— Что случилось, Валентина Ивановна? — напрягаюсь, чувствуя на той стороне провода напряжение.

— Вера, она … Господи… Глеб Андреевич! Вера… ее больше нет, Глеб Андреевич! Приезжайте! Прошу вас!

— Сейчас буду, — кидаю коротко и отключаюсь.

— Что, Глеб? — Надя сжимает мою ладонь.

— Антох, едем в Королев. Быстро! — Поворачиваюсь к Наде. — Что-то случилось с Верой, но… — Чувствую, как девушку начинает трясти. — Надя, не волнуйся.

Обнимаю за плечи.

— Она умерла? Я знаю. Чувствую. Я сегодня видела маму во сне, Глеб. Она забрала с собой Веру… — Девушка всхлипывает, утыкается носом мне в плечо.

В Королеве мы оказываемся через час после того, как мне позвонила няня.

Возле подъезда, где я снимаю квартиру для Веры, стоят машины скорой помощи и полиции. Сразу становится понятно, что дело дрянь.

— Надь, ты посиди в машине пока. Я схожу узнаю, что там произошло.

— Нет, Глеб. Я с тобой, — настойчиво говорит девушка и отстегивает ремень безопасности, смотрит на меня исподлобья. — Пойду. Сама.

Вылезаю на улицу, обхожу внедорожник, открываю дверь и помогаю Наде выбраться на улицу.

— Ты уверена? — спрашиваю перед тем, как пойти.

— Да, — отвечает решительно.

Подставляю Наде руку. Она берет меня под локоть, и мы направляемся к подъезду. Антон следует за нами.

— Походу тут со смертельным исходом, — комментирует он, не стесняясь говорить прямо.

— Что здесь произошло? — задаю вопрос, подойдя к одному из сотрудников полиции, заполняющих протокол.

— С какой целью интересуетесь? — не отрываясь от бумаг, спрашивает представитель власти.

А я осматриваю место, которое огорожено лентой, и замечаю кусок шторы, лежащий на траве.

— Это… — Надя, видимо, тоже узнает штору, потому что указывает на нее дрожащим пальцем. — …это…Господи! Вера! Что произошло с моей сестрой?! — восклицает она, кидаясь на полицейского.

Тот, опешив, смотрит на Надю.

— Гражданочка. Попридержите коней, — отмахивается он от девушки, а я ее ловлю за плечи, притягивая к себе. Держу.

— Надя… тихо… тихо, — шепчу на ухо, покачиваю.

— Вера Викторовна Демьянова кем вам приходится? — Полицеский встает во весь рост, не сильно увеличиваясь в размерах.

— Сестра, — срывающимся голосом отвечает Надя.

— Вам? — обращается мужчина ко мне.

— Жена, — скупо откликаюсь.

— Вот и чудненько, так и запишем, — бубнит себе под нос полицейский. — Примите мои соболезнования, — уже громче говорит нам. — По предварительным данным, женщина выпала из окна. Основная версия — смерть по неосторожности. Как утверждает няня, которая находилась в этот момент в квартире вместе с умершей, женщина начала мыть окна на кухне и, не удержавшись, сорвалась и упала. Эта информация будет тщательно проверяться следователями, но пока у нас нет причин сомневаться в словах свидетеля, — ровно, без лишних эмоций и слов говорит полицейский, констатируя факт. — Значит, дети остаются с вами. Правильно я понимаю?

Я немного шокирован, поэтому не сразу понимаю, что вопрос адресован мне.

— Глеб! — Антоха толкает меня в бок. — Ты детей забираешь?

— Конечно забирает. Глеб? — голос Нади кажется каким-то чужим, слишком звенящим, громким.

— Да, безусловно, — отвечаю всем сразу. — Пойдем, — подталкиваю девушку ко входу.

— Я к вам еще поднимусь, — кидает нам в спину полицейский, — нужно будет задать вам несколько вопросов для протокола.

— Да, конечно, — отрешенно откликаюсь.

Мы заходим в подъезд. Направляемся к лифту.

— Глеб, может, ее убили? — Неожиданно резко поворачивается Надя ко мне, смотрит мне в глаза.

— Надежда, у тебя бурная фантазия. Если бы твою сестру убили, то, поверь, свидетелей в виде няньки и детей не оставили, — скептически замечает Антон.

— Он прав, Надь, — соглашаюсь со словами друга. — Не делай быстрых выводов.

Я вижу, как в глазах девушки растет отчаяние. Она пытается крепиться, но это ей дается с трудом. Чем ближе мы поднимаемся к квартире, тем подавленнее становится Надя.


Выйдя на нужном этаже, я удивляюсь, увидев там полицейских. Дверь в квартиру открыта, а они снуют туда-сюда, останавливаются, переговариваясь друг с другом и создавая в коридоре затор.

— Вы куда? — тормозит нас один из бдительных стражей порядка, когда мы уже вошли в квартиру.

— Домой, — сухо отвечаю ему. — Можно?

— Вы кто? — сведя брови к переносице, спрашивает меня.

— Я снимаю здесь квартиру.

— А кем приходилась вам погибшая? — задает очередной вопрос мент.

— Женой.

В этот момент мой телефон вибрирует в кармане. Достаю. На экране высвечивается «Лавров».

— Извините, срочно нужно ответить.

