И тут вышел героем! Ай да красавец!

Умом я, конечно, понимаю, что Макс здесь ни при чем. За язык рыболовецким крючком нужно зацепить ту гадину, которая настрочила такую новость. Фото, кстати, не очень четкое. Может, щелкнули откуда-то из жилых домов? Или из-за угла? Делали быстро, чтобы никто не засек? Потому что я прекрасно помню, что, когда мы грохнулись на дорогу, рядом никого не было.

– Если судить по заднице, твой приятель очень даже ничего, – внезапно комментирует Аленка, с любопытством ожидая моей реакции.

Медленно перевожу взгляд на сестру.

– Почему именно по ней?

Аленка пожимает плечами.

– Кроме затылка мне надо было смотреть на что-то еще.

Весьма странная отмазка, учитывая, что именно на ней (заднице, а не отмазке) Макс сидел. Но… молодое поколение. Кажется, они выбирают себе пару совсем не так, как было принято в наше время.

– Он не мой приятель, – ворчу я. – Недоразумение, которому я спасла жизнь. Но если смотреть на это… – киваю на погасший экран мобильника, – то мне все показалось.

– Ну, в каком-то смысле приятель, – хмыкает Аленка и садится прямо на ковер возле моего компьютерного стола. Скрещивает ноги, задумчиво вытаскивает из волос можжевеловую спицу и выдыхает: – Уф. Хоть немного расслаблюсь. А то за кодированием мозги сжались, словно я их намотала вместе с волосами.

– С распущенными тебе идет больше, – замечаю я, упорно заталкивая негодование подальше.

Что-то от Макса Янга одни неприятности. И хоть разум подсказывает, что новость скоро утонет под шквалом новой информации, чувства и эмоции бурлят, отказываясь уняться.

Свела ж судьба! Нахал, шовинист и… любимчик женщин. Впрочем, не факт, что только женщин. Там у них вкусы не такие, как здесь. Нравы посвободнее. Хм…

– О чем задумалась? – без слов понимает меня Аленка.

Пусть между нами разница в несколько лет, рождены мы одними отцом и матерью. К тому же удивительно взяли от них гены… можно сказать, природа вмонтировала нам в черепные коробки восприятие мыслей друг дружки на ментальном уровне. Стоит одной подумать – вторая озвучивает. Стоит второй посмотреть – первая уже готова взорвать весь мир. Конечно же, если мир ведет себя плохо.

– Макс Янг не слишком любит женщин, – говорю я медленно и задумчиво, а потом беру свой телефон.

Конечно, предположение может быть глупым. Далеко не все умники с сексистскими замашками – геи. Как и не все нормальные мужики – натуралы. Да-да, «нормальный мужик» – это не только тот, кто спит с женщиной.

Я открываю Инстаграм и нахожу профиль Макса.

Сама не знаю, какой компромат хочу отыскать. У него в профиле достаточно скупое описание. Указан город проживания – Амстердам. Фотографии выложены после обработки, но при этом все в меру. То ли сам подгоняет контент, то ли у него кто-то для этого есть.

Почему-то перед внутренним взором появляется стройная блондинка в стильном костюме и с улыбкой, за которую мужчины готовы передраться.

Истина не соответствует моим фантазиям. Я вижу эскизы, Макса за работой, Макса в кругу друзей, снова эскизы, студию, даже вайны с его участием.

С изумлением обнаруживаю, что выдыхаю с облегчением. И замираю.

Это еще что такое?!

Я не хочу увидеть, что у Макса Янга кто-то есть. Но при этом готова в любой момент высказать ему в лицо все, что думаю. И вряд ли ему это понравится.

Спустя секунду понимаю, что Аленка терпеливо ждет, когда я хоть что-нибудь скажу.

– Кажется, ты уже описала в своей книге героя Максимку и убила его самыми изощренными способами, – все же произносит она, прекрасно зная, что если я не могу поставить человека на место в жизни, то ему достается в тексте.

– Еще пока нет, – ворчу я и быстро закрываю Инстаграм. – Но ты права. Писать надо, а я сижу и страдаю фигней.

– Теперь ты страдаешь энергично! – смеется Алена и тут же получает от меня мягкой игрушкой по затылку.

Зеленая сова размером с ладонь постоянно лежит на моем рабочем столе. Антистресс.

Сестра заливается хохотом, я смотрю на нее, и уголки губ сами расползаются в улыбке.

– Дурында, – фыркаю беззлобно.

Едва наш смех затихает, мой мобильный звонит.

Я молча смотрю на высветившееся имя. Внутри почему-то пустота. Хотя, по идее, должно полыхать пламя гнева. Что это я так? Перегорела или новость в Фейсбуке бесит куда больше, чем бывшая подружка?

Аленка поднимается с ковра и заглядывает мне через плечо.

– Крумлова-а-а-а, – тянет она с такой интонацией, что тут же возникает ощущение: звонящую четвертовали, поджарили и запаковали в пакеты.

Вообще-то моя сестра – жутко милое существо, если только не обижают ее близких. Тогда появляется монстр, который снимает очки, мягко протирает стеклышки и уточняет план пыток на сегодняшний день.

Конечно, глобально чем-нибудь навредить она не сможет, но кто знает, на что способны юные айтишницы.

