— Почему же ты не выполнил приказ? — прохрипела я, борясь со жгучей, разъедающей кислотой подниающейся из горла.

— Не смог. Даже этого не осилил, — кривая улыбка перекосила красивое мужское лицо. — Ты невероятно похожа с Соней. Просто фотографически. А потом, ты, глупышка, рискуя жизнью, принялась меня спасать. И я вдруг понял, что у меня больше нет хозяина, детка. Зато есть еще одна головная боль, бесценная и невероятно нужная. Анфис, я тебя…

— И очень даже ошибся, — раздался за моей спиной голос, которого я не слышала долгих тринадцать лет. Обернулась и увидела отца. Он не постарел совсем. Только седина чуть тронула волосы на висках, и уголки губ скорбно опустились вниз. — Где мои деньги, дружочек?

В руке Трипль твердо сжимал пистолет, направив его прямо в грудь Погодского. Я онемела, не зная, что предпринять. Просто замерла на месте. — куда ты дел общак, щенок? Я тебе, как сыну доверился, тварь. А ты меня как лоха последнего кинул.

— Папа, перестань, — выдохнула я, забыв обо всем на свете. Вот он, мой любимый папа. Мой герой. Мне так захотелось прижаться к нему. Как когда — то в детстве. И я сделала шаг. Пистолет перескочил на меня, уперся вороненым дулом в лицо.

— Не двигайся, малыш. Не играй с судьбой. Я не хотел сам тебя убивать. Правда.

— Но почему. За что? Пап, ты же меня любил всегда. Что произошло за это время?

— Детка, я не был хорошим отцом. И ты ошибаешься. Это не любовь была. Ты просто была мне нужна. Маленькая, ловкая, умная. Я сына вообще — то ждал. А родилась ты. Полумертвая. Похожая на кусок сырого мяса. Я все ждал, когда ты богу душу отдашь, а ты выкарабкалась. Ну, пришлось помощницу из тебя делать. Анфис, ты прости меня, доча. Но слишком много ты носишь в себе. Точнее носила, пока этому козлу все не выболтала. А Антоша, не будь дурак воспользовался тем, что ты на передок слаба и влюбчива. Пустил козла в огород, называется. Так ведь, зятек дорогой? Или кем ты там мне теперь приходишься.

— Анфиса ни при чем, — сквозь зубы прошипел Синоптик. — Это не она мне код сдала. Эту чертову девку не расколешь, даже под пытками. Неужели ты еще не понял, Трипль? Просто Фиса случайно сказала одну пословицу, твою любимую…

- Сонька? — в глазах отца мелькнул нехороший огонек. — Она Иуда?

— Ее похитили. Пап, пожалуйста. Соню спасти надо. Она ведь еще ребенок совсем

— И на кой черт она мне теперь сдалась? — ухмыльнулся любящий родитель. Да он безумен. Совсем сошел с ума. Глаза блестят, как в лихорадке. — Пусть и Бо сюрпризец будет. Нас с ним кинули, как щенков. И кто? Я ведь следил за вами с Сонькой, когда вы в магазин поехали. Рассчитывались купюрами из моего схрона, я проверил. Думали, что так просто кинете Трипля? Я не прощаю крысятничества, детка. Даже своей родной дочери не могу спустить с рук такого.

Я не могла отвести взгляда от пальца отца, жмущего на курок. Он отвлекся лишь на минуту. Белый шерстяной комок, откуда не возьмись, рыча словно лев, выстрелил телом, словно пружина, сбил с ног моего родителя. Погодский воспользовался моментом, и прижал к полу тело поверженного мелким кошаком, врага. В его руке я увидела наручники. Интересно, откуда он их взял? Пистолет отлетел к моим ногам.

— Фиса, беги, — голос Синоптика вывел меня из состояния гроги. Я схватила пистолет и направила его на отца, котрый замер на месте, с ухмылкой глядя на меня.

— Ты же не сделаешь этого, доча? Не убьешь старика? — тихо спросил он.

— Она нет, — рыкнул мой Ангел, со всей силы опуская на голову Трипля тяжелую статуэтку.

Глава 36

Жизнь — дама капризная. Странная, а моя так еще и ненормальная. Синоптик резко выдернул из кармана наручники, и застегнул одну браслету на руке моего отца.

— Ты останешься тут, — приказал этот придурок, деловито ощупывая карманы моего отца в поисках оружия.

— Я не была бы в этом так уверенна. — ухмыльнулась я, целясь из оброненного папулей пестика в обнаглевшего Ангелочка. — Пристегивай себя к пленнику, красавчик, и не вздумай рыпаться. Я не люблю делать дырки в самодовольных мужиках.

— Фис, брось дурить, — в голосе Погодского я услышала усталость. Он явно пытался меня отвлечь, и кинуть так же, как кинул моего многоумного папашу. Сделал, как щенка сопливого, самого Трипля. Это я вам скажу, не мелочь по карманам тырить. Только вот он одного не учел — ученица превзошла учителя. При чем во всем.

— Хорошо, — я сделала вид, что ведусь. Он моего блефа не понял, не пропьешь профессию то. Правильно отец говорил. Я королева обмана. — Я тебе снова поверю. В последний раз. Только скажи, куда ты дел вторую часть бабла. Ни за что не поверю, что авторитетные воры так разошлись из — за копеек в твоем сейфе. И сразу едем спасать мою девочку.

