Татьяна Луковская - Часы командора

Алена тоскливо посмотрела в окно. Все ее выводы уже и так известны Тишину, но помочь Антону дожать Стаса она не могла. И это бессилие было невыносимо. И пейзаж за стеклом потянулся унылый — горельник. Какой-то безалаберный водитель, наверное, бросил через форточку окурок, трава загорелась, огонь перекинулся на деревья лесополосы, и молоденькие вязы сильно обгорели. Теперь они стояли как памятник варварству, чернея закопченными стволами и протягивая к солнцу голые ветки. «Стоп! Голые ветки, коряги. Где коряга?!» Алена поспешно вытащила телефон и в сотый раз открыла фотку с удодом. «Вот здесь, на большой коряге сидит удод, а когда мы с Антоном вышли из чащи на поляну, то никакой коряги там не было, это я хорошо помню, я же обшаривала с Тишиным место. Где коряга?!»

Алена с волнением начала ерзать на сиденье, если бы не ехала в автобусе, то начала бы нарезать круги. Когда она двигалась, ей всегда лучше думалось. «Соображай, Аленище, куда подевалась коряга, большая, тяжелая, просто неподъемная? А никуда, она там и лежит! Мы с Антоном вышли не на ту поляну. С чего мы решили, что в парке только одна проплешина? Я завела Тишина не туда, мы могли бы еще в тот день найти часы. Я мадмуазель Растяпина!»

Автобус переехал мост и завернул на Алексеевку, почти приехали. Алена посмотрела на часы — десять минут шестого. «Может они и сейчас там лежат, и на них есть отпечатки Стаса? А я сегодня вела себя с ним слишком нервно, я могла себя выдать. Он принялся за мной следить, зачем, полюбоваться моими красивыми глазами? Да просто он прочел все по моему испуганному лицу, а что это значит? Правильно, он кинется перепрятывать клад. И тогда все, часы навсегда потеряны, а все из-за одной истерички, которая в руках себя держать не может».

Позвонить Антону прямо из автобуса она не могла, поэтому терпеливо подождала, пока Пашка вкатит «старичка» на поселковую площадь. Невежливо обогнав бабушек с пожитками, Алена выпорхнула из салона и, став за ели у администрации, начала набирать Тишина. «Абонент временно недоступен,» — был ей безжалостный ответ автомата.

— Да как же недоступен? Антоша, миленький, да возьми ж ты трубку! — Алена снова и снова нажимала вызов, но результат был один и тот же, Тишин на связь не выходил.

И что теперь? Алена выпорхнула из-за елей и подбежала к водителю.

— Дядь Паш, а на предыдущем рейсе с вами назад Стас Ситников, внук Бориса Яковлевича, не возвращался?

— Что, молодежь, разминулись? — подмигнул водитель.

— Д-да.

— Нет, не было.

— Спасибо, — выдохнула Алена.

«Выходит, слизняк еще в райцентре. Нужно немедленно ехать в Карлинку, не дожидаясь Антона, времени нет, — Алена почти бегом полетела к дому. — Одной, конечно, страшно, может попросить кого-нибудь из пацанов со мной поехать? Но Антон говорил — «они», намекая на сообщников Ситникова. А я не знаю, кто это «они», обращусь за помощью и попаду «в жир ногами». Нет, никому говорить нельзя. Время у меня еще есть: сейчас полшестого, последний автобус отправляется в восемнадцать тридцать, то есть через час, а сюда он приедет через час с лишним, у меня два с половиной часа в запасе. В Карлинку поверху, полями, если крутить усердно, — то сорок минут на велике».

Алена, с рывка распахнув калитку, влетела во двор.

— Чего там, за тобой черти гнались? — пошутил дед.

— Да нет, с чего ты взял? — равнодушно пожала плечами Алена, сразу умиротворяясь. — Просто жарко. А бабушка где?

— К Зайцевым пошла, язык почесать.

Вот ведь как все славно складывается, с дедом будет попроще.

— Ален, ты иди руки мой, там еда на столе под полотенцем, — захлопотал дедушка. — Голодная небось?

— Да нет, меня в музее накормили, — не соврала Алена, успевшая потрапезничать с Ольгой Петровной. — Я к Свете на велике сгоняю.

Дед дал добро. Алена вывела велосипед, как хорошо, что дедушка, не дожидаясь Антона, сам вчера залатал колесо, а то пришлось бы садиться на бабушкин велик, а тот, как не крути, едет в темпе неторопливой прогулки.

Поднимая пыль, Алена промчала по переулку, выехала на асфальт, пролетела по улицам и вырвалась на проселочную дорогу, по обе руки потянулись поля подсолнечника. Эх, как жалко, что цветы так и не распустились, недели две еще ждать. Хотя до любования ли цветами сейчас?

У развилки добровольная помощница следователя все же притормозила и сделала еще одну попытку дозвониться Антону: «Абонент временно недоступен». Тогда Алена выбила торопливо эсемеску: «Стасик — убийца, я его вспомнила, он в райцентре, еду в Карлинку, знаю, где часы». Выполнив свой долг, она снова крутнула педали.

Карлинка спала, завороженная маревом жары. В грязном прудике намывали грудки воробьи, их беззаботный вид немного успокоил Алену. Замаскировав велосипед в подсолнечнике, она двинулась к заброшенному парку.

