Он думал, что я благодарю его за полотенце, но я была благодарна за то, что он не испугался и изо всех сил старался положительно отнестись к своему отцу.

Мы вернулись в дом, и остальную часть дня он провел в уроках по расписанию. Когда наступил вечер, мы отправились ужинать, на этот раз я пригласила Закари поужинать вместе со всем обслуживающим персоналом. Должна признать, что очень нервничала по этому поводу, из-за того, что в любой момент могла открыться дверь и на пороге появилась бы его мать, растеряв при этом всю свою воспитанность и любой здравый смысл, как только поймет мадам, что ее сын ужинает со слугами, точно лишиться окончательно рассудка.

Но я все же смогла успокоиться во время ужина.

Я открыла окно, хотя стало уже довольно прохладно, прислушиваясь к звукам вдалеке, не подъедет ли машина. Вместо еды «по правилам», которую так рекомендовала мадам, я предложила Закари попробовать ту же пищу, которую подавали нам. В ней не было ничего ужасного и плохого. В ближайшее время я собиралась покинуть этот замок, поэтому мне хотелось, чтобы он насладился последними моими деньками.

Это был один из лучших ужинов, который у меня был в этом замке. Мистер Бутсворт достал бутылку от друга, который сделал дома джин из крыжовника. Он оказался крепким, и миссис Блэкмор захмелела буквально от одной рюмки. Было забавно наблюдать за ней. Она начала щекотать Закари и откровенно флиртовать с мистером Бутсвуртом, в конце концов всем стало ясно, что между ними что-то происходит. Мне было очень приятно наблюдать за ними.

Кэрри и Белла стали такими веселыми, какими я их никогда не видела, я рассмеялась, увидев испуганное выражение Закари, когда они по очереди стали воровать у него с тарелки, порезанную на кусочки сардельку в тесте.

Спиртное также ударило и мне в голову. Вкупе с волшебством этого дня и прекрасным чувством парения, я вернулась в свою комнату эмоционально и физически истощенная, но счастливая.

И тут обнаружила, что прямиком направилась к окну, выжидая силуэта в противоположном окне. Как долго я так простояла, надеясь увидеть его, не знаю, в конце концов разразилась гроза, послышались раскаты грома, хлынул холодный сильный дождь. Как раз в тот момент, когда я отказалась от мысли увидеть его в окне, он появился. На этот раз я точно знала, что он смотрит на меня... наблюдает... жаждет так же, как и я его.

Я положила руку на грудь, чтобы успокоить свое беспорядочно бьющееся сердце, задаваясь вопросом, появился ли он в окне в ответ на мой зов или, приняв какое-то решение относительно меня. Что хорошего может из этого получиться, кроме того, что мое сердце будет разбито, когда все закончится?

Он хотел меня, но я не собиралась лелеять себя неосуществимой надеждой, что между нами было нечто большее, чем всего лишь сексуальное желание с его стороны. «Что нужно сделать, чтобы трахнуть тебя?» Нет, я не собиралась надевать розовые очки и лелеять себя надеждой, что между нами все отлично, нет, я прекрасно осознавала существующее положение вещей в этом мире. Для Джиллиан я была всего лишь няней, скорее служанкой, а он был впереди всех по своему богатству и престижу.

Может, я таким образом пыталась защититься от него — своей добротой, своим пониманием, прекрасно осознавая, что мы никогда не будем вместе, поэтому с трудом пыталась сдерживать бушующее вожделение. Я всегда давала фору другим в сто процентов, но на этот раз сто процентов не понадобятся. Единственное, что у меня останется — это время, наслаждаться нашими отношениями, отогнав мысли о тех моментах, которые я могла бы найти в его объятиях.

Воспоминания, переживая заново, когда я состарюсь.

Я поежилась от холода и отвернулась от окна, выйдя из комнаты, начав спускаться по лестнице. Мне вдруг захотелось выпить горячего чая, так стало ужасно холодно. В такую погоду мама всегда заваривала нам по чашке чая. Я решила, что мне тоже стоит выпить чай. Я была уже на полпути вниз по лестнице, когда вдруг поняла, что забыла взять с собой радионяню, но Закари крепко спал, поэтому не стала возвращаться, меня не будет буквально пару минут.

И действительно, не прошло и десяти минут, как я уже направилась к лестнице с дымящейся кружкой чая в руке, двигаясь через тускло освещенный дом, как вдруг раздался внезапный грохот и жуткий крик. У чуть кружка не выпала из рук, когда сердце подпрыгнуло к горлу. Это был Закари, я не могла ошибиться. И прежде чем успела побежать к нему, услышала глухой звук падающего тела по лестнице. Кружка выпала у меня из рук, разбившись о каменный пол, пока я бежала к лестнице. К своему ужасу, я увидела, как маленькое тело Закари кувыркалось вниз по лестнице, ударяясь о каждую твердую ступеньку в мертвой тишине замка. Я чуть не потеряла сознание от страха.

— Закари, — закричала я и бросилась к нему.

Он лежал, неподвижно, лицом вниз, растянувшись внизу лестницы. Нет, нет, нет. Я так испугалась, что колени превратились в желе, упав перед ним на пол.

— Закари, — позвала я, чувствуя всем существом ужасную панику.

