Нам помогут…

Решётки закрыты. Не выбраться.

Да и будь они открыты настежь, всё равно не было бы никакой чёртовой надежды уйти… уползти.

Мы были мертвы.

А тот факт, что мы до сих пор держались, просто формальность.

Прошло ещё немного времени, и я перестал даже пытаться фиксировать его. То я дрейфовал в пространстве, то меня скручивало от боли, то я проваливался в забытьё…

Уже недолго осталось.

Но удивительный прилив сил вдруг позволил сказать мне то, что я должен был говорить постоянно в прошлом. То, что я принимал, как должное.

― Я-я люб-блю т-тебя, Кес.

Внезапный приступ кашля сотряс меня, десятикратно увеличивая боль.

И когда лихорадка ледяной волной омыла моё тело, а лёгкие захлебнулись хрипом, я сдался. Я попрощался. Я сделал то, что было нужно.

Мысленно скользнув через всю комнату к моему умирающему брату, я всё же удержался на краю. Надеюсь, что мы снова встретимся. Надеюсь, что снова верну Нилу, когда стану достойным её и расплачусь за свои грехи.

Надеюсь, что там, в другом мире, всё будет намного лучше.

Прости Нила. За всё прости.

Брат в обмен на брата. Одна душа в обмен на другую.

Здесь меня больше ничего не держало.

Я закрыл глаза.

И прыгнул в пропасть.

ГЛАВА 5

Нила


Я не могла за ней угнаться.

Он жив!

Борясь с вертиго, бежала по следу инвалидной коляски. Недоверие наряду с подозрением неустанно проникали в мысли, пытаясь развеять в прах это опьяняющее чувство счастья.

Он жив.

Жив.

Это чудо.

Никто ещё не произносил таких потрясающих слов, словно хирург разрезал своим голосом мою грудную клетку, вынул моё несчастное сердце, перезапустил его и настолько безжалостно вживил в него надежду, что я боялась вдохнуть, не потеряв равновесие в этом опасном новом мире, и в итоге узнать, что мой любимый мёртв.

Мне хотелось плакать. Кричать. Смеяться.

Он живой.

И я прибавляла шаг, когда ускорялась Жасмин.

Я никогда не дружила с человеком с инвалидностью. Мне хотелось думать, что я не предвзята и отношусь ко всем одинаково, но общество всё ещё расставляло позорные метки равенства.

Жасмин напрочь перевернула всё моё представление о ней.

Я предполагала, что мне придётся тащиться следом. Но нет ― мне приходилось бежать, чтобы поспевать.

Думала, что придётся открывать двери и помогать на крутых поворотах. Но снова нет ― Жас маневрировала креслом, легко преодолевая дверные проёмы, и справлялась с дверными замками быстрее, чем я могла себе только представить.

Яростная и решительная, даже несмотря на то, что эта женщина казалась такой маленькой и слабой, в этом своём кресле, но сила её личности поражала.

Я была её бледной тенью.

Он жив.

Но как?

Сестра Джетро мне ничего так и не объяснила. Как только она сообщила мне о том, что мой любимый жив, я опустошила комод, оттащила его с дороги, и пошла за ней без лишних вопросов.

Может это ловушка? Жестокая шутка?

Возможно всё, но я не могу упустить шанс в спасении моего мужчины. Мне нужно прекратить эту муку, пока она первая не прикончила меня.

Наконец выслушав Жасмин, я кое-что переосмыслила. Я перестала слушать ушами и доверилась голосу сердца. Я была так слепа, что не замечала очевидных вещей. Она, несомненно, любила своих братьев. Её подкосила их боль. Но вместо того, чтобы ненавидеть меня… она… она пыталась спасти меня.

Такое возможно?

Неужели всё, что произошло ― борьба за право собственности, поправки к договору, всё это было ради него?

Он её попросил об этом?

Чтобы защитить меня.

― Ты же не собираешься меня подставить, правда? ― прошептала я, устремляясь вперёд по ещё одному лабиринту из коридоров. Свет везде был выключен, а камеры под потолком не мигали своими привычным огоньками. Ни одного красного глаза, указывающего на то, что наш полуночный побег был записан и вскоре предъявлен.

Я понятия не имела, как она их отключила. Понятия не имела, откуда она знала, что Джетро жив. Я не знала ничего.

Шла за ней, словно слепой котёнок.

― Ты вовремя догадалась, ― пробормотала она, устремляясь вперёд. ― Не сомневалась в твоих умственных способностях.

Молчаливые гобелены на стенах выглядели угнетающе. Бездушные портреты монархов одаривали нас презрением, когда мы бесшумно, словно мыши, пробегали мимо них. Пугающее ощущение, что я стою на пороге абсолютной неизвестности, заставляло мое сердце сжиматься. Мне хотелось задать так много вопросов, но что-то сдерживало меня.

Он жив.

И я хочу, чтобы так и оставалось.

