— Симона...

Мать покачала головой, услышав последнюю реплику. Симона заметила её упрёк и попыталась оправдаться.

— Нет, я хотела сказать, что, может, нас покажут в новостях, иногда по воскресеньям рассказывают новости перед церковью.

— Но ведь это месса, на которой представят Папу.

— А что значит представлять? Разве его ещё не все знают?

Мама рассмеялась. На какое-то мгновение она забыла, что этому чудному созданию напротив неё всего шесть лет.

— Это – праздник для верных, для верующих, для христиан… или для туристов, которые собираются перед Папой на площади Святого Петра.

— А...

Мама поправила на ней курточку, потом открыла дверь, чтобы девочка залезла в машину, но за спиной услышала голос, который остановил её:

— Простите, синьора...

Перед ней возник элегантный мужчина, одетый в синюю куртку, белую рубашку и тёмно-серые брюки, и улыбнулся ей. Красавец, около тридцати пяти лет, — возможно, даже меньше, — загорелый, уложенные волосы, приятная улыбка и притягательные синие глаза. Мать Симоны оторопела на несколько секунд. Он уверен, что ему нужна она? Чего он хочет? В этот момент за спиной мужчины остановилась машина, темный Бентли. Из неё вышел синьор постарше, но такой же элегантный. Это похищение? «Ну, с какой стати? Мы ведь совсем не богачи». Наконец, тот, что стоял рядом, положил конец её сомнениям.

— Простите за беспокойство, но я хотел бы поговорить с этой девочкой. Это Ваша дочь?

— Да, — мать напряглась. — А что случилось? Почему Вы хотите с ней поговорить? — сбитая с толку происходящим, она достала из сумки мобильник и открыла его, чтобы пригрозить им: — Я сейчас позвоню в полицию...

От этих слов у Грегорио Савини душа ушла в пятки. Танкреди и его идеи. В течение нескольких лет они сталкивались с гораздо более деликатными ситуациями без малейших проблем. И что теперь? В один момент оказалась в опасности работа всей жизни. Но Танкреди тут же вмешался, чтобы успокоить её:

— Нет, синьора, Вы неверно меня поняли. Прежде всего – извините, что я не представился, это было очень невежливо. Меня зовут Танкреди Ферри Мариани, а синьор, который меня сопровождает, это доктор Савини.

«Доктор Савини, — подумал Грегорио. — Он никогда меня так не называл. Но... мне нравится». Танкреди с улыбкой продолжил.

— А Вы – синьора...

— Карла Франчинелли.

— И малышка – ваша дочь.

— Да. Так я могу узнать, в чём дело?

— Я только хочу получить кое-какую информацию от Вашей дочери, но я буду говорить с ней перед Вами, чтобы не случилось никаких недопониманий, — казалось, что женщина успокоилась; однако в то же время ей была также любопытна эта странная ситуация. Танкреди заглянул в машину. — Как зовут эту красивую девочку?

Прежде чем мать успеет ответить, малышка решительно вылезла из машины.

— Меня зовут Симона. А Вы кто? Вы с телевидения?

У девочки было немного идей насчёт будущего, но те, что она имела, были довольно ясными.

— Нет...

— А... — Симона разочарованно опустила взгляд.

Тогда Танкреди присел перед ней и улыбнулся.

— Но ты можешь помочь мне, — Симона решила послушать его. — На прошлой неделе в церкви была одна синьора; когда вы закончили петь, она подошла к тебе, обняла; должно быть, эта женщина хорошо играет на фортепиано...

— Да! Это София!

Танкреди улыбнулся. Теперь у Последней Романтики есть имя. Маленький шаг вперёд. Он решил обратиться к матери.

— Вот и всё, синьора, это единственное, что я хотел узнать... Я хотел порекомендовать её своей племяннице, дочери моего брата, чтобы она ходила на её уроки. Я понял, что она очень хороший учитель. И хочу сделать девочке сюрприз на её день рождения.

Симона улыбнулась.

— Значит, Вы не имеете отношения к телевидению.

Танкреди развёл руками.

— Нет, прости.

А потом он подумал, что, если Симона может дать ему адрес, номер телефона или любой другой контакт Софии, то он мог бы исполнить её мечту о телевидении.

— Ты знаешь, где я могу её найти? — Симона не ответила. Только отрицательно покачала головой. — А у твоей мамы нет её номера телефона? Домашнего адреса?

Симона снова покачала головой, а потом улыбнулась.

— Я вспомнила, где видела тебя! На прошлой неделе ты стоял на лестнице перед церковью.

Танкреди встал на ноги и несколько смущённо улыбнулся Симоне, а потом и её матери. Он быстро попытался дать объяснение тому, что сказала девочка:

— Да, это правда. Я был в шортах. В тот день я бегал... — его взгляд пересёкся с взглядом Савини, который на весь его ответ лишь поднял бровь. На самом деле, он никогда не использовал такой метод. В любом случае, девочка, похоже, ничего не знала. Танкреди снова улыбнулся. — Ладно, это неважно. Всё равно спасибо. — Затем он обратился к матери: — До свидания, и простите ещё раз за беспокойство.

— Ничего страшного.

Ей хотелось добавить: «Вы меня совсем не побеспокоили... даже наоборот», — но не говорить же такое перед собственным ребёнком. Танкреди зашагал к Бентли, качая головой.

— Ничего не поделаешь...

Довольный, Грегорио Савини сел в машину. Этим он продемонстрировал, что без него Танкреди никуда не уедет.

— Синьор! — Симона сбежала из-под наблюдения своей матери и оказалась перед ними. Савини пожалел о своих недавних мыслях. — София преподаёт в консерватории каждый вечер, и в нечётные дни в церкви дей Фьорентини, на пьяцца делл Оро, — она улыбнулась. — Если пойдёте туда, точно встретите её.

Танкреди вышел из машины и улыбнулся ей.

— Спасибо... — затем он шепнул ей: — Ничего не говори маме, но в воскресенье я попрошу телевидение приехать только для того, чтобы снять тебя.

Симона была в восторге.

— Правда? Спасибо! — и убежала к своей матери.

Танкреди снова сел в машину и закрыл дверь.

— По вечерам она в консерватории или на пьяцца делл Оро... Видишь, Грегорио? А ты мне не доверял.

— Доктор Савини, пожалуйста, — он бросил на него взгляд в зеркало. — Это придаёт мне важности.

Танкреди рассмеялся и устроился на сиденье. Между тем Грегорио набрал скорость и заставил Бентли смыться с места преступления.

«София. Мне нравится это имя. Не встречал в жизни ни одной Софии». Он продолжил фантазировать об этой женщине, о том, как мало знает о ней, и о том, как сильно желает узнать о ней больше.

— Доктор Савини, Вы можете поскорей найти информацию об этой Софии?

— Конечно, доктор Ферри Мариани.

— О, нет, всегда зови меня Танкреди, не нравится мне казаться более важным, чем я есть.

— Как хочешь...

Он снова посмотрел на него через зеркало. София. Очередной каприз, который нужно удовлетворить. Интересно, что так впечатлило Танкреди на этот раз. Савини решил, что понять это невозможно, но был уверен, что эта женщина в конце концов останется в истории, как и все остальные. Он не знал, что с ней всё закончится гораздо сложнее.

Сам Танкреди, впервые с детства, думал о том, что придумать, как оказаться том месте, чтобы это казалось случайностью. «К тому же, как мне выглядеть? Как спортсмен, снова в шортах и футболке? Она меня примет за одного из тех типов, которые одержимы своей физической формой». Он снова подумал о девочке, о Симоне. Просто невероятно, что она заметила его тогда.

Он-то даже не заметил, что она тогда тоже была на лестнице и наблюдала всю сцену. Такие детали нельзя упускать из виду. София отвлекла его.


Карла Франчинелли спокойно вела машину; она краем глаза наблюдала за своей дочерью, которая сидела сзади, листая журнал, который нашла в машине. Наконец, мать решилась спросить её:

— Симона, что тебе сказал этот синьор, когда ты подбежала к его машине?

Дочь отложила журнал и удивлённо посмотрела на неё. Она не подготовила ответ. И что теперь сказать?

— Да ничего, просто «спасибо». Мама, почему ты спрашиваешь?

— Не знаю, вернувшись, ты казалась самым счастливым человеком в мире... Он ведь не говорил тебе ничего о телевидении, правда?

Симона слегка покраснела, но постаралась, чтобы это осталось незамеченным.

— Мама, о чём ты думаешь? Ты одержима.

— Нет, это ты одержима.

— Мне нравится телевидение и нравится музыка, и что? Я хорошо беру ноты, так что у тебя нет повода не доверять мне.

Карла Франчинелли посмотрела на свою дочь. «У тебя нет повода не доверять мне. Я тоже говорила такое своей матери? Не думаю. Как же изменились дети! Неужели это наша вина? Или телевидения, которое так ей нравится?»

— Мама, как думаешь, он сочинил историю о своей племяннице?

— С чего ты взяла?

Симона довольно посмотрела на свою мать.

— Может быть, ему просто нравится София, а он не знал, как её найти...

— У тебя слишком бурная фантазия.

Симона пожала плечами.

— А мне кажется, что она ему нравится, вот и всё.

На некоторое время они замолчали.

— В любом случае... — сказала Симона, — если они будут вместе, я буду рада. София милая, я её так люблю, а он… очень красивый!

— Симона!

— Мама, это же правда, разве он тебе не понравился? Для тебя он не красивый?

Карла продолжала также спокойно следить за дорогой. А в голове её, как по волшебству, возникла вся прошедшая неделя: её муж, Лука, играющий в плейстейшн с друзьями из университета; у него уже живот, он носит просторную рубашку и очки, падающие на нос. И тут же возник образ Танкреди в синей куртке, белой рубашке, его загар, улыбка и глубокие глаза. Действительно, он очень хорош, это точное определение. Но Карла Франчинелли дипломатична, и в первую очередь она – мать, которая должна волноваться о том, что её дочь слишком быстро взрослеет. Так что она просто улыбнулась.