Джеймс вовсе не был тем пуританином, которым она его считала, и его так и подмывало развеять ее заблуждение. И вот теперь он за это расплачивался. Эта женщина отвлекала его именно так, как он и опасался. Временами, когда ему нужно было на чем-то сосредоточиться, он ловил себя на мысли, что вместо этого придумывает, что бы он с ней сделал. Как бы он заставил ее умолять. Выкрикивать его имя.

– Верните профессора на землю, пожалуйста.

Джейн щелкнула пальцами перед его носом и вырвала его из его мыслей.

– Черт возьми, я знала, что ты на нее запал, но не знала, что все настолько серьезно.

– Не понимаю, о чем это ты. Меня посетила мысль о деле Джейн Доу, над которым мы с тобой работаем.

Он не запал на Грейси, она просто… просто занимала его мысли.

Джейн усмехнулась.

– Вот как? И что же это за мысль?

Джеймс заморгал. Вдруг оказалось, что у него в голове пусто, он не продумал эту мысль дальше. И он винил в этом все ту же белокурую сирену. Джеймс и Джейн, будучи коллегами по университету, часто вместе давали консультации по делам. Недавно полиция Чикаго приглашала их помочь идентифицировать останки женщины, найденной в реке. Несколько деталей поставили их в тупик, и они вместе работали над решением загадки, что же случилось с той женщиной. Пойманный на вранье, Джеймс прочистил горло и сказал:

– Я все еще формулирую мою теорию.

Джейн фыркнула.

– Ну конечно.

Джеймс попытался сменить тему и заговорил об их дневной пробежке. Они бегали по вторникам во второй половине дня – этот ритуал сохранился у них еще с тех пор, когда они учились в колледже и снимали на двоих одну квартиру. Джейн была такой же ярой поборницей фитнеса, как сам Джеймс, и они по-прежнему пару раз в неделю тренировались вместе.

– Ты сегодня сократила время на минуту. Если дело пойдет такими темпами, ты без труда побьешь рекорд в марафоне.

Джейн достала из холодильника большую красную миску с фруктами. Ее винтажный дизайн напоминал Джеймсу ресторан пятидесятых годов. Джейн поставила миску на стол.

– Ты уходишь от ответа.

– А ты слишком любопытная, – парировал он.

Его спасло появление Энн, партнерши Джейн. Миниатюрная блондинка впорхнула в кухню.

– Кто это любопытный? – спросила она.

Джеймс улыбнулся.

– Твоя жена.

– Эй, ты обещала подождать меня! – Энн села на барный табурет рядом с Джеймсом и усмехнулась. – Грейси реально сексапильная, я тебя нисколько не виню за то, что ты в нее втюрился.

Джеймс ущипнул ее за руку.

– Мне в январе будет тридцать четыре года. Я не втюриваюсь в женщин.

Со стороны Джейн раздалось громкое фырканье.

– Я тебя умоляю, это же мы.

Джеймс огляделся по сторонам.

– Где мои крестницы?

– У их бабушек, – ответила Энн, потирая руки в возбужденном ликовании. – Они тебя не спасут.

«Проклятье!» У Джеймса не было ни малейшего желания обсуждать Грейси Робертс. Вот почему ему понадобились крестницы. Когда этим двум женщинам хочется что-то узнать, они становятся просто безжалостными, даже ЦРУ могло бы у них поучиться методам допроса. Он вздохнул со страдальческим выражением, которое, однако, ни на минуту не одурачило Джейн и Энн.

– В последний раз повторяю: между мной и Грейси ничего нет и никогда не будет.

«Несколько поцелуев – не в счет». Конечно, будь он умнее, он бы вообще ее не целовал. Джеймс всегда знал, что стоит ему к ней прикоснуться, как в нем проснется жадность.

– Не говори глупостей, – произнесла Джейн прагматичным тоном.

Джеймс покачал головой.

– Ты с ней даже не знакома!

– Вот именно, – заметила Энн. Она порылась в миске с фруктами и вытянула гроздь красного винограда. – Не думай, что мы не заметили, что ты держал ее от нас подальше.

– Я тебя умоляю, что я, по-твоему, должен был сделать? Потащить ее через весь зал и ни с того ни с сего познакомить с моими самыми близкими друзьями? Она же не моя девушка.

Джеймс схватил апельсин и стал его чистить, одновременно продумывая стратегию отступления. Джейн хитро посмотрела на Энн.

– Ты видела, как они весь вечер то и дело посматривали друг на друга?

Энн улыбнулась и энергично закивала головой. Было ясно, что они уже успели это обсудить.

– И делали это синхронно. Сначала он наблюдал за ней с задумчивым видом мистера Дарси, как он это умеет.

Джеймс нахмурился.

– Я вам не мистер Дарси.

Энн словно не слышала. Она сложила руки прямоугольником, изображая киноэкран.

– Потом он с невозмутимым видом отворачивался, и сразу же, как по волшебству, она переводила на него свои большие голубые глаза. – Энн прижала руку к груди и театрально вздохнула. – Это томление… Но лучше всего было, когда они смотрели друг на друга через комнату и их взгляды встречались. Какое напряжение! Какой огонь!

– Господи Иисусе! – Джеймс в досаде всплеснул руками. Ну да, возможно, он весь вечер слишком остро чувствовал ее присутствие, но они явно все преувеличивают. – Уж не смотрели ли вы заново все серии «Гордости и предубеждения»?

