— Да, мэм. — Фелиция передала четыре папки через стол Кэмерон, которая положила их аккуратной стопкой слева от неё.

— И лучшие из ФБР не смогли найти ни одной вещи, которая могла бы идентифицировать кого-либо из них.

— Ничего из обычных судебных доказательств, нет, — сказала Фелиция нейтральным тоном. Она была разочарована, все они были, и ей нужна была ясная голова, чтобы решить проблему. — Мы сняли отпечатки пальцев, очевидно, и ничего не нашли. У нас есть ДНК — то же самое. Никаких совпадений. Отпечатки были сделаны патологом, но без географической области, на которой невозможно сосредоточиться, невозможно даже найти адекватные записи, чтобы сравнить это.

— Итак, если мы когда-нибудь узнаем, откуда пришли эти ребята, мы могли бы проверить рентгеновские снимки у местных ортодонтов, стоматологов, хирургов полости рта и тому подобное, верно?

Фелиция кивнула.

— Это будет подтверждающим доказательством после факта, но сейчас оно никуда нас не приведёт.

— Как насчёт сканирования сетчатки?

Валерия покачала головой.

— Единственные сканограммы сетчатки глаза, к которым мы могли бы получить доступ, получены из внутренних источников — Пентагона, Министерства обороны США, АНБ и других подобных агентств.

— ФБР, ЦРУ, — добавила Фелиция.

— Верно, — согласилась Валерия. — Получить их будет тяжело, а визуализация сетчатки с трупов очень неопределённая. Стекловидное тело начинает коагулировать вскоре после смерти, и из-за ситуации в Манхэттене в день нападений эти тела не были извлечены в течение почти восемнадцати часов.

— Значит, нет полезных изображений? — спросила Кэм.

— Не то, что мы знаем, — пояснила Фелиция.

— Узнай.

Валерия и Фелиция делали записи одновременно.

— Что-нибудь ещё от тел? Старые раны, хирургические шрамы — то, что мы могли отследить в больничных записях.

— Ничего, кроме того, что у всех были похожие татуировки на правой руке, — заявила Фелиция.

Она передала компьютерное изображение через стол. На нём был бледный участок кожи с татуировкой двух скрещённых автоматов над маленьким американским флагом. Кэм изучила и нахмурилась.

— Подразделение вооружённых сил?

— Очевидно, Савард проверила это сразу, — сказала Валери, имея в виду пачку бумаг перед ней. — Это не знак различия между подразделениями армии или морской пехоты.

— Ну, — сказала Кэмерон, — я думаю, американский флаг исключает любую другую национальность. — Она положила кончик пальца в нижний угол бумаги и скользила им взад-вперёд, глядя на размытые формы. — Какая-то группа патриотов?

— Это возможно, — сказала Валерия. — Савард также начала поиск в файлах ФБР и ЦРУ по известным военизированным группам здесь и за рубежом. К сожалению, нет центральной базы данных, в которой бы описывались подобные вещи, и пока у нас ничего нет. Нам потребуется много копать, чтобы собрать доступный материал.

— У этих ребят была какая-то военная подготовка, и если они не отображаются в базах данных Вооружённых сил, то это должна быть хорошо организованная, неофициальная подготовка. — Кэм смотрела на Валери. — У ваших людей должны быть записи о наёмных группировках, в которых работает большой процент американцев. Было много действий в Южной и Центральной Америке, а также в Африке, где могли участвовать эти ребята.

— Это в списке, чтобы проверить.

— Хорошо. Верхняя часть списка — наёмные и военизированные группировки. — Кэмерон ущипнула себя за переносицу, стараясь не обращать внимания на головную боль, которая начинала пульсировать между её глазами. — И нам нужно искать связь между этими же группами и «Аль-Каидой». — Она перевела взгляд с Фелиции на Валери, вспоминая разговор с советником президента по безопасности сегодня утром. — Потому что это всё больше и больше напоминает утверждение Усамы о том, что он стоит за нападением на Всемирный торговый центр.

— Боже, — воскликнула Фелиция. — Как мы все пропустили это?

— Это, вероятно, то, что все в округе Колумбия пытаются выяснить прямо сейчас, — сказала Кэмерон, вставая. — И именно поэтому мы должны быть теми, кто возглавит эту часть расследования. Давайте переключим наш акцент с идентификации мертвецов на сбор всего, что мы можем, об организациях, которые мы упомянули, и выяснение всего, что нужно знать о Фостере. Он наше единственное прочное звено на данный момент.

— Пока, — сказала Фелиция, тоже поднимаясь на ноги, — он безупречно чист. Мальчик всеамериканский. Подготовительная школа, колледж Лиги плюща и поступил на государственную службу. Он поступил в казначейство через аспирантуру по экономике в UVA.

— Узнайте, где он путешествовал, особенно за границей — и с кем.

— Работаю над этим.

— Хорошо. Там должно быть что-то, мы просто должны это найти. Давайте составим список членов его семьи, подруг, парней, соседей по комнате, каждого человека, которого он когда-либо знал. Эти парни, — она ​​указала на фотографии вскрытия, — … или парни, которые обучали их, собираются быть где-то там.

— Мы здесь, командир, — сказала Фелиция. — Но такой поиск записей требует времени.

— Мне сказали, что у нас будет свободный доступ ко всему, что нам нужно. Если вы столкнётесь с контрольно-пропускным пунктом, расскажите мне об этом. Я позвоню.

— Благодарю.

— Дэвис, мне нужно, чтобы вы договорились о транспортировке на утро.

