Небольшая пауза. Затем снова голос Глеба.

«— Я …могу запретить ей выступать на сцене. И конечно, она…создана для роли домохозяйки. Она любит меня….Пожертвовать всем. Вам нужны доказательства?! Я предоставлю вам их»

Анна почувствовала, что земля уходит из-под ног.

— Этого не может быть …, — прошептала она, и спазм перехватил ее горло, грозя задушить совсем. Медленно стащила она косынку, покрывавшую ее волосы, глаза невидяще уставились в пространство, словно она полностью потеряла связь с этим миром. И это был бы лучший исход для нее. Все можно пережить, можно выбраться из небытия, но только тогда, когда на Земле есть якоря, которые держат на ней. Ее же здесь больше ничто не держало.

Одна мысль: «Умереть!» билась в голове. Анна понимала, что сейчас она, словно в беспамятстве, как под анестезией, но пройдет немного времени, и острые осколки боли изранят сердце так, что оно просто не выдержит, истечет кровью. Поэтому, зачем ждать? Лучше сейчас, пока оглушена. Все просто. Нужно лишь зайти в метро и сделать один шаг. Всего один шаг. Анна начала медленно спускаться по ступенькам, не обращая внимания на то, что идет против течения толпы. Однако перед ней все расступались.

Сойдя с лестницы, Анна уже собиралась идти к подземке, как ее насильно выдернули из состояния зомби. Кирилл тряс ее за плечи, что-то говорил, но она не слышала, только равнодушно смотрела на его беззвучно открывающийся рот.

Видя, что девушка не реагирует на окружающую действительность, Кирилл влепил ей звонкую пощечину. Анна вздрогнула и будто проснулась. Боль, как подлый враг, выжидавший в засаде, чтоб напасть, резанула сердце, разрывая кокон прострации. Словно разрушилась некая плотина, сдерживающая эмоции, и Анна разрыдалась.

Кирилл взял ее за руку и, не обращая внимания на любопытствующих зевак, повел ее к арендованной машине. Усадив в кресло, смочил водой из бутылки платок и стал заботливо вытирать слезы.

— Аня, все пройдет. Лучше сейчас переплакать, чем потом оказаться у разбитого корыта. — Присев на корточки, он держал руку девушки в своей и успокаивающе гладил ее.

Однако, как сильный ливень не бывает затяжным, так и запас слез бывает исчерпанным. Постепенно они высохли, всхлипывания прекратились. Анна горестно вздохнула и посмотрела на Кирилла. Она выйдет замуж за него, но брак будет фиктивным. Никакой близости. И она будет заниматься благотворительностью. В России. Гриня! Она его разыщет и постарается передать ему тот запас любви, который еще не сгорел во время душевного пожара.

— Успокоилась?!! Сейчас я принесу тебе кофе! — заботливо сказал Кирилл и отошел от машины.

Глава 31

«Сейчас я принесу тебе кофе! Сейчас я принесу тебе кофе!» — Анна не понимала, что с ее головой. В последние дни выпало столько потрясений, что она удивлялась, как еще не сошла с ума. И эта ничем не примечательная фраза, будто бормашина, с отвратительным визгом ввинчивалась в ее мозг, вызывая острую боль. От бессилия избавиться от этой сверлящей мысли она застонала.

— Вот держи! Сейчас придешь в себя, и мы поедем за твоим паспортом, потом в гостиницу, — совершенно спокойно, буднично Кирилл говорил, не замечая, что Анна изменилась в лице. Что она не пьет кофе, а с трудом его удерживает в дрожащих руках.

— Кирилл! — в голосе девушки послышалась брезгливость, смешанная с ужасом.

— Да, дорогая, — равнодушно бросил он, не обращая внимания на Анну.

— Ты чудовище! Мерзавец! Подонок! — девушка говорила медленно, тихо, словно боясь, что эти определения застрянут в ней невысказанными, и ее разорвет на части.

— Что с тобой? Тебе плохо? У меня есть успокоительное, — словно не слыша обвинений, продолжил он.

— В этом я и не сомневаюсь! Это ты! Ты все подстроил! Я вспомнила, когда я объявила, что улетаю в Москву, ты не стал со мной спорить, и я была тебе благодарна. А потом ты сказал вот эти самые слова: «Я принесу тебе кофе!», и я пришла в себя только в психушке. И запись эта фальшивка! И ты фальшивка! Куда ты дел Глеба? — Анна была близка к истерике, нервная система была на пределе. Тогда, чтобы не съехать с катушек, она выплеснула горячий кофе себе на руку. Боль должна была снять напряжение с мозга.

Кирилл с интересом посмотрел на девушку и насмешливо усмехнулся.

— И что ты намерена делать с этим знанием, мисс Марпл?

— Я немедленно иду в полицию! — выпалила она.

Ни слова не говоря, мужчина достал телефон и, набрав номер, произнес:

— Ну что, кончайте птичку, барышня глупит, — и, не прерывая связи, вопрошающе взглянул на Анну. Та, побледнев от ужаса, едва сумела выдавить: «Нет, пожалуйста! Не надо!»

— Ладно, отставить, я передумал, — отдал приказ невидимым исполнителям Кирилл.

