Прошло три недели с тех пор, как он трахнул меня в туалете, четыре — с тех пор, как орал на меня у своей матери, и больше месяца — как признался мне в любви, а теперь он присылает мне этот рисунок? Для чего? Чтобы просто напомнить мне о времени, когда я действительно была счастлива?

— Где он живет? — рявкаю, сворачивая рисунок и засовывая его обратно в тубус.

— Ди, — произносит Роуэн голосом, который она иногда использует, чтобы убаюкать гадюку внутри меня. — Думаю, ты должна просто…

— Где. Он. Живет? — вновь рычу я, едва сдерживая гнев, приберегая его для Джоэля. Каждую. Чертову. Каплю. Гнева.

И снова мне никто не отвечает. Все сидят, явно шокированные, и смотрят так, словно я — граната с выдернутой чекой. Я гляжу на Роуэн, Лэти, ожидая, что они ответят, и когда они молчат, перевожу взгляд на Адама, Шона, Майка. Еще взгляды, и еще больше тишины. Чувство, что меня предали, растекается по венам как жгучий яд, и я уже собираюсь послать их всех к чертовой матери, когда Кит начинает говорить.

— Он живет в том же комплексе, что и Адам с Шоном, — произносит она, и все взгляды устремляются на нее. — Первый этаж... Но не могу вспомнить номер квартиры.

Я благодарю ее и хватаю ключи со стойки, намереваясь выломать каждую дверь на первом этаже, если это понадобится, чтобы найти его.

Я уже почти за дверью, когда Роуэн выкрикивает:

— С!

Оглядываюсь через плечо, и она озабоченно, но извиняющимся тоном кивает мне.

— С. Он живет в 1С.

Я закрываю за собой дверь.



Глава 27


Последние несколько недель я не раз думала о том, что скажу Джоэлю, если встречусь с ним. Я бы улыбнулась, спросила, как у него дела, наигранно рассказала, что у меня все хорошо и ушла бы первой.

— Что это за херня? — спрашиваю, ворвавшись в его квартиру с рисунком в тубусе в руке.

Он, сидя на диване, смотрит на меня так, словно только что выбила ему дверь, что я и сделала бы, будь она заперта.

Он сидит с гитарой на коленях, у его ног стоит усилок1. Образ Джоэля — босой, без футболки, с одним свисающим с уха наушником — откликается в моем сердце так, что оно хочет раскрыться нараспашку.

— Джоэль? — зовет его девушка, выглядывая из комнаты.

И в этот момент тубус с рисунком летит ему прямиком в голову.

— Какого черта! — рявкает он, едва успевая выставить руку, чтобы импровизированный снаряд не врезался ему в лицо. Тот отскакивает от его руки и рикошетит в деревянный пол.

— Что происходит? — спрашивает вторая девушка, высунув голову из другой комнаты.

— Нахрена ты мне это прислал! — выкрикиваю я.

Мой голос пропитан паникой. Я в истерике. Две девушки? ДВЕ?!

— Следующая шлюха выскочит из шкафа? Или следует проверить холодильник?

— Кого это ты шлюхой назвала? — интересуется первая шлюшка.

— ТЕБЯ! — ору в ответ. Будь у меня больше тубусов, я бы запустила их как скорострельные боеприпасы.

Она делает шаг ко мне, я в свою очередь, делаю шаг навстречу ей, но Джоэль становится между нами.

— Что ты здесь делаешь?

— Порчу тебе оргию после того, как ты испортил мой день рождения!

Джоэль кладет руку мне на плечо, но я отталкиваю его. Прекрасно осознавая, что у нас есть зрители, я пристально смотрю на него, ненавидя за то, что он причинил мне боль, и ненавидя себя за то, что позволила ему так с собой поступить. Затем разворачиваюсь на каблуках, чтобы уйти.

— А что мне оставалось делать? — холодно спрашивает он. — Остаться несчастным навсегда, чтобы ты наконец-то смогла стать очень счастливой?

Я сжимаю кулаки и резко поворачиваюсь к нему.

— Ты думаешь, я хотела этого?

Когда он просто смотрит на меня, давая немой ответ на вопрос, я выкрикиваю:

— Я пошла в Mayhem, чтобы сказать, что хочу быть с тобой, Джоэль! А ты трахнул меня в туалете и двумя секундами позже свалил с какой-то тупой сучкой!

Маска злости исчезает с его лица, оставляя изможденное выражение. Шок. Смятение.

Я наклоняюсь в сторону, чтобы обратиться к девушкам.

— Мои поздравления, дамы, вы заполучили настоящего победителя!

Я снова разворачиваюсь, желая поскорее убраться из квартиры, прежде чем схвачу с пола тубус и в прямом смысле слова проткну кого-нибудь ним. Быстро подхожу к двери, хватаюсь за ручку, и тут мои ноги отрываются от пола.

— Убирайтесь, — приказывает Джоэль, крепко обнимая меня.

Затем разворачивает к себе, а я кричу, чтобы он поставил меня на пол.

Девушки смотрят так, будто мы обломки поезда, взрывающиеся в огне, а он втягивает меня в коридор.

— Убирайтесь! — рявкает Джоэль, и обе бледнеют, осознавая, что обращаются к ним.

— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — воплю, отбиваясь от его рук и ног.

Он протискивается мимо стоящей в дверях спальни девушки, чтобы затащить меня внутрь. Тут же закрывает за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, лишает меня возможности уйти.