Фелиция присоединилась к Кэм на пути к двери.

— Собираетесь куда-нибудь, командир?

— Нет, это для нового прибытия.

Глава двадцать третья

Четверг, 20 сентября

В пять часов утра Валери проснулась от беспокойного сна. После того, как Кэм уехала накануне вечером, она и Фелиция продолжали работать ещё несколько часов, настраивая графические диаграммы и сетки данных, чтобы упорядочить множество информации, которую они уже накопили, и ещё больше. Наконец они обе признали, что их эффективность обнулилась, и пришло время уходить на ночь. Она легла спать, но сон не шёл.

Она бросила и обернулась, её разум и тело искали что-то, что она не могла определить, пока она не исчерпала себя и не погрузилась в неловкий сон. Она лежала мгновение, глядя на свой мобильный телефон на тумбочке. Она протянула руку и поднесла его к лицу, её большой палец завис над клавиатурой. Чтобы избавиться от одиночества, понадобилось бы очень мало. Тридцать секунд слышать этот тихий, душный голос, приветствующий её. Было бы так легко сдаться, только один раз. Она нажала первые три цифры, затем оттолкнулась и бросила телефон обратно на тумбу. Несмотря на то, что она спала всего три часа, она встала и приняла душ, затем надела мягкий красный хлопковый свитер с V-образным вырезом и джинсы. Она сунула ноги в туфли и прошла через тихий дом в столовую. Работая только при свете мониторов, она продолжила ввод данных, периодически останавливаясь, чтобы открыть веб-браузер для перекрёстной проверки фактов с помощью дополнительных баз данных. Она заметила звук ливня, сопровождаемого грохотом посуды из кухни, но она продолжала.

— Как долго вы были в этом? — спросила Фелиция, поставив кружку кофе рядом с правой рукой Валери.

— Спасибо, — сказала Валери со вздохом признательности. Она проверила свои часы. — Несколько часов. Не могу уснуть. Слишком много вещей бегает в моей голове.

— Я знаю, что Вы имеете ввиду. — Фелиция опустила руку на плечо Валерии и сжала. — Тебе следует сделать перерыв. Слишком много часов подряд, и ты начнёшь скучать.

— Я буду. Скоро.

— Нашли что-нибудь?

— Проблема в том, что я не нахожу.

— Как же так? — Фелиция потягивала кофе и наблюдала, как за окном обдувает болотную траву.

Небо было даже серовато-серым, надломанным только более тёмными грозовыми облаками, которые угрожали дождём.

— Нет национального реестра для идентификации знаков — шрамов, татуировок и тому подобного. Даже попытка перейти от штата к штату является ударом или пропуском. Если различные криминальные подразделения не вводят данные, они просто никогда не обнаруживаются. И даже когда они это сделают … — Она нетерпеливо отмахнулась от лица. — Это чертовски сложно найти.

— Мы даже не можем делиться разведанными между подразделениями безопасности на федеральном уровне, — отметила Фелиция, садясь в кресло за другим компьютером. — Слишком много надежды, что государство сможет.

— Я готова поспорить, что ситуация сейчас меняется.

— Я думаю, что многое в этой стране изменится. — Фелиция задумчиво смотрела на Валери. — Вы действительно думаете, что никто не знал, что будет?

Валери секунду помедлила, затем покачала головой.

— Нет, я готова поспорить, что многие люди что-то знали. Проблема не в том, что люди знали всё — или даже достаточно. Мы наблюдали за Усамой — даже до нападения на Коул. Но мы так и не получили больше, чем кусочки головоломки.

— Что ж, будем надеяться, что сами найдём несколько кусочков.

Через два часа Валери отодвинулась от компьютера.

— Мне нужно немного воздуха.

— Вы должны немного поспать.

— Спасибо, — тихо сказала Валерия. — Я в порядке. Прогулка очистит разум.

— Возьми куртку, — рассеянно сказала Фелиция, её внимание снова сфокусировалось на мониторе. — Предполагается дождь.

Выйдя через заднюю дверь гостевого дома, Валери натянула чёрную нейлоновую ветровку. Она пересекла палубу и пошла по узкой песчаной дорожке к пляжу. Ветер поднялся и обхватил её волосы до плеч вокруг её лица. Она сгорбила плечи и сунула руки в карманы куртки, пытаясь согреться в неожиданном холоде. Через несколько минут она была на берегу океана, наблюдая за непрерывным движением волн с белыми кончиками, которые разбивались и катились по маленьким камням и снарядам, которые засоряли пляж в нескольких дюймах от её пальцев. Она прищурилась и посмотрела на горизонт, но не могла разглядеть присутствие какой-либо жизни. Они должны быть там, торговые корабли и рыболовные траулеры, сражающиеся с элементами, затмеваемыми огромной силой природы. Она подняла взгляд в небо, которое теперь стало почти чёрным, размышляя, не наступит ли когда-нибудь время, когда небеса будут содержать только красоту, а не угрозу смерти. Вздохнув, она отвернулась от дома и пошла вдоль берега океана, не обращая внимания на первые капли дождя. Она всегда знала своё предназначение, всегда понимала своё место, но в последние несколько лет мир изменился, и она потеряла равновесие. То, что когда-то было таким ясным, столь просто очерчённым в чёрно-белом, превратилось, как небо, в ещё более мутные оттенки серого. Дождь усиливался, и время от времени она рассеянно смахивала воду с глаз. Она знала, что вообразила это, когда ветер донёс звук её имени, и она продолжала.