Распрямившись, парень щелкает Алису по носику, убирает все столовые принадлежности подальше от нее.

— Не обижай маму, хорошо? — обращаясь к дочке, произносит он, подхватывает ее на руки, а потом смотрит на меня. — Пойдем, покажу, где будет ваша комната.

— Спасибо, — бурчу под нос и плетусь за парнем, старательно отводя взгляд от его… пятой точки.

Это какое-то наваждение! Зачем я на него смотрю? Ведь только с утра терпеть его не могла. И даже, чего уж скрывать, презирала. Что же изменилось?

Взгляд, предатель, все же охватывает его рельефную спину, узкую талию, которую опоясывает широкий ремень, и джинсы, обтягивающие … Сердце бешено колотится; сглатываю слюну; сильно зажмуриваюсь.

Стиснув зубы и прибавив шага, догоняю Глеба и пристраиваюсь сбоку.

— Надь, что-то не так? — недоуменно интересуется он.

— Все нормально. Давай уже показывай комнату и иди по своим делам! — грубо отвечаю ему, поддаваясь собственной слабости. — И прекрати у меня спрашивать одно и то же!

— Хорошо, как скажешь, — спокойно соглашается парень, пожимая плечами,

Улавливаю боковым зрением, с каким любопытством Алиса рассматривает Глеба, как гладит своими маленькими пухлыми пальчиками его лицо… и во мне мгновенно просыпается ревность. Странная. Непонятная. Даже не думала, что могу ревновать свою дочку к Глебу.

— Вот, здесь можешь размещаться. — Парень толкает одну из пяти дверей, что раскиданы в разных уголках огромной квартиры, и пропускает меня внутрь. — Тут есть все, что необходимо. Ванная там, — кивает головой на стеклянную матовую дверь, — свежие полотенца, новые зубные щетки, гель, мыло… сама найдешь или показать?

— Найду, — поспешно отвечаю ему.

— Телевизор включается банально. — Глеб подходит к черному тонкому квадрату, стоящему на большой квадратной тумбе, подхватывает пульт… — Вот, смотри. Подойдешь?

— Угу, — вздрогнув, киваю и делаю несколько шагов в его сторону на ватных ногах.

Глеб тоже идет мне навстречу.

— Смотри, вот этой кнопкой включать и выключать можно. Это каналы и громкость…

— Глеб, я знаю, как управляться с пультом от телевизора. Это же не система управления ракетой, — нервно хмыкаю, а мысли лихорадочно мечутся в голове; одна из них про то, как бы побыстрее остаться одной. Глеба стало непозволительно много. Я задыхаюсь им.

— Да, согласен. Это перебор, — кривит губы в ухмылке. — Тогда, пожалуй, пойду.

Он чмокает Алису в щечку, и у меня щемит сердце от этой картины, но умиляюсь я недолго: Глеб сразу же передает дочку мне, а сам резко разворачивается к нам спиной и покидает спальню.

Я, растерянная его поведением, замираю посередине комнаты. Но когда ступор проходит, иду следом и застаю его на выходе из кухни.

Парень окидывает нас с Алисой странным взглядом. И теперь уже мне хочется спросить, все ли у него в порядке, но Глеб меня опережает:

— На столе я оставил номер телефона. Если что-то потребуется, звони. Если возникнут вопросы, звони. Если вдруг что-то случится…

— Я позвоню, Глеб, — обрываю его.

— Хорошо.

Он проходит в прихожую, быстро обувается и через несколько секунд исчезает за толстой дверью. Даже не сказав мне пока.

А я … Я не знаю, что на меня находит. Зачем я делаю следующий поступок.… И возможно, потом буду ругать себя. Жалеть о сделанном. Но я быстро иду на кухню, где возле баночки с пюрешкой лежит номер Глеба. Достав телефон, ввожу цифры. Парень принимает вызов практически сразу.

— Запиши мой номер, — выпаливаю я.

Слышу в трубке прерывистое дыхание.

— Хорошо. Я вечером наберу тебе, — и отключается.

Я медленно разворачиваюсь и иду обратно в комнату.

Алиса задорно лопочет, что-то активно пытается мне рассказать, а у меня в груди такая пустота разливается: только после нашего разговора я замечаю, что рядом с пюрешкой нет ложечки, которой Глеб кормил Алису.

Он забрал ее на экспертизу.

После того как мы остаемся одни, я еще полчаса слоняюсь по квартире в расстроенных чувствах.

Хорошо, что Глеб захватил с собой ходунки: они меня очень выручают сейчас. Алиса как угорелая носится в них по квартире, радостно взвизгивая, когда я делаю вид, что вот-вот ее догоню.

Только когда немного отвлекаюсь от внешних проблем и забываюсь, голова перестает болеть, а мысли более менее приходят в порядок. Паника отступает, и мною овладевает наипростейшее женское любопытство.

Я наконец-то обращаю внимание на квартиру Глеба. То, что она большая и просторная, нельзя не оценить. Весь интерьер выдержан в стиле минимализма, и это очень нравится Алисе: для нее, что ни квадратный метр, так взлетная полоса.