– Смотрели, но к делу это не относится. – Энн одарила Джейн широкой глуповатой улыбкой. – Ты помнишь те дни?

Джейн ответила ей точно такой же улыбкой.

– Очень хорошо помню.

Энн крутанулась на табурете.

– Понимаешь, мы уже сто лет вместе, и нам нужно через тебя почувствовать волнение новой любви.

Джеймс покачал головой.

– Ты что, снова под кайфом? В последний раз повторяю: никакой «новой любви» тут нет.

– Ну, – заметила Джейн, – значит, ты и та блондинистая булочка очень успешно притворялись, что вы без ума друг от друга.

Эти слова неприятно резанули Джеймсу слух.

– Не называй ее так.

– О-о-о, смотри, он ее защищает! – Энн захихикала, потом надула губки. – Наверное, это значит, что мне придется вычеркнуть ее из списка.

Джейн похлопала ее по руке.

– Дорогая, я тебе говорила, ты не можешь вносить в свой список реальных людей. Там могут быть только вымышленные персонажи и кинозвезды.

Джеймс почувствовал, что у него начинает болеть голова. Он озадаченно посмотрел поочередно на обеих женщин.

– Что еще за список?

Энн рассмеялась, запрокинув голову.

– Это то, чем занимаются постоянные пары вроде нас, чтобы поддерживать иллюзию, что мы еще можем спать с другими. Наверняка ты слышал про списки людей.

– Да, но… – Джеймс поперхнулся словами. – Ты не можешь включить в свой список Грейси!

– Ну да, я только что сказала то же самое, – напомнила Джейн.

Джеймс не понимал, что с ним творится. Почему он испытал совершенно нелепый укол ревности? Грейси – не лесбиянка, и у него есть угрозы посерьезнее, чем Энн.

Угрозы? Он нахмурился. Почему он вообще думает о ней в таком ключе? Грейси – не его женщина. Джеймс стиснул зубы. Вот почему он всегда старался держаться от нее подальше! Он поцеловал ее два раза, и уже этого хватило, чтобы он начал вести себя как дурак. Джеймс встряхнул головой, словно это могло избавить его от нежелательных мыслей.

– Я не собираюсь участвовать в этом разговоре.

Джейн вздохнула.

– Тогда объясни мне, в чем конкретно твоя проблема с этой женщиной? То есть я понимаю, тебе есть на что жаловаться: большие голубые глаза, белокурые кудри, смазливое личико.

– И не забудь еще про ее выпечку. – Энн издала такой звук, как будто ее вырвало. – Брр! Как ты можешь это выносить?

Джейн кивнула с самым серьезным видом.

– Правда, правда. Ты видел тот торт? Это было ужасно. От торта не осталось ни единого кусочка. Клянусь, я собственными глазами видела, как один конгрессмен вылизывал тарелку. Так что, знаешь, тебе лучше держаться от этой особы подальше.

Джеймсу не верилось, что его заставляют разговаривать об этом. Он возразил, стараясь говорить как можно спокойнее:

– То есть ты хочешь сказать, что сочетание красивой внешности и умения вкусно готовить – идеал женщины? Кажется, это несколько противоречит твоему воинственному феминизму.

Энн одобрительно кивнула.

– Неплохо. Но только никаких сигар.

Джейн закатила глаза.

– Может, тебе удалось найти удобный предлог не знакомить нас с ней, но мы все равно за ней следили.

– Что было довольно легко, должна добавить, – сказала Энн.

– Да, мы знаем, что она тебе нравится, – с усмешкой сказала Джейн. – Но она принадлежит Джеймсу.

«Да. Нет. Да». Черт возьми, чтобы прояснить мозги, ему понадобится еще одна пробежка. Или, может быть, Джеймс пойдет подтягиваться, когда уйдет отсюда.

Джейн снова повернулась к нему.

– Вернемся к делу. Любому дураку ясно, что она теплая, притягательная личность. К плохим люди не тянутся.

– Ха! – Джеймс фыркнул. – Это ты никогда не видела ее рядом со мной. Она меня ненавидит.

– Вот видите! – Энн показала пальцем на Джеймса. – Вот почему я лесбиянка. Мужчины такие тупые.

Джеймс изогнул бровь.

– Из-за меня? Ты лесбиянка из-за меня?

Энн наморщила хорошенький маленький носик.

– Ну, и еще из-за того, что мне не очень-то нравится член.

Джейн, которая в это время пила воду, поперхнулась и расхохоталась. Джеймс не мог не засмеяться вместе с ней. Вот за что он их любил. Рядом с ними трудно было воспринимать жизнь слишком серьезно. А это ему иногда необходимо, как верно подметила Джейн, когда они только познакомились.

Когда смех умолк, Джейн вздохнула.

– Ох, Джеймс, тебе еще так много предстоит узнать о женщинах – еще учиться и учиться.

– Я знаю о женщинах достаточно много, – возразил он.

Только Грейси ставила его в тупик. А с остальными представительницами женского пола у него дела шли весьма неплохо.

Энн сложила ладони рупором вокруг рта и крикнула:

– Дурак, ты ей нравишься!

Вот чего они не понимали. Он ей не нравился. То есть, может, она чувствовала к нему влечение, но он ей не нравился.