— Она не…

— Я сказала — моя, — зарычала я, ткнув дулом куда — то под ребра этому гаду, глядящему на меня нахальными глазами. Он сжал зубы. Но сдержал рвущийся из груди стон.

— Ты меня убьешь, — ухмыльнулся он, и в синих глазах Антона заплясали бесенята. Я бессильно опустила руку с оружием, в обманном жесте и он повелся. Склонилась к нему, вдыхая мужественный аромат, накрыла его губы своими, ощупывая задний кармане его джинс. Если он и почувствовал мои манипуляции, то не подал вида.

— Это ищешь? — в руке Синоптика блестнул ключ от «браслетов». А еще пистолет, невесть как оказавшийся теперь у него. — Детка, ты очень крутая, я бы даже снял шляпу, если бы у меня она была, вместо этого поцелую каждый пальчик на твоей руке.

Я замерла, когда почувствовала легкие движения губ на своем запястье. Антон подул в мою ладонь, отнимая у меня остатки разума, иначе я не могу орбъяснить, почему позволила этому гаду поймать себя, как муху в паучью паутину. Раздался тихий щелчок, и я поняла, что прикована к лежащему без чувств, может быть уже мертвому, Триплю.

— Ах ты сволочь, — затрепыхалась я, глядя, как мой ангел. Мой чертов крылатый гаденыш, вразвалочку идет к двери.

— Прости, детка. Но надо спасать малышку. А ты, при всем моем уважении, страшная заноза в заднице. Мы наверное больше не увидимся, и это для меня очень болезненно. Но ты не имеешь права не быть счастливой. Фис, обещай мне, что не станешь искать нас. Да, кстати, ответ на твой вопрос лежит на поверхности. И если хорошо подумаешь, то догадаешься, что… Хотя, это не так уж и важно. Я буду скучать по тебе. Ты стала мне очень дорога.

— А ты вонючий козел, — гаркнула я, в уже захлопнувшуюся дверь.

Отец начал подавать признаки жизни, и мне совсем не улыбалось видеть этого подонка один — на один, из соображений его безопасности. Было желание придушить голыми руками человека, которого я считала идолом долгие годы. Но я не могла так поступить с бесчувственным человеком. Даже таким подонком, как мой родитель. Забегала глазами по комнате, в поисках чего — либо, что могло бы мне помочь избавиться от «баранок» на руках.

— Прическа, дура, — простонал отец. Интересно, когда он успел прийти в себя? Бредит что ли?

— Я всегда знал, что не в коня корм, — выдохнул папаша. — Сколько вложил в тебя, а ты не можешь сообразить, что этот гребаный замок открывается при помощи простой заколки.

— Да иди ты в задницу, — беззлобно пробухтела я, ковырясь в замочке, куском проволоки, достанном из волос. Отец гад конечно, но гад умный и хитрый. Иметь его союзником- удовольствие, врагом — огненный ад. — Без соплей, как на льду.

Врала, каюсь. Если бы не мой хитросделанный родитель, я бы так и сидела тут, кляня судьбину, как старая дева свою застарелую девственность, и вытирала сопли рукавом. Замок щелкнул, и я наконец — то смогла размять конечности.

— Меня не хочешь отпустить? — вопрос застал меня в расплох. — Я бы помог тебе отомстить этому крысенышу.

— Иди в жопу, — повторилась я. Подошла к пленнику, проверила крепость сковки. Обшмонала карманы, кто его знает, что там в башке у этого ирода. И пошла собирать вещи. Для своего, надеюсь не последнего, марш броска.

Нашла моток толстой веревки, свои любимые лимонки. Припрятанные на черный день, пару дымовых шашек, одну «шутиху» заряженную веселящим газом, ну и так, по мелочи. Последнюю мелочь запихнула здоровый тубус. Дурак Погодский, прежде чем кидать разозленную женщину, стоит проверить, что она держит в своих закормах.

— Если не вернусь, — хмыкнула я, оглядываясь на отца, — хочу сказать тебе одну вещь.

— Какую?

— Пошел ты на… — улыбнулась я, закидывая за плечо сумку с поклажей. Тубус аккуратно сунула под мышку. Ну, держитесь господа. Я иду за моей сестрой. Самое страшное, что мне возможно придется не пощадить и того, без кого я уже не могу жить. Но как простить предательство? Я уже потеряла моего ангела, променявшего меня на краденные деньги. И от этого в душе зияет огромная, кровоточащая рана.

«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро»- говорил всем Известный Винни- Пух, голосом прекрасного актера. Я пришла в гости незванно. И теперь усиленно скалилась в глазок видеокамеры, изрядно подкопченный вчерашним взрывом. Ворота уже поменяли. Оперативненько. Надо же, как боятся, что кто — нибудь проникнет в крепость. Бедный Бо, так жить наверное очень тяжело, за семью замками, в окружении не изуродованных интеллектом «быков». Не мудрено, что у старого бак свистанул.

— Ты? — я даже за своими мыслями и не заметила, как на меня уставились пустые, похожие на пуговицы. маленькие глазки. Калитка открылась бесшумно, и судя по реакции мужика, мой визит для них — откровение. Значит камера над входом приказала долго жить. Прэлээээстно.

— Привет, Лимузин, — от моей лучезарной улыбки, у ближайшего приспешника моего любимого крестного, видимо свело зубы.

— Ты, ты, ты…..? — заперхал бычара, вращая зенками, в которых начали появляться проблески сознания.