― А с чего мне было догадываться? Ты была так…

― Убедительна? ― бросив взгляд через плечо, она неустанно подталкивала своё кресло вперёд. ― С волками жить ― по-волчьи выть. У меня хорошие учителя.

Наступило неловкое молчание, в котором мы продолжили погружаться в темноту.

Жасмин первая нарушила эту хрупкую паузу:

― И что же заставило тебя сомневаться?

Я замешкалась с ответом. Задавала себе тот же самый вопрос. И единственным выводом, к которому я пришла, было то, что теперь я слышу, а не слушаю.

Я промолчала, а затем ответила вопросом на вопрос:

― Всё, что произошло на той встрече… было притворством?

Жасмин улыбнулась какой-то загадочной улыбкой.

― Ты уже знаешь ответ.

― Я уже больше ничего не знаю.

― Это подтверждает мои отличные навыки планирования, ― тихонько рассмеялась она.

Мы прошмыгнули под ещё одной камерой слежения.

― Ты не боишься, что они нас засекут?

Она улыбнулась.

― Неа.

― А Кат не посмотрит записи?

Жас улыбнулась ещё шире.

― Неа.

Я не стала настаивать. Она что-то сделала. И полагаю, мне никогда не узнать, что именно.

Блуждать по лабиринтам старинных коридоров было непросто даже с моим уровнем физической подготовки, но Жасмин не сбавляла скорость. С каждым ударом сердца меня питала единственная мысль, кажущаяся невообразимой.

Он жив.

Жив.

Скорее к нему.

Пока я старалась не отставать от облаченной в черное и стремительно передвигающейся Жасмин, мой разум атаковало множество вопросов. Где она была все эти дни? Как оказалась тут? Как ей удалось держать все это в секрете?

― А как ты перемещаешься с первого этажа наверх?

Ее глаза расширились, по всей видимости, от того, что мой вопрос был весьма неожиданным.

― Для этого у меня есть лифт, расположенный в центре дома. Он помогает мне перемещаться между этажами.

Их несколько?

― Да ладно тебе, ― фыркнула Жасмин. ― Разве ты не видела размер этого места? Должно быть ещё сотни комнат, в которых ты не была.

Темницы, спальни и тайные комнаты, полные сокровищ.

Может ли мать Джетро скрываться в одной из них? Что если там скрыты тайны, которое только и ждут, чтобы вырваться на поверхность?

По спине пробежал холодок.

― Скажи, что происходит? Где Джетро?

― Ты просто должна довериться мне. ― Покачала головой Жасмин.

― Я уже сделала это.

То, что я отбросила в сторону все лишнее и последовала за Жасмин, доказывает две вещи: во-первых, я доверила ей свою жизнь, а во-вторых, не собиралась пасовать ни перед чем, чтобы спасти ее брата.

Он жив.

Жив.

Это ещё не конец.

― Всё, что тебе нужно знать ― он пока держится, и мне нужна твоя помощь.

― Всё, что угодно. Я сделаю всё, что от меня потребуется.

― Я надеялась, что ты так скажешь. ― Взгляд её потеплел. Маска слетела, и под видом собранной и всё контролирующей женщины оказалась боящаяся за жизнь братьев сестра.

― Кес. Он тоже жив? ― Сердце ёкнуло.

И я вся превратилась в камень, ожидая услышать плохие новости. Новость о воскрешении Джетро казалась невероятной, и было страшно услышать что-то другое про его брата.

Жасмин тяжело вздохнула.

― Да. Пока что.

― Что значит «пока что»? ― сжав руки в кулаки, спросила я. Захотелось бежать, бежать быстрее.

Ее взгляд был устремлен вперед, а на лице читалось напряжение.

― Мы спрятали их до того, как Кат смог бы избавиться от них. Мы сделали все, что могли, но и этого оказалось мало. ― Она судорожно сглотнула. ― Медлить нельзя.

Мы…

Она и Фло?

― Где они сейчас?

― Есть лишь одно место, которое не контролируется.

― Что за место?

― Не важно, ― понизив голос, ответила она. ― Ты со мной не пойдёшь.

Под ложечкой засосало. Я должна его увидеть. Должна обнять, поцеловать его и сказать, что люблю и никогда не перестану любить.

― Ты обратилась ко мне за помощью. Я иду с тобой.

Жасмин поджала губы.

― Я сказала ― нет. Всё нужно провернуть сегодня. Сейчас. И чем дольше ты препираешься, тем меньше времени у нас остаётся и тем же хуже будет всем нам. Ясно?

Мне хотелось поспорить: стукнуть её, позволив всей беспомощности и злости расправить крылья и вырваться наружу. Но вместо этого, усмирив свой пыл, я прошипела:

― Хорошо.

Но как только он будет в безопасности и с ним всё будет хорошо, я заберу его. Он мой, не твой.

С лёгкостью обогнув угол, Жасмин прошептала:

― Теперь тихо. Все ответы потом.

Эта часть дома просто дышала древностью.

Нас больше не окружали роскошные убранства гостиных, комнат отдыха и библиотек.

Эта часть здания дышала аурой таинственности.