Анна встала, хотела поблагодарить за прием, однако слова куда-то исчезли, как исчезли и мысли, оставив в голове легкую, звенящую пустоту. Едва найдя дверь, она вышла на крыльцо. Ей казалось, что она нарушает все законы гравитации и сейчас просто парит над землей — такой невесомой ощущала она себя.

Глеб, вышедший из машины, чтобы размяться, был немало удивлен видом Анны. Она показалась ему какой-то неземной, отсутствующей. Он не на шутку встревожился — такие лица пришлось ему видеть, когда удалось разоблачить секту. Ее члены верили в скорое переселение в рай, и поэтому отписывали квартиры, машины и прочие ненужные в раю атрибуты суетности.

Он пошел ей навстречу.

— Аня! Что с тобой? Ты в порядке? — Анна словно не слышала его голоса, оставаясь погруженной в себя.

Взглянув на мужчину, который уже собрался ее тормошить, она вздохнула глубоко и улыбнулась.

— Со мной все в порядке. Все хорошо, я просто задумалась. Знаете, он просто удивительный. Хотя, конечно, ответ на мой вопрос еще больше меня запутал.

— Мы можем ехать? — Глеб все еще встревожено всматривался в лицо девушки. — Ты там ничего не пила?

Анна еще раз улыбнулась.

— Успокойтесь, ничем меня там не опоили. Можем ехать, — и она расслабленно откинулась на спинку сиденья.

Не желая выдергивать Анну из ее эйфорического расположения духа, Глеб некоторое время молчал, сосредоточенно следя за дорогой — мало ли какой лось из лесу выскочит. Затем, вспомнив, что они давно не ели, решил побеспокоить девушку.

— Ты есть хочешь? Я там захватил сухой паек. — Анна подняла на него взгляд и почувствовала себя эгоисткой. Здоровый, сильный мужчина по ее милости голодает. Ей доставляло огромное удовольствие смотреть на Глеба, когда он ест. Жаль, что она не умеет готовить. Или не жаль? Под ложечкой образовалась пустота при воспоминании о ее неудачном опыте, который закончился единственным головокружительным поцелуем. Ей понадобилось некоторое время, чтобы поблагодарить память тела за полнейшую сохранность самых прекрасных ощущений и отпустить их; иначе будет трудно.

— Я не хочу, но вас накормлю. Это в том синем пакете? — Анна повернулась назад и, стремительно изогнувшись, достала припасы.

— А вы запасливый!

— Домовитый! — пряча улыбку, ответил Глеб. — Удачно все сложилось, вернемся еще засветло и можем полноценно поужинать в кафе где-нибудь.

Вдруг Анна замерла. Они давно уже выехали на асфальтированную дорогу, от которой то тут, то там уходили в лес ответвления. Лесничество, дом отдыха, опытная станция.

— Глеб Платоныч! Вы домовитый, а я не приспособлена к жизни вообще! Я же не заплатила за визит. Ну, вот чем я думала! Пожалуйста, — Анна просительно посмотрела на Штольцева, — давайте вернемся. Ой, как же неудобно получилось! Не сердитесь на меня!

Да он и не думал сердиться. После того, как он предложил пожениться, уже не имело смысла отчитывать ее, за колкостями пряча желание заботиться, опекать. Сейчас он просто наслаждался, с нежностью глядя на свою занозу, которая впилась в его сердце. И не было ни малейшей возможности оттуда ее достать. Как человек, получивший ранение в сердце живет до тех пор, пока не вытащат нож. Так и он, понимая, что обречен на вечную муку, никоим образом не хотел бы от нее избавиться. Значит, такая у него судьба.

— Поехали назад, — с притворным смирением, обреченно вздохнул он.

Анна притихла, как мышка, с благодарностью глядя на этого умопомрачительного мужчину.

— Вы такой терпеливый! — она потянулась к его щеке и легонько поцеловала.

— Прекрати шкодить, я за рулем, — внутри засветившийся от удовольствия, как тысячеваттная лампочка, но помнящий о необходимости сохранять статус КВО, сделал замечание мужчина.

Все еще осязая на своей коже прикосновение нежных губ, Глеб пребывал в состоянии безмятежности. Однако внутреннее чутье, которое не раз выручало его в минуты опасности, вдруг просигнализировало, что что-то пошло не так.

По идее они должны были уже выехать к жилью старца, однако впереди виднелась только чаща леса. Очевидно, поцелуй расплавил его мозги, и он пропустил нужный поворот. Как сейчас признаться Анне, что он не меньший растяпа, чем она?!

Вдруг небо словно раскололось от грохота. Деревья закачались, будто почтительно кланялись неведомой, грозной силе, которая мгновенно затянула все вокруг траурным полотнищем. И эта сила готовилась обрушиться на беззащитный лес, на все живое, что попалось ему на глаза.

Давно забытое чувство страха закралось в душу Штольцеву. С ним рядом самое ценное, самое дорогое, что есть на Земле. И в машине, посреди леса для него не самое безопасное место.

И словно в подтверждение его опасений, черноту разорвала ослепительная молния. Начинался настоящий ураган. Только Глеб подумал, что необходимо развернуться назад, иначе дорогу размоет, и тогда они застрянут надолго, как с оглушительным треском рухнула прямо на дорогу огромная сосна. Обратный путь отрезан. Значит, только вперед! Должна же дорога куда — то вести?!