— Ну, раз ты такая догадливая, тогда не будем устраивать ритуальные пляски с романтической свадьбой и перейдем к делу. Мы поженимся. Я перепишу все активы на третье лицо, ты подписываешь бумаги, в которых заявляешь, что при разводе никаких имущественных претензий ко мне не будешь иметь. Кстати, сбежав, ты меня очень крупно подставила. Я незаконно, подделав свидетельство о браке, продал фарфоровый заводик — человеку срочно нужно было сбыть наличность. Видишь, какая у меня репутация — не потрудились даже проверить на подлинность бумаги и доверенность. Получил деньги, а ты их украла. К тому же я изрядно вложился в операцию, заняв кругленькую сумму у серьезных людей. Так что я не остановлюсь ни перед чем. Пока я не получу все до копейки, твой Ромео будет в надежном месте, где его ни одна полицейская ищейка не найдет. Я считаю, честно будет. Тебе любовь, мне деньги. Моральная компенсация ущерба, нанесенного моей мужской гордости, — закончив, он с вызовом посмотрел на девушку, будто только что не дьявольский преступный план озвучил, а рассказал, как пройти к Макдональдсу. — Сейчас забираем твой паспорт и улетаем, билеты я закажу, — так же буднично продолжил он.

Анна сидела ни жива ни мертва. В голове не укладывалось, как мог такой умный человек, как папа, довериться этому подонку. Ладно она витала в облаках и о реальной жизни имела довольно расплывчатое представление…Отчаяние грозило поглотить ее, как топкая трясина. Ей совершенно не жаль было денег. Страшно было быть безвольной игрушкой в руках этого мерзавца. Но еще страшней — знать, что Глеб у бандитов. И где гарантия, что после всех формальностей Кирилл не упрячет ее снова в психушку, а Глеба не прикажет убить. Слово джентльмена к Кириллу просто теперь неприменимо. Она чувствовала, как все горит в груди от страха и гнева. Безумно хотелось затушить этот пожар слезами. «Ты ж боец!» — почудился ей спокойный, уверенный голос любимого. Анна выпрямилась. Не для того им Судьба подарила такую любовь, чтобы так жестоко отобрать! Есть выход! Есть всегда! Нужно только в это верить! Что сделать? Протянуть время до отъезда, надеясь на чудо. Может, и правда прикинуться сумасшедшей? Ведь она артистка все-таки? Наесться льда и заработать ангину? Мысли метались одна за другой. Анне казалось, что слышит, как они глухо ударяются о черепную коробку и со стоном от нее отскакивают. Но уверенность в том, что этот кошмар обязательно закончится, потихоньку поселялась в ее душе.

Подъехав к дому Штольцева, Кирилл не стал въезжать во двор, остановившись неподалеку от арки.

— Сидеть и не отсвечивать. Смотри. Вот набираю — «Кончить!», и если ты глупо себя поведешь, тут же отправлю. Сама понимаешь — моментом твоего настырного ухажера и упакуют в полиэтиленовый пакет. Тебе ребята показывали, как от трупа можно избавиться? А можно и живьем! Или мусоросборочная машина его проглотит. Как вариант. Не видела, как работает? Пресс в несколько атмосфер сплющит его в трафарет. Ну, продолжать?

— Замолчи! Я тебе отдаю все. Дай мне возможность жить своей жизнью. Не будь уродом, — Анна сумела взять себя в руки, и теперь презрительная холодность сквозила в каждом ее слове. — И прекрати меня запугивать. Если ты убьешь Глеба, то от меня никаким способом денег не получишь. Я просто не уеду из России. А тебя мафиози и здесь найдут и в той же мусороуборочной машине похоронят!

Кирилл недовольно хмыкнул, но с очевидными вещами спорить не стал, и чтобы скрыть раздражение от правоты Анны, деловито спросил:

— Где твои документы?

— А ты что, Копперфилд? Как ты собираешься войти в квартиру? — Анна окатила его ледяным взглядом.

— Я круче Копперфилда. Могу ключом открыть. Ребята его прихватили, когда тебя забирали. Так где документы? — требовательно переспросил он.

— В портфеле у Глеба, — девушка опустила глаза, чтобы скрыть злорадство, сверкнувшее в них при мысли, что эту сволочь тоже можно позлить.

— Ты врешь! Не было их в портфеле! — сказал он и прикусил язык. Остатки самоуважения мелкими кактусовыми колючками впивались в душу, напоминая, что подлость — она везде подлость. Одно дело проворачивать миллионные махинации и быть уважаемым бизнесменом, другое — шариться по чужим сумкам. Он за свою жизнь совершил немало неприглядных поступков. Но всегда так, чтобы не потерять лицо. Он мечтал стать респектабельным, достойным синьором. Сейчас же жизнь вынудила сбросить маску, и от этого ему стало мерзко.

— А тебе напомнить, что мне пришлось пережить, прежде чем я стала нищенкой? Тебе перечислить все унижения, которые мне пришлось пережить? И ты до сих пор не спросил, кто меня кулаком по лицу ударил? И что ты думаешь, в таком состоянии я способна была думать о документах?

Он, конечно, знал, что Анна — цветочек с характером. Но после того, что с ней случилось, она должна была сломаться. Однако что — то он не так рассчитал. Не оборачиваясь, он нажал кнопку сигнализации, заблокировав дверь, и направился во двор.

Войдя в холостяцкую квартиру врага, он презрительно огляделся. Обычное, совковое, можно так сказать жилище. Чем же он так зацепил Анну, владелец сей роскоши? Но раздумывать был некогда. Кухня, ванная, прихожая — это уж экзотика. Сначала более традиционные места хранения доков. Спальня, чемодан с ее вещами. Сумочка. Где они?