— Ты точно справишься? Я вожу не хуже, — предпринимает последнюю попытку Кир.

— Точно.

Открываю дверь, занимаю место водителя. Как только Кирилл оказывается в салоне и захлопывает дверь, тут же срываюсь с места.

— Они на старом заводе, который мы купили в прошлом году, — бросаю коротко.

— Черт! Но как? — удивленно спрашивает Кирилл.

Сейчас неприятно признавать, что мы изначально шли совершенно в противоположную сторону.

Завод находится не в центре столицы, но и не на окраине. От того места, где головорезы скинули телефон, ехать где-то полчаса. И мне странно, почему они не поехали туда сразу? Возможно, у них было еще одно место, где они пережидали погоню, таким способом пытаясь замести следы. Они все же понимали, что Надю будут искать.

Хм, вот только по воле судьбы они попались так просто, что даже смешно.

Выруливая на основную дорогу, вклиниваюсь в первый попавшийся просвет и сразу вдавливаю педаль газа до предела. Внедорожник, рыча, срывается с места и начинает вилять между машин, получая порцию негодования других водителей в виде громких сигналов.

— Черт! Глеб! Поаккуратнее! — орет Кир, когда делаю очередной резкий обгон и подрезаю мешающую мне тачку.

— Не отвлекай, Кир. Я знаю, что делаю, — одергиваю его.

Стены завода показываются перед нами спустя двадцать минут бешеной гонки по запруженному машинами городу.

Я торможу возле ворот и, не дожидаясь, когда Кир отдышится, открываю водительскую дверь и бегу в сторожку. Охранник Макарыч, как ему и было велено, сидит ниже воды тише травы.

— Они еще там, Глеб Андреевич. Может, вызовем полицию? — вскидывает он кустистые седые брови.

— Вот и отлично. Ничего не слышал? Например, женские крики?

Обвожу взглядом стены сторожки… Да, вот она, моя красавица. Снимаю сайгу со стены. Проверяю магазин.

— Патроны есть? — спрашиваю на ходу.

— А как же, Глеб Андреевич, — ухмыляется сторож.

— Дайка мне свою фуфайку, — киваю на куртку, которая лежит на скамейке.

Напяливаю на себя провонявшую табаком фуфайку, и в этот момент из-за спины раздается тревожный голос Кирилла:

— Глеб, ты куда собрался?

Я натягиваю на голову капюшон. Обхожу его.

— Я не пущу тебя туда одного! — Кирилл пристраивается за мной.

— Сиди здесь, Дроздов. Пацанов дождись и ментов. Мы вдвоем у них вызовем подозрение. А так я вполне могу сойти и за охранника.

Выхожу из подсобки и направляюсь вглубь здания. Чем дальше ухожу от открытых ворот, тем темнее и тише становится. Под ногами шуршит щебенка, издавая громкие звуки, эхо которых бьется о стены здания, словно мелкий горох.

— Эй, кто тут? — неожиданно до меня долетает грубый бас.

Я немного горблю спину. Сколько здесь бандитов мне неизвестно, поэтому нужно быть осторожнее.

— Клим?

— Че орешь, тут я! — слышу откуда-то сбоку сначала голос, потом звук захлопнувшейся двери машины. — Ключ нашел.

— Заткнись, Клим! — обрывает тот, что заметил меня. — Эй! Стой! Ты кто?

— Сторож я, — отвечаю, как будто простуженным голосом. — А вы кто?

Я не останавливаюсь, иду ближе.

— А ну стой! — прикрикивает на меня бандюга. — Стой, кому говорю!

Но уже поздно, я подхожу настолько близко, что могу различить силуэты. Их два. Высокие. Крепкие. Так, а где же остальные? Останавливаюсь на месте и кручу головой.

— Разворачивайся, папаша, и вали восвояси, пока цел. Мы уже скоро уедем, — рекомендует тот, что не Клим.

— А что вы тут забыли? — спрашиваю и вдруг слышу откуда-то из-за них совсем тихий, но хорошо различимый в тишине стон.

Это Надя. Точно.

Я вскидываю сайгу и бандиты бросаются бежать.

Адреналин внутри зашкаливает. В этот момент я как будто с катушек съезжаю. Резко, без предупреждения, выпускаю очередь в сторону бандитов, но они успевают сесть в машину. И заведя авто, с юзом сорвались с места, выпуская из под колес мелкую щебень.

— Ублюдки! — ору во всю глотку, стреляя по колесам.

Отдача от сайги бешеная, аж рука отнимается. Стряхивая напряжение.

Но все меняется, когда слышу вой сирен. Бандитов на воротох прехватывают полицейские. Володя с Антохой подоспели вовремя.

Я больше не заботясь о похитителях, бросаюсь к тому месту откуда был слышен голос Нади.

Глава 18

Я лежу на дне колодца ни живая ни мертвая. И все жду… и жду, молясь про себя лишь о том, чтобы Глеб нашел нашу девочку и чтобы обращался с ней хорошо, когда меня не будет рядом.

— Эй, кто тут? — доносится до меня возмущенный бас одного из похитителей.

— Сторож я, — произнесено совсем глухо, но для меня этого достаточно, чтобы узнать голос.

