нами что-то должно быть?

Я и не ожидаю, что они поймут. Роуэн перепрыгнула с трехгодичных отношений на сожительство с парнем, в которого она по уши влюблена. А Лэти много флиртует, но, кажется, еще бережет себя для того единственного парня. Если бы мы не были друзьями, не сомневаюсь, что эти двое считали бы меня шлюхой. И технически так оно и есть, ну и что с того? Мне нравятся парни. Я люблю секс. И если я спокойна по этому поводу, и никто от этого не страдает, то какая разница, как или с кем я провожу свои ночи?

Лэти снимает очки и указывает ими на меня.

— Ну, между вами точно что-то есть. Вы уже несколько месяцев перепихиваетесь. Сколько это раз? Около тысячи?

— А какая разница? — обороняюсь я. — Мне просто еще не стало с ним скучно.

Роуэн внимательно смотрит на меня.

— Помнишь, как ты сказала мне, что я влюблена в Адама, но я продолжала настаивать, что мы просто друзья?

Я поднимаю руки, дабы пустить под откос этот сумасшедший поезд, прежде чем он наберет обороты.

— Джоэль и я — не ты и Адам.

— Нет? — спрашивает Лэти.

Я вожу пальцем, покрытым фиолетовым блестящим лаком, между «сестрами Твидл».

— Послушайте, леди, это не какой-то вонючий диснеевский фильм, где Роуэн находит парня, и их лучшие друзья в конечном итоге тоже начинают встречаться, и они живут как одна большая, счастливая, странная, немного чокнутая семейка. Мы говорим обо мне. И Джоэле.

— Ну, во-первых, — произносит Роуэн, помешивая трубочкой апельсиновый сок, — лучший друг Адама Шон, а не Джоэль. Джоэль скорее... талисман, — она ухмыляется и перестает помешивать. — И, во-вторых, ты изменилась в последнее время.

— Нет, — утверждаю я, наигранно улыбаясь нашей официантке, когда она прерывает разговор, чтобы поставить еду. Роуэн сразу же хватает сироп и поливает свои блинчики. Затем передает его мне, и я делаю то же самое.

— Слишком изменилась, — настаивает она. — Тебя заботит, что Джоэль думает о тебе. Тебя никогда не волновало, что о тебе думают другие, — подруга поливает блины вторым слоем сиропа.

— Джоэль — всего лишь игра.

— И каков же приз победителю?

Я собираюсь сострить, когда мой рот закрываются, а глаза шокировано расширяются. Роуэн начинает оборачиваться, но я резко дергаю ее за руку.

— Не смотри.

— Почему? — спрашивает она, а я пытаюсь придумать правдоподобную ложь.

— Только что сюда вошел Джимми, — называю ей высосанное из пальца имя.

— Кто такой Джимми? — Подруга вновь пытается обернуться, и я одергиваю ее. Лэти полностью повернулся, но он меня не волнует.

— Парень, с которым я спала пару недель назад, — лгу я. — Он не перестает названивать мне. Мне нужно, чтобы ты вытащила меня отсюда.

Я как дятел, стучу по ноге Лэти под столом, и понимание медленно появляется на его лице. Я бросаю кошелек на стол.

— Лэти, можешь попросить упаковать наши блины с собой и оплатить моей картой?

Он кивает и выскальзывает из кабинки, чтобы выпустить Роуэн, а я обнимаю ее за плечи и, словно опытный телохранитель, кручусь вокруг нее, защищая от папарацци. Я прижимаюсь к ней боком, пока мы не выходим сквозь двойные двери на освещенную ярким утренним солнцем улицу, а затем начинаю рассказывать ей о выдуманном Джимми.

Когда мы по пути к моей машине проходим мимо серебристого Cobalt, я усиленно акцентирую внимание на моей истории, дабы отвлечь внимание Роуэн от машины.

— А ПОТОМ, — произношу я, вскидывая руки в воздух, — он имел наглость сказать мне, что я никогда его не забуду! Э-ге-ге, чувак, если бы ты перестал названивать мне каждые две минуты, возможно бы мне это и удалось!

Роуэн хихикает и продолжает идти, не обращая внимания ни на автомобиль, ни на то, как в моей груди колотится сердце.

— Похоже, ты действительно нравишься ему.

— Ему и миллионам других парней. У него был шанс, но он использовал только руки, Роу. И не так, как Джоэль, потому что его руки просто… Ну, Адам играет на гитаре, так что ты знаешь.

Она заливается краской, а я продолжаю болтать чепуху.

— Но руки этого парня... Боже, было похоже на то, что я занималась любовью с помощником готовщика гамбургеров!

Роу истерически хохочет, и мое сердце немного успокаивается. Когда мы добираемся до моей машины, я открываю двери, и она садится. Я открываю водительскую дверь, но останавливаюсь, прежде чем сесть рядом с ней.