— Остановись, — просит он, выставляя руку, стоит мне решительно шагнуть ему навстречу.

— Ты не можешь просто запереть меня в своей комнате, — ворчу, отбрасывая его руку.

— Если ты хотела быть со мной, какого черта об этом сразу не сказала? Почему отправила меня домой, там, у твоего отца, и отмахнулась от меня у моей матери? И нихрена не сказала в Mayhem?

— Ты был... с другой... ДЕВУШКОЙ, — отвечаю, с каждым словом повышая голос.

Он подходит ближе и крепко сжимает пальцами мои плечи.

— Потому что ты разбила мое чертово сердце, Ди!

Я невесело смеюсь, и он напрягается.

— Смешно это слышать, Джоэль, тебе потребовалось всего несколько секунд, чтобы двинуться дальше, а я уже несколько месяцев одна.

— Ты полагаешь, я двинулся дальше? — спрашивает он.

Я освобождаюсь из его объятий и скрещиваю руки на груди. Уверена, девушки, которые все еще находятся или нет в его квартире, включая тех, кто прячется в гардеробной и холодильнике, согласились бы со мной.

— Ты считаешь, я невообразимо счастлив? — интересуется он, и когда я не отвечаю, поднимает с пола смятый листок бумаги. Оглядываясь вокруг, осознаю, что они повсюду — весь пол устлан ними, а мусорное ведро, в углу комнаты, переполнено.

— Я снова и снова рисовал тебя, и у меня, черт возьми, ни разу не получилось так, как надо, — произносит Джоэль, разворачивая клочок за клочком. Он один за другим вручает мне, и все эти листочки лишь незначительно отличаются от подаренного мне на день рождения.

— Я ужасно боялся, что забыл твое лицо и когда, наконец, у меня получилось его изобразить, все, что я хотел — нахрен отдать этот рисунок, чтобы больше никогда не видеть.

— В таком случае, зачем ты заморачивался? — рявкаю я.

— Потому что я пообещал тебе нарисовать что-то особенное ко дню рождения.

— А еще ты сказал, что любишь меня, — усмехаюсь я. — Подумаешь, еще одна ложь.

— Уж кто бы говорил, — огрызается он, и во мне вспыхивает ярость.

— Что это, черт возьми, означает?

Джоэль реагирует на мой повышенный тон буквально прожигающим насквозь взглядом, а его голос мог бы разрушать стены.

— ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ, ДИ?

Дрожь затрагивает каждую клеточку моего тела, требуя, чтобы я наорала на него в ответ.

— СКАЖИ МНЕ ПРАВДУ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — кричит он, и что-то внутри меня щелкает.

— ПОТОМУ ЧТО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — воплю изо всех сил, наблюдая, как эти слова бьют по нему, и он едва не отшатывается. — Я, блин, люблю тебя, ясно?! Ты счастлив?!

— ДА! — восклицает Джоэль, несмотря на злость в голосе уголки его рта подергиваются в улыбке.

Я настолько разъярена и растеряна одновременно, что хочется плакать, но Джоэль подходит ко мне и обнимает лицо руками.

— Да, — говорит он снова, но на этот раз мягче. — Повтори.

— Нет.

— Повтори. Я собираюсь ответить взаимностью и поцеловать тебя.

Я так сильно хочу этого, что сердце гулко стучит в груди. Раз, два, три. Он ждет. Ждет моих слов, как и предыдущие три месяца. Мне нужно довериться. Я должна верить.

— Я люблю тебя, — признаюсь тихо.

Он не улыбается, ничего не отвечает и даже не дожидается окончания фразы. И в тот момент, когда последнее слово срывается с моих уст, Джоэль целует меня. Отвечая ему, словно тону в старых воспоминаниях, в тайном месте, где я всегда счастлива, всегда дома. Его поцелуй отчаянный, но нежный, и я приоткрываю рот, желая ощутить его язык, губы, страсть между нами. Провожу ногтями по его взлохмаченному ирокезу, и Джоэль приподнимает меня, обнимая за талию, и целует до тех пор, пока последние пять недель не стираются из моей памяти. Наши сердца стучат в унисон и, в конце концов, мне удается собрать силу воли в кулак, чтобы удержать его голову неподвижной и отстраниться. Он улыбается мне, его голубые глаза ярко сияют, а губы соблазнительно покраснели от поцелуев.

— Ты ничего не сказал мне в ответ, — замечаю я.

Джоэль ставит меня на пол и улыбается так, что бабочки начинают кружить в животе. У нормальных девушек они трепещут в животе, но Джоэль заставляет моих устроить полномасштабный бунт.

— Я, черт возьми, люблю тебя, — признается он, покусывает мои губы и снова целует. А потом, не отрываясь, зовет: — Ди?

— Мм? — мычу, но это гораздо больше, чем я рассчитывала, похоже на стон.

Джоэль хихикает и отстраняется.

— Есть еще кое-что.

Понятия не имею, о чем он, но терпеливо жду объяснений. Не отводя голодного взгляда от прекрасных красных губ, слышу:

— Я хочу быть с тобой. Только я и ты.

Смотрю ему в глаза.

— Ты просишь меня стать твоей девушкой? — дразнюсь, но бабочки в животе устраивают безумие.

Я уже задавала ему этот вопрос раньше, и его ответ всегда был отрицательным.

На этот раз он нежно улыбается мне и спрашивает:

— Ты соглашаешься?

— Тебе всегда все нужно усложнять?

Он смеется и игриво чмокает меня в губы.

— Да?