— Когда я перестану тебя любить, если такое случится, то я тебя оставлю. Я не стану ждать другого мужчину, чтобы набраться смелости для этого, — затем она повернулась к нему: — А сейчас даже не думай ни о чём таком. Не хватало ещё, чтобы ты превратился в ревнивца, и вообще никогда не сравнивай меня с ней. Ты меня этим оскорбляешь. Ты ведь знаешь, что для меня важно чувство собственного достоинства. Сам факт лжи и сокрытия чего-либо мне противен.

Затем София снова перевернулась на другой бок. Они снова замолчали. Она подумала, что была слишком жестока, но это было необходимо. Молчание тянулось.

Затем Андреа заговорил:

— Знаешь, я очень много времени провожу один и захожу в интернет, в блоги и читаю тысячи подобных историй, о людях, которые страдают от разочарования, о неверности... Я спрашиваю себя, если Бог существует, как он себя чувствует? Он, знающий все наши проблемы, наши желания, и видит наши продолжительные мучения.

— Если он существует, думаю, ему просто скучно. Об этом тебе тоже не нужно думать. Бывают более прекрасные вещи и лучшие люди, чем они.

— Да. Но они очень хорошо прячутся, — так они закончили разговор. Они словно почувствовали себя выжатыми. Всё это не касалось их напрямую, однако такие вещи задевали их. Андреа стал смотреть в другую сторону. — Ничего не поделать. Жизнь – это такая грязь.

Он смотрел в потолок, ни о чём не думая, до тех пор, пока не заснул.


21

София припарковалась, взяла сумку и вышла из машины. Закрыла ключом на расстоянии и быстро зашагала к «Инсалата Рикка». Повесила сумку на правое плечо. Внутри были партитуры для её учеников. «Интересно, что ещё стряслось в её жизни, из-за чего мне снова придётся поссориться с Андреа, из-за какой-то новой глупости... Хорошо хоть место выбрала такое, что мне на урок не придётся ехать на другой конец города. Хоть что-то».

Она вошла в ресторан. Там было много молодых людей с книгами на столах; вероятно, это студенты, которые ходят заниматься в библиотеку неподалёку.

«Боже мой, — подумала вдруг она. — Не собирается ли она познакомить меня с ним? Я ведь ей сказала, что не хочу больше ничего об этом знать». Как раз тогда она её и увидела. Она сидела одна за дальним столиком. Лавиния тоже её увидела и помахала рукой. София пробиралась через стулья, подошла к подруге и села напротив.

— Привет. Я уже успела испугаться...

Лавиния улыбнулась. Затем взяла меню.

— Честно говоря, я всё не могла решить, приводить его или нет...

— Но...

Лавиния остановила её.

— А потом я вспомнила, что у тебя нет ни малейшего желания знакомиться с ним, и что я не должна вновь втягивать тебя в неприятности... Поэтому его здесь нет.

София тоже открыла меню.

— Хорошо. Не удовлетворишь ли ты моё любопытство... — она высунулась из-за меню ресторана: — С каких это пор ты стала обращать на меня внимание?

— С тех пор, как поняла, что наша дружба иногда может быть по-настоящему опасной.

София вновь погрузилась в изучение блюд, а потом заговорила:

— Отлично! Это мне нравится. Внимательная и умная, не то что раньше... Может, ты меня ещё кое-чем порадуешь? Ты закончила отношения с этим парнем?

— Кхм.

София снова опустила меню и заметила официанта, стоящего рядом с ними с блокнотом для заказов в руках. Она надеялась, что он их не слышал. Хотя его хитрая улыбка говорила об обратном.

— Извините за беспокойство. Готовы заказать, или мне вернуться позже?

София решила не придавать этому значения.

— Мы закажем сейчас. Для меня салат «Цезарь», а потом – фрукты. Что у Вас есть?

— Есть всё... Виноград, персики, арбуз, дыня...

— Отлично, тогда персики. Хотя нет, у Вас есть фруктовый салат?

— Да.

— Тогда фруктовый салат.

Парень записал заказ.

— Воды?

— Без газа.

— Хорошо.

Затем он записал заказ Лавинии, которая предпочла тоннарелли с сыром и перцем и десерт.

— Ладно, потом я всё равно иду в спортзал... — оправдалась она перед Софией, подмигивая. — Там сожгу все калории...

— Ага, представляю. Ну, так что? Ты бросила его или нет?

— Ну, мы сейчас не вместе, так что я не могу его бросить.

— Окей, ты перестала встречаться с ним или нет?

— Ничего подобного.

— Слушай, я понимаю, что поначалу всё может казаться фантастическим...

— Дело не только в этом, мне ведь на самом деле хорошо с ним, в физическом плане, то есть, у меня никогда не было такого секса... Таких оргазмов у меня в жизни не было... — в этот момент вернулся официант. Он поставил воду на стол, открыл её и разлил по бокалам. Девушки молчали, пока он не ушёл. София взяла свой бокал. Лавиния проводила официанта взглядом. — Думаю, он принял нас за двух маньячек. Ну, неважно... он, кстати, совсем неплох.