Я беру трубку:

– Алло, Тай, привет! – стрекочет Вера. – Почему тебя не было вчера? Мы переживали! Могла бы хоть позвонить!

Я молчу, она тараторит. Будто пытается хоть какими-то звуками заполнить ту гнетущую тишину, которая непременно повиснет, стоит только Вере произнести последнее слово. Она знает, что виновата. Но пока еще не готова извиняться и не знает, насколько я на нее обижена. И что прощения не будет.

Радикально? Пожалуй. Может, потом… когда-нибудь. Ведь никогда нельзя зарекаться на все сто. Но не сейчас. Я не готова разговаривать с Верой Крумловой.

Она словно не понимает этого: сыплет вопросами, упреками, неуместными репликами.

– Тая! – взрывается она. – Я с кем разговариваю? Ты вообще меня слышишь?

Я молча нажимаю на «отбой» и кладу трубку. Аленка пытливо смотрит на меня и расстроенно говорит:

– Зря промолчала. Я ждала словесной порки.

– Вера может катиться к своему дорогому Максу Янгу и просить порки от него.

– А потом тату на заднице? – оживляется она.

– Что-то у тебя сегодня одна актуальная тема, – хмыкаю я.

– Разумеется, – ни капли не смущается Алена. – А все знаешь почему? Потому что мы сегодня собирались купить мне нижнее белье, но ты про это благополучно забыла!

Несколько секунд я молча хлопаю глазами. Черт, а ведь правда! У меня действительно вылетело из головы, что обещала сестре!

– Да, мой генерал! – рапортую я, выпрямляясь. – Добиваю норму и идем! С меня подарок.

– То-то же, – довольно улыбается она и убегает в свою комнату.

Я несколько секунд тупо пялюсь в лист на мониторе, а потом на безумной скорости начинаю стучать по клавиатуре. Норма сама себя не напишет, а если некто Тая Грот не сдаст книгу через две недели, то будет крайне нехорошо.

Есть у меня убеждение: пообещала управиться к дедлайну – управляйся. Можешь не можешь, хочешь не хочешь… Никого это волновать не должно.

Не так редки были случаи, когда, опираясь именно на это, я умудрилась выбить дополнительные бонусы в работе. Я соблюдаю сроки, вы тоже будьте любезны.

Сюжет завернул к отрицательному персонажу. Негодяю. Мерзавцу. Или, как принято у нас говорить, главгаду. Слова сами отлетают от пальцев. Гадов писать всегда легче. Их наделяешь дорогими изъянами, которые притягивают читательское внимание, словно золото – цыганскую гадалку. Негодяев любят больше, чем хороших парней и девочек. Честные и благородные, искренние и справедливые, они в один прекрасный момент могут стать пресными, и читатель направит взор в сторону нахала-преступника, у которого тяжелая судьба, поэтому он стал тем, кем стал. Особенно это любят женщины. Ох уж наше вечное и неисправимое бабское: «Он исправится, я его переделаю».

Запомните, дорогие мои: переделать человека может только тот, кто вылепил его из небесной глины и сияния звезд. Ну или чего другого, выбирайте сами – благо древние народы постарались и выбор огромен. Но не вы. Вы такие же смертные, как и тот, кого вы решили вылепить заново. Поверьте, ничем хорошим это не закончится.

Я сохраняю эпизод и выключаю компьютер. Слышу, как Аленка с кем-то тарахтит по телефону. Скорее всего, с Лялей: ту хлебом не корми, дай поболтать с подругой.

Я быстро принимаю душ, хватаю первое попавшееся платье. Хорошо выглядит, не примялось. И цвет ярко-желтый, один из моих любимых. Краситься не буду, и так хороша. А кому не нравится, пусть не смотрит. Волосы собираю и скрепляю заколкой-крабом. Густые пряди она удерживает с трудом, но все же цепляется зубцами как надо.

– Алена, я готова!

– Наконец-то. А то я уже хотела помогать, – ворчит сестра, выходя в коридор.

На ней желтая футболка и шорты. Начинаем одновременно хохотать. Вот что значит тесная ментальная связь.

Я забываю про Веру, про глупые новости во френдленте, про сроки сдачи рукописи.

На улице так хорошо и тепло. Мы почти всю дорогу смеемся, говорим про очередных немцев, в которых умудрилась втюриться моя сестра. Именно немцев, потому что она не может определиться – нравится больше бас-гитарист или барабанщик?

– Бери обоих, – предлагаю я. – Будет лямур де труа.

– Не будет, – уверенно говорит Аленка, и я с удивлением смотрю на сестру.

Неужто воспитали такую приличную девочку, что она даже шуточно отказывается подумать про секс втроем?

– Почему это? – допытываюсь я, делая вид, что не вижу, как она закатила глаза с фирменным выражением лица: «Тая, отвали со своими дурацкими расспросами».

– Потому что программа сама себя не напишет. Поэтому чаще будет: «Я жарила блины, а мои мальчики – друг друга».

Несколько секунд мы смотрим одна на другую, а потом начинаем хохотать как ненормальные. Нас не смущают ни люди, проходящие мимо и с любопытством на нас пялящиеся, ни довольно оживленное движение, ни продавцы ближайшей лавки, пытающиеся понять, что так веселит двух девушек.