— Разворачивайся, папаша, и вали восвояси, пока цел. Мы уже скоро уедем! — Эти слова больно бьют по сознанию, по камешкам возводя непробиваемую стену обреченности.

— А что вы тут забыли? — снова до меня доносится голос Глеба.

И вдруг меня накрывает паника. А что, если он действительно уйдет? Что, если оставит меня здесь?

Нет! Нет! Нет! Не уходи, Глеб! Я здесь! — пытаюсь крикнуть я, но из-за полученных при падении травм у меня получается только мычать.

Секунда… две… и меня оглушают выстрелы. Тело сотрясает дрожь. Дергаюсь так, как будто каждая пуля в меня попадает. Глаза застилают слезы. Страх затопляет разум паникой.

Я сейчас четко осознаю, что не хочу… не хочу умирать!

— Надя! — громко, очень громко разносится над моей головой.

Глеб?! Господи, это Глеб! Он жив!

— Я здесь! — сиплю. — Здесь!

В следующий миг мне в глаза ударяет яркий свет. Я сильно жмурюсь.

— Надя! Черт! Черт! — Голос Глеба звучит страшно. Даже сквозь туман в голове я отчетливо это слышу. — Убью! Твари!

— Глеб, — снова пытаюсь звать громко, но не получается. От этого страх становится только сильнее.

— Сейчас, милая, я что-нибудь придумаю, — успокаивающим голосом отзывается Глеб.

А у меня в груди сердце заходится от радости, что я не умру…

— Алиса… — выдавливаю сквозь всхлипы, но моего спасителя и его фонаря больше не видно. — Глеб! — зову его, борясь с паникой.

— Я здесь, Надя! — слышу глухой голос парня.

Замечаю, как над моей головой загорается голубым кругом выход. Здание, пустое и зловещее до этого момента, заполняется гулом голосов.

Вдруг чувствую, что начинаю задыхаться. Не знаю, от чего: то ли от паники, то ли от отчаяния, что я все еще лежу на дне коллектора.

— Кир, держи. — Над головой вновь появляется силуэт Глеба. Он начинает спускаться ко мне.

Несколько секунд, и Глеб оказывается ровно над моей головой.

— Надя, Боже мой!

Он опускается передо мной на колени и начинает разрезать затянутые стяжками руки. Как только запястья оказываются на свободе, я чувствую, как по ним начинает циркулировать кровь, но пошевелить ими не могу. Руки отказываются слушаться.

Глеб, придерживая меня за подмышки, поднимает меня с земли и прижимает к себе. Меня тут же пронзает очередной приступ боли. Мои лодыжки выкручивает адская боль. Вскрикиваю.

— Надя, что? Что не так? — В недоумении Глеб отстраняется от меня, и я тут же оказываюсь на полу.

— У меня вывихнута нога… — Я больше не могу сдерживаться и реву в голос.

Несколько секунд ничего не происходит. Глеб, видимо, пытается понять последствия моего падения и присаживается передо мной снова на корточки.

— Надя, что происходит? — взволнованно шепчет он, дотрагиваясь до лодыжек поочередно, и я снова вскрикиваю.

— Вот тут больно, — дотрагиваюсь до внешней косточки.

— Ублюдок! — цедит сквозь зубы Глеб, потом стягивает с себя футболку. — Надь, потерпи.

Он ловко и осторожно снимает с меня обувь и прощупывает болезненное место, бормоча под нос:

— Я так испугался, Надь!

Перехватив ткань, он разрывает ее и как можно аккуратнее заматывает мне ногу. Мне кажется, у меня в этот момент звезды из глаз сыплются. Так больно.

— Это вывих, милая. — Глеб подхватывает меня под спину, а я чувствую себя в его руках сломанной куклой. — Любимая моя. Прости. Прости!

— Алиса, Глеб! Ты ее нашел? — стону сквозь зубы.

— За дочку не переживай, с ней все хорошо. Все хорошо, — бормочет Глеб, нежно прижимая к себе.

— Ну что, готовы? — раздается над головой мужской голос.

— Не совсем, — откликается Глеб и заглядывает мне в глаза. — Надя, тебя поднимут отсюда первой, а я поднимусь следом за тобой. Ничего не бойся. Там Кирилл. И уже парни должны были подъехать. Не думай больше об этих ублюдках. И вообще, теперь у тебя есть я, Надь. Доверься мне.

Глеб обвязывает меня веревкой и снова повторяет напоследок:

— Ничего не бойся.

— С тобой я ничего не боюсь, — отвечаю ему, действительно уверенная в том, что Глеб меня больше не даст в обиду.

— Кир, поднимайте! У Нади вывихнута нога! — кричит он. — Сделайте все аккуратно.

Не успеваю я вздохнуть, как оказываюсь уже на верху. Меня подхватывают под руки и, легко подняв, пересаживают на холодный бетон, предварительно подстелив мне под попу какую-то мягкую подстилку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Надя. — Передо мной на корточки присаживается один из друзей Глеба; в ярком свете желтых фар мне трудно различить, кто сидит передо мной, перед глазами все плывет. — Все нормально? Может, нашатырь?

Друзья Глеба вдруг становятся для меня все одинаково значимы. Ведь они не бросили нас в беде!

— Глеб, давай руку! — слышу другой голос за спиной незнакомого парня.