И действительно, через несколько минут в отсветах молний он увидел впереди постройки. Однако радость не успела снять тревогу, потому что еще одно, теперь упавшее впереди, дерево образовало капкан. Ждать, что следующий, сраженный ураганом исполин прихлопнет машину, как букашку, было неразумно.

Искренне надеясь, что в избушке могут находиться только добрые люди, он достал пистолет из бардачка, схватил плед, валявшийся на заднем сиденье, вытащил ключ зажигания и, обежав машину, открыл пассажирскую дверь.

— Аня! Бежим, пока нас ураган не превратил в консервы в машине! — он помог девушке выбраться и, накрыв пледом, потащил за собой.

Несмотря на лето, тучи низвергали на землю чуть ли не ледяные потоки воды, разбавленной небольшими градинами. Поэтому, когда они добежали до козырька дома, на них не было ни одной сухой нитки.

Толкнув дверь, Глеб убедился, что своим присутствием они никого не обременят, а бушующая непогода гарантированно избавит их от чьих — либо визитов.

Окинув беглым взором скромное убежище какого — нибудь лесника, заметил печь. Похожа немного на чудо — печку из сказок, но видимо осовремененная. В отверстие нельзя было въехать на лопате, как Баба Яга засовывала Иванушку или еще там кого. Но сзади была лежанка, очевидно прогреваемая.

Это было очень кстати. Казалось, они принесли всю непогоду с собой в дом.

— Ну вот, Анна Викторовна! Мы теперь, как Водяные, за которыми тянутся мокрые следы.

Анна улыбнулась одними глазами — зубами она выбивала морзянку.

— Дддди-рол, — почти удалось ей выговорить.

— Что? — испугался Глеб.

— Свежо здесь. Морозная свежесть.

И смех, и грех. Анна похожа была на мокрого цыпленка — беззащитного. Растерянного и беспомощного.

Согреть объятиями, как ему того хотелось было нельзя — сам мокрый и холодный.

— Потерпи, сейчас я растоплю эту душегрейку, и все будет в порядке, — пытался подбодрить Штольцев, однако он сам ощущал, что бодрости от этого не прибавилось.

При самом хорошем раскладе — это минимум полчаса. За полчаса и воспаление легких можно заработать.

— Анна Викторовна! Мы тут взрослые люди, и хоть я обещал не нарушать границы дозволенного, но вынужден требовать, чтоб ты разделась.

Изумленно распахнувшиеся глаза девушки дали понять ему, что нужно быть точней в формулировках.

— Потерпи немного. Есть печь, думаю, найдутся и дрова, и мы высушим одежду и не заболеем. Но на это нужно время. Рядом с домом есть сеновал. Я тебя туда не отправлю, не переживай. Я притащу сюда хоть всю копну, и заверну тебя. Оно сохраняет тепло внутри. Поэтому раздевайся, я обещаю не смотреть. Только придется потерпеть — оно колется.

— Это ничто, по сравнению с тем, как колются лезвия в пуантах.

Глеб быстренько принес огромную охапку сухой травы и закинул на лежанку.

— Устраивайся, я сейчас еще сверху прикрою.

Анна послушно влезла на печь, и пока Штольцев ходил за еще одной партией импровизированного одеяла, она разделась до белья и села, как воробышек, прижав коленки к груди.

Глеб забросил на нее еще одну охапку сена, действительно хранившего внутри себя энергию солнца, затем, оглядев результаты своей работы, не смог сдержать улыбку — такое комичное зрелище она представляла.

Оставив на себе только плавки, он принялся усиленно вспоминать — что там писали в детских книжках про эти самые печки. Наверно, как с костром — сложить колодцем, запихнуть внутрь бумагу и поджечь. Хорошо, что не бросил курить. Иначе без зажигалки пришлось бы трением огонь добывать.

Пригодилось и сено — и вскоре по поленьям стали разбегаться веселые огоньки. Повесив плед сверху, Глеб перевел дух.

— Аня! Ты там согрелась?

— Да! — послышался бодренький голосок.

— Ну и чудно. Я сейчас еще одежду разложу, и она быстро высохнет. Вон плед уже почти высох. Еще немного, и я накрою еще и им.

Однако события приняли совсем другой ход.

Глава 11

Едва Глеб присел на корточки перед печкой, как послышался испуганный визг.

— А-а-а-а-а-! — завопила Анна, вместе с копной сваливаясь на пол. Мужчина бросился на выручку. Он разгреб кучу и вытащил девушку, как хрусталь из посылки.

Прижав ее к себе, он начал успокаивающе гладить ее по волосам, по спине, обирая с нее травинки.

— Что случилось, моя хорошая?

— Там. там… О Боже, Глеб Платоныч! Там мышь и она по мне походила!!!

Штольцев облегченно рассмеялся.

— Ну, ты меня и напугала! А еще больше этого несчастного грызуна.

— Этот грызун меня чуть не укусил!!!

— Успокойся, придется поступить неблагородно и выгнать хозяев из дома. Временно. Пока мы здесь. Что же у тебя так сердечко стучит?! Я думал, ты стойкий оловянный солдатик, а ты маленькая трусиха!