Теперь только бы вспомнить, куда летал удод. «Мы с Антоном завернули вправо, значит теперь я пойду немного левее. Алена подошла к старой липе, заглянула в сумрак ветвей. Опять накатил страх. «Давай, Аленище, чего бояться? А я, балда, даже лопату не взяла, как копать, вдруг он глубоко зарыл? Надо было хотя бы детский совок захватить».

Ругая себя для бодрости, Алена полезла в чащу. Над ухом сразу же раздался противный писк, комары словно ждали беззащитную добычу.

— Ай! — Алена отломила тонкую ветку и энергично начала ей размахивать.

Пробравшись через бурелом и опалив ногу крапивой, Алена выскочила на открытое пространство и уткнулась в заветную корягу. Вот и поляна. «Здесь сидел удод, а там…» «Пилим-пилим», — резко зазвонил телефон. «Антон».

— Алло! — быстро отозвалась Алена.

— Ты где?

— Я к Карлинке, я наш…

— Быстро оттуда! Слышишь?! Ноги в руки, и бегом!!! — заорали в трубку.

— Хорошо, но я…

— Привет, — раздался насмешливый хриплый голос.

Алена вздрогнула.

На противоположной стороне поляны под деревом стоял Стас и хмуро улыбался.

— Алло! Алена, ты меня слышишь?! — продолжал кричать Антон, но его уже никто не слышал.

На секунду Алену сковал паралич, она шумно глотнула воздух, а потом зачем-то кинув в сторону Стаса телефоном, рванула назад в чащу. Началась погоня…

Наталкиваясь на деревья и ломая кусты, Алена неслась через мертвый парк. Она не успела рассмотреть, был ли в руках у Стаса нож, но зачем ему оружие, его сильные руки свернут любую самую толстую шею, а уж шею глупой «курицы»… Быстрее, быстрее, быстрее… Дикий страх перерос в панический ужас и безнадегу. Напрасно она бежит, ее догонят. Что может хрупкая дева-художница противопоставить крепкому спортивному мужчине, только жажду жить? Быстрей! Алена не оборачивалась, но спиной чувствовала чужой взгляд, сейчас ее ударят. Позади совсем рядом треснула ветка. Быстрее!!!

Стиснув зубы, Алена сделала рывок и вылетела из чащи на открытый простор. Куда? Мгновенное сомнение, и она грудью врубилась в подсолнухи, скрыться в поле — единственный шанс! Под ноги попался собственный велик, беглянка козой перемахнув через руль и поплыла дальше по зеленому морю. Сзади раздался грохот и матерщина, Алена оглянулась, Стас растянулся на земле, споткнувшись о велосипед. Алена еще раз на пределе сил ускорилась, резко отклонившись вправо. Подсолнух здесь высокий, скрывает полностью, но сломанные стебли оставляют дорогу. «Жаль, что не цветут. Жаль, что не цветут», — пронзила глупая мысль. «Мама! Мамочка!» Еще один разворот, теперь влево. Шершавые листья царапали кожу. «Если бы бросила велосипед на дороге, можно было бы рвануть на колесах… Да нет, я бы не успела на него сесть, не говоря уж — развить скорость». Силы оставляли, начал колоть бок, Алена зажала его рукой. Или кажется, или она слышит за спиной тяжелое дыхание. Еще один прыжок в строну и… Алена врезалась с разлета в голубую рубашку.

— Мама!!! — огласил поле ее отчаянный крик.

Чьи-то руки отшвырнули девушку как пушинку.

— Стоять! Стреляю! Нож бросил! — заорали над ухом.

Антон?!!

Растрепанный, с драной сбоку рубахой и вырванными с мясом пуговицами над Аленой стоял Тишин, выставив в сторону Стаса пистолет. А этот упырь был совсем рядом, всего в трех шагах.

— Я тихо сказал?! — рявкнул Антон.

Стас небрежно отшвырнул нож и тут же получил валяющий с ног удар сзади, из подсолнуха вывалился Васька. Он был непривычно в форме и тоже с оружием.

— Ну, мать, ты даешь? — подмигнул он Алене, садясь на Стаса верхом и извлекая наручники.

Алена на ватных ногах поднялась, голова отчаянно кружилась.

— Ален, ты в порядке? — увидела она побелевшее лицо Антона.

— Д-да, — с трудом произнесли губы.

— Ничего не сломала?

Она потрясла руками и ногами.

— Нет.

И тут Тишин начал орать, просто сдувая ее потоком раздражения, такого дикого Антона она еще не видела никогда:

— Дура, идиотка ненормальная!!! Тебе сказали дома сидеть, какого х… тебя сюда понесло?! Разве так сложно просто сидеть дома?! Просто дома! Дома! Тебе об этом пятьсот раз сказали! Я что, по-французски говорил?!

Тишин орал и орал, размахивая руками перед самым носом Алены, и она соглашалась с каждым его словом, ей просто нечего было возразить.

— Вот такого ты козла себе выбрала, — хрипло рассмеялся Стас, поднимая грязное от пыли лицо.

Антон замолчал, зло сплюнул, его трясло, он не с первого раза смог убрать в кобуру пистолет.

— Антоша, прости, — только и смогла выдохнуть Алена, не решаясь даже коснуться края рубашки Тишина.

Он ничего не ответил. На образовавшейся поляне появились еще полицейские. Какой-то пузатый дядечка, в погонах с тремя звездочками, крикнул куда-то в поле:

— Ищите понятых, изымать ценности будем.