Ту комнату, что выделил нам Глеб, я за несколько минут обхожу вдоль и поперек, но ничего интересного, кроме как нескольких горшочков с цветами на окне, не нахожу. Я осторожно трогаю листочки: вопреки ожиданиям, они живые, а не искусственные. Я не думала, что в квартире Глеба может быть что-то настоящее. Как и в его сердце…

Выйдя из спальни, я решаюсь устроить себе рум-тур по этим огромным хоромам. Конечно, мне никто не давал на это разрешения, но и не запрещал же.

Взяв Алису с собой, я неуверенно иду к первой закрытой двери. Внутренний трепет в груди нарастает. Я ловлю себя на мысли, что лучше бы мне ограничиться открытыми для меня комнатами, но любопытство перевешивает, и я осторожно тяну дверь на себя.

Облегченный вдох слетает с моих губ, когда понимаю, что это зал. Провожу по лбу тыльной стороной ладони; оказывается, у меня даже испарина от волнения выступила.

Неожиданно мне на ум приходит мультфильм «Синяя Борода», который мы в детстве смотрели с Верой. До сих пор помню то возмущение, смешанное с беспокойством, когда жутко переживаешь за «молодую бестолковую жену», сунувшую свой нос, куда ей не положено. И вот сейчас я делаю сама то же самое.

Хмыкаю. Все же со стороны очень легко давать советы и осуждать, но когда находишься непосредственно в такой обстановке, хочется сделать все то, что когда-то для тебя было неприемлемым.

Бегло осматриваю зал. Ничего интересного, не считая, конечно, огромного телевизора и необъятного мягкого дивана; широкий стеклянный стол в середине комнаты и куча маленьких подушечек под ним. Остается только догадываться, что за вечеринки устраивает тут Глеб. Наверное, как в классических американских молодежных кинокомедиях, где толпы полуголых девиц обливают себя пивом и танцуют, где не попадя, и опьяненных ими и алкоголем парней. Спешу закрыть дверь и быстро сморгнуть возникающие перед внутренним взором картинки, прогоняя их.

Алиса сидит на руках, притихнув. Видимо, дочку тоже захватило любопытство: она очень сосредоточенно пожевывает зубками пустышку.

Следующая комната, а точнее, спальня, очень похожа на ту, которую нам выделил Глеб. В нее мы даже не заходим.

Подсознательно я понимаю, что ищу: я хочу видеть комнату Глеба. Меня душит жажда узнать, как жил, чем дышал он все то время без нас.

Заглядываем в новую дверь. Все такая же большая комната, только одна из четырех стен полностью стеклянная, а за ней лоджия, похожая на зимний сад. Зелеными насаждениями уставлено было практически все. И самое невероятное то, что все растения экзотических видов, за которыми нужен особый уход. И меня вновь это очень сильно удивляет. Меня манит диковинная оранжерея. Я переступаю порог; внутри прохладно и чуть влажно, даже видны капли воды на листьях.

Вдруг механический скрип, раздавшийся откуда-то из глубины комнаты, заставляет замереть на месте. Покрутив головой в поисках источника звука и ничего не обнаружив, решаю не рисковать, быстро пересекаю помещение и плотно закрываю за собой дверь.

Хм, а Глеб не так уж прост, каким кажется снаружи. Никогда бы не подумала, что он любитель природы. Хотя откуда мне знать его? Мы с ним и вовсе не общались, не узнавали друг друга. Безудержная страсть, что вспыхнула между нами, была ничем иным, как безответной влюбленностью, затмившей мой разум. И единственное, самое приятное, что осталось после нее, — это Алиса.

Приобняв дочку под спинку, прижимаю к себе. Абсолютная любовь теплыми волнами смывает неприятные мысли. Алиса, почувствовав, что ее лишают свободы, тут же устраивает бунт, начав ерзать на руках.

— Малышка моя, — всхлипывая, чмокаю дочку в щечку. — Пожалуй, на сегодня хватит приключений.

Я знаю, что за оставшейся дверью, скорее всего, находится спальня Глеба, но моральных сил туда зайти у меня, оказывается, нет.

Я возвращаюсь в нашу спальню и, посадив Алису на кровать, включаю телевизор. В кои-то веки представился случай посмотреть его, причем те каналы, которые нравятся мне. Но эстафетную палочку в виде пульта тут же пытается перехватить Алиса. Ее любовь к сгрызанию мягких кнопочек почти маниакальна, поэтому отвлекаю ее, включив заезженный детский канал, а сама откидываюсь на подушки и в миллионный раз начинаю смотреть «Фиксики».

Глава 8

— Ну, вот ваши бумаги, Глеб Андреевич. — Юрист отдает мне проект соглашения о расторжении брачного договора.

Я убираю файл в папку. Довольный быстрым исходом дела, поднимаюсь с кресла и протягиваю руку на прощание.

— Спасибо, Лев Александрович, за оперативность и за понимание.

— Да всегда пожалуйста, Глеб Андреевич! Я тебя уже и так заждался, если честно, — улыбается юрист. — Год назад еще ждал, а ты только созрел. Или решил продолжить без этой бумаги? — кивает на папку с документами.

Я, секунду помолчав, все же решаюсь ответить. Лавров — это тот человек, которому можно доверить все и даже больше. Все наши сделки, юридическое сопровождение — все проходит через него. Поэтому этот брачный контракт, что мы заключили с Верой, был для него не тайной.