Принимаю вызов.

— Ну что, Глеб, — раздается довольный голос юриста, — поздравляю тебя.

Громкость динамика довольно хорошая, потому как на его «поздравление» все устремляют на меня взгляд.

— Кхе, я отойду, — откашливаюсь в кулак.

Выхожу на площадку.

— С чем, Лев Александрович? — снижаю тон.

— Как с чем? Мне сейчас курьер доставил документы, подписанные уже твоей бывшей женой, о расторжении брака. Я, если честно, был не уверен в том, что она так легко сдастся, и приятно удивился, увидев ее подпись на всех экземплярах. Ну, что молчишь? Ничего не скажешь? — весело спрашивает юрист.

А я не могу. У меня ступор.

— Эй, Глеб? Ты здесь?

— Да, Лев Александрович, здесь. — Снова прокашлявшись прочищаю горло. — Просто тут такое дело. Вера выпала из окна.

— Как? Когда? — в голосе мужчины слышу удивление.

— Примерно час назад. Давай я тебе перезвоню. Мы сейчас тут на квартире. Менты кругом, — говорю приглушенно.

— Да, конечно. Если будет нужна помощь, звони. — Лавров отключается.

А мой мозг активно заполняют разнообразные мысли. Они, как тараканы, выползают из темных углов, почуяв приманку. Мне почему-то становится не по себе, когда оказываюсь снова в квартире. Хочу убраться отсюда как можно скорее, потому что меня начинает преследовать навязчивая мысль о том, что я мог послужить причиной смерти Веры.

— С чем тебя поздравлял Лавров? — подступается ко мне Антоха, как только я переступаю порог квартиры.

— А где Надя? — В груди тревожно бьется сердце, когда не обнаруживаю девушку рядом с другом.

— Да вон, к племянникам пошла. Сказала, что там побудет. Так что с Лавровым? — с интересом спрашивает Антон.

— Сегодня Вера подписала документы о разводе, — признаюсь. Скрывать правду нет смысла, все равно об этом рано или поздно узнают.

— Да ты что! А я уж думал, у тебя будет статус вдовца, — ерничает он.

— Остроумно, Антох, — резко осаживаю его.

— Так, я уже спрашивал, по-моему, но не отметил. — К нам снова подходит полицейский, перебивая. — Кем вы приходитесь погибшей?

— Муж. Бывший муж, — отвечаю ему.

Мент кидает на меня оценивающий взгляд.

— Как вы думаете, ваша бывшая жена могла совершить самоубийство? — хмурит брови, что-то пишет и одновременно задает мужчина вопрос.

— Не знаю. Мы в последние дни мало общались.

— Почему? — удивляется мент, и я замечаю, как в его глазах вспыхивает интерес.

— Потому что у меня было много работы, — отвечаю ему резче, чем нужно.

— Хорошо, так и запишем. А что у вас с лицом? — Он в воздухе обводит мой фейс ручкой.

— Отдыхали, и я не подрасчитал, перебрал чутка. Упал. Очнулся. Гипс, — выдаю ему скороговоркой.

— Шутить изволите? — сжимает губы мент.

— Да нет, все именно так и было. Я свидетель, — встревает Антоха. — А что говорят соседи? Няня? Вы уже всех опросили? — перетягивает на себя внимание заинтересовавшегося моей персоной мента друг.

— А это уже вас не касается, молодой человек. — Полицейск косится на Антона.

— Да я так, просто интересуюсь. Сейчас же, знаете, слухи разные поползут. Концы с концами потом уже трудно будет связать. А уж правду отыскать и подавно, — отвечает Антон.

Хмыкаю про себя. Да у Антохи дар в том, чтобы заговорить, закрутить, перевернуть, отвести внимание. И, что самое смешное, все ведутся. Тут же вступают в разговор. Начинают объяснять, доказывать. Именно это и постигает полицейского, прицепившегося ко мне.

— Я пойду проведаю Надю. — Кому адресую эти слова? Не понятно, меня никто не слышит.

Открываю дверь в спальню и замираю на пороге. В горле застревает какое-то странное смятение.

— Дядя Глеб! — Николай бросается ко мне, обхватывает за талию, прижимается щекой к моему животу.

У меня останавливается в этот миг сердце.

Подхватив парня, поднимаю. Сжимаю в руках. Я не знаю точно, что нужно говорить в подобных моментах. Не знаю, как нужно вести себя. Поэтому делаю так, как чувствую, как подсказывает сердце.

— Ты же нас не бросишь с Сонькой? — шепчет еле слышно мне в ухо парнишка.

— Конечно же нет, Ник. Как тебе подобное могло прийти в голову? — отвечаю охрипшим голосом.

Глава 20

— Антох, ты уверен, что у Машки от такой кучи детей крыша не поедет? — кошусь на друга.

— Я только и надеюсь на то, что они ее за пару дней настолько вымотают, что она потом неделю будет отходить и нас с матерью не достанет, — хмыкает Антон.

После того, как все вопросы с полицейскими закрываются и нам разрешают уехать, первым делом завозим домой к Антону детей и Надю, а сами едем на встречу с Володей. У него, как оказывается, есть, что мне рассказать.


— Вот, держи. — Володя протягивает мне телефон.

— Так я купил же себе. Зачем мне второй?