Я развернула его к себе лицом. Он дышал, но глаза его были закрыты, на лбу уже стал образовываться шишка и синяк. Но еще хуже было то, что его рот был заполнен кровью. Красная кровь сочилась изо рта, пугая меня до смерти.

Оставив его лежать, я рванула вверх по лестнице за своим мобильным, крича что есть мочи, чтобы меня кто-то услышал. Слезы катились из глаз, когда я набирала 999. Мне удалось привести себя в чувство и вызвать скорую помощь. Затем я нажала кнопку интеркома и стала кричать, чтобы кто-нибудь подошел вниз лестницы.

Миссис Блэкмор оказалась ближе всех, она пришла первой. Она была в голубых бигудях, на ней была длинная белая ночная рубашка.

— Что случилось? — воскликнула она, ее лицо казалось бледным без макияжа.

Прежде чем я успела ответить, в коридор торопливо вошел мистер Бутсворт. Он слишком много выпил за ужином и выглядел немного вялым. На верхней площадке лестницы своего крыла появился Бретт.

— Что за черт? — взорвался он, сбегая по лестнице и опускаясь на колени рядом с неподвижным телом сына.

— Я вызвала скорую, — произнесла я дрожащим голосом. Я изо всех сил старалась не заплакать, глядя на беспомощное тело ребенка. Я чувствовала себя такой виноватой. Если бы я захватила с собой радионяню, то услышала бы, как он проснулся и стал звать меня. Мне не следовало пить за ужином. Я же была на работе.

Мистер Бутсворт встал рядом с Бреттом.

— Раньше я работал в больнице. Позвольте мне, — настойчиво предложил он.

Бретт тут же подвинулся, освобождая ему место, и мистер Бутсворт быстро провел руками по маленькому телу Закари. — Похоже, что ничего не сломано, дыхание у него нормальное, пока все хорошо. Думаю, можно рискнуть и самим отвезти его в больницу.

— Принесите одеяло, — рявкнул Бретт, и мы с миссис Блэкмор бросились вверх по лестнице, но она остановила меня рукой, кивнув головой, что сейчас принесет его одеяло. Бретт позвонил кому-то и приказал подготовить вертолет. Затем он позвонил кому-то еще по имени Логан, чтобы тот договорился о посадке вертолета рядом с больницей, которая находилась в часе езды, а также сказал подготовить машину, чтобы забрать его.

— Я могу полететь с тобой? — Умоляя спросила я.

Бретт мрачно кивнул и осторожно поднял Закари на руки. Мистер Бутсворт открыл заднюю дверь, Бретт вышел в ночь со своим драгоценным грузом, а я последовала за ним, чувствуя, как у меня сжимается от страха сердце.

Пока мы шли к посадочной площадке, Закари застонал. Я так обрадовалась, услышав его голос, значит он пришел в сознание, что даже заплакала от радости. Нежно, очень нежно Бретт заговорил с ним и погладил по волосам.

— Все хорошо, Закари. Я здесь. Ты в безопасности. Ничего плохого с тобой не случится.

— Папочка?

— Да, я — твой папа.

— У меня болит голова, папочка.

— Я знаю, дорогой. Это всего лишь временно. Сейчас мы доставим тебя в больницу, врачи все вылечат. Ты должен быть храбрым, хорошо?

— А что случилось?

— Ты упала с лестницы.

— Упал?!

Потом он снова потерял сознание, и Бретт подняв, голову уставился в ночь. Я понимала, что он хочет того же, что и я, чтобы мы побыстрее оказались в больнице. Он настолько сильно сжал зубы, что кожа, и без того бледная, побелела еще больше. Всю дорогу мы молчали, я молилась, Боже, как я молилась, чтобы все кончилось хорошо.

Вскоре мы уже садились в поджидавшую нас машину, и быстро прибыли в больницу. Медперсонал забрал у нас Закари, положив на каталку и увез. Мне хотелось выплакать все глаза. Бретт молча притянул меня к себе, и я в отчаянии вцепилась в его рубашку. Я так сильно привязалась к его сыну, что даже мысль, что он может пострадать, была для меня невыносимой.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился врач.

— Вы сказали, что он упал с лестницы?

Я заторможено кивнула.

— Похоже, у него сотрясение мозга.

— А кровь… кровь, которая шла у него изо рта? — с тревогой спросила я.

— Он выбил зуб, но мы узнаем больше после некоторого обследования. Пожалуйста, успокойтесь, наберитесь терпения и ждите. Хорошая новость заключается в том, что в данный момент угрозы для его жизни мы не наблюдаем.

Облегчение, которое я почувствовала, лишило меня сил, и я упала бы на пол, если бы Бретт не подхватил меня и не помог присесть на стул.

Через некоторое время нас провели в палату к Закари. Он был подключен к аппаратуре, которая пищала и испускала бледно-зеленое свечение в тусклом освещение комнаты. Ни Бретт, ни я не произнесли ни слова. Мы просто сидели в полной тишине. Я смотрела на хрупкое тело ребенка и молилась о том, чтобы все обошлось без последствий.

Через некоторое время Бретт потянул меня за руку, и мы оба вышли из палаты. Снаружи, в коридоре, было слишком светло.