— Теперь ещё и он! Он подумает, что для этого мы и пришли, будто мы в поисках свежего мяса.

— Не понимаю, почему только мужчины всегда клеят девиц помладше…

София допила свою воду и вновь наполнила бокал.

— Ты заставила меня прийти сюда, чтобы я поняла, что теряю?

— В некотором смысле...

— Слушай, я из-за тебя с Андреа поссорилась. У нас такого, кажется, лет пять не было. На следующий день он всё ещё дулся… Расскажи мне, как прошёл ужин в честь годовщины.

— Хорошо, пицца и кино. Потом мы вернулись домой и занимались любовью в самой классической позе, в постели! Но я максимально постаралась, чтобы казаться ему горячей и страстной! Придумала кое-что...

— Лавиния!

— По крайней мере, чтобы он думал, будто мне до сих пор нравится трахаться с ним... Лучше же, чтобы он ничего не заподозрил, тебе не кажется?

— Ах, конечно, а по-твоему он не знает? Я думаю, что он прекрасно понял, что мы с тобой не были вместе тем вечером...

— Почему?

— Я заметила это по тому, как он на меня смотрел...

Принесли «Цезарь» и тоннарелли с сыром и перцем.

— Ваш заказ. А ещё пармезан, если ты захочешь.

Официант ушёл.

— Спасибо...

— Ты слышала? Он обратился ко мне на ты!

— Слышала.

— Это значит, что я всё ещё могу сойти за юную девочку. У него на самом деле классная задница…

— Ты просто свихнулась.

— Ну же, я ведь просто сказала. В любом случае, ты должна была продолжить игру и с Андреа, зря ты меня сдала.

— Но тот вечер я провела с ним, как я должна была его убеждать в том, что я была с тобой?

— А я откуда знаю? Как-нибудь. Сколько я тебя знаю, у тебя всегда была хорошая фантазия, ты бы придумала что-нибудь...

— Слушай, забудь уже, дело сделано.

София возилась в своей тарелке, со злостью нанизывая на вилку кусочки, один за другим. Последним нашла гренок и поднесла переполненную вилку ко рту.

Лавиния увидела, как изо рта у неё торчат листья салата, и рассмеялась.

— Эй, ты не задохнёшься?..

— М-м-м, — протянула она, не давая возможности понять себя.

— Что ты сказала?

София прожевала и проглотила эту порцию салата.

— Что я тебя задушу!

— Спасибо, отличная подруга... А я всегда думаю о тебе в первую очередь.

— Ага, ещё чего… Не заставляй меня говорить, что ты всегда думаешь только о себе.

— Ладно. Знаешь, зачем я тебя пригласила сюда?

— Надеюсь только, что я не твоё прикрытие.

— Нет. Я ясно поняла: больше не буду тебя втягивать, не переживай.

— Слушай, ты, кажется, не поняла, что сейчас происходит... — София перестал есть и положила приборы на тарелку. — Андреа чувствует себя виноватым. Он думает о Стефано, о том, сколько всего он сделал и продолжает делать для него, и о том, как он ему за это отплатил...

— Что ты имеешь в виду?

— Не говоря ничего твоему мужу, он тоже превращается в твоего сообщника.

Лавиния наклонилась над блюдом и стала наматывать пасту.

— Андреа преувеличивает.

— Возможно, но ты не можешь решать, что другие должны чувствовать.

Лавиния бросила вилку в блюдо.

— А вы не можете решать, что должна чувствовать я!

Она начала кричать, так что ребята за соседним столикам повернулись к ним. Лавиния заметила это и успокоилась. София снова начала говорить, понизив голос:

— Да, только есть разница: ты нас погрузила в свои дела без спросу, а если ты ещё не поняла, мы этого не хотели.

Её подруга сидела молча. На этот раз, кажется, до неё дошло.

— Согласна, покончим с этим. Пусть так.

Они продолжили обедать. София вдруг решила продолжить тему:

— Может, ты не в курсе, но Андреа хотел всё рассказать Стефано.

— Да? Ну, он сделал бы мне одолжение. Рано или поздно мне придётся рассказать ему самой.

— Ты свободна делать, что пожелаешь. Но я тебе советую ничего не говорить.

— А какой в этом смысл? Я тебя не понимаю. Мама говорит мне то же самое.

— Ты и ей рассказала?

— Конечно, я ей доверяю... — она немного помолчала. — И тебе тоже. Хотя у вас и буржуазное видение ситуации.

— Мы просто советуем тебе быть взрослее. В последнее время ты не кажешься мне разумным человеком...

— Почему?

— Несколько месяцев назад ты решила завести ребёнка со Стефано. А теперь? Встречаешься с другим.

— Я не встречаюсь с другим, просто сплю с ним. И именно то, что вы не можете называть вещи своими именами, я и